Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел

— Витёк! — возможно более доброжелательно улыбнулся Владимир, — Но ведь и день рождения твой никто ж не отменял вообще-то! Давай представим что он завтра, а? — подмигнул. Виктор уставился непонимающе, соображая куда тот клонит, — Возьмём боттл прозрачной, побазарим за жизнь. Я тя за себя скажу, ты мне за обстановку — идёт?..

Тот выжидающе-согласно кивнул. Как легко читал в его глазах Владимир: не понЯл он пока этого крепкого, уверенного в себе парня — нет, явно не лох. Хотя на бутылку ведь раскручивается… но, бля, сам как бы угощает, по своим интересам, а не под давлением… Дерзит ещё, но как-то… до. бстись как бы не к чему, всё «в пределах». Ладно, поглядим…

Вскоре на столе появилась бутылка водки. Расплачиваясь — тут было принято расплачиваться сразу по получении заказа, только лишь эта компания, как заметил Владимир, пьянствовала «с отсрочкой платежа», он поймал острый оценивающий взгляд Виктора на его бумажник. Эээ, опять за лоха держишь — не стану я светить серьёзные бабки в кабаке-то, оттого и в бумажнике чисто расходная сумма, чтобы не провоцировать присутствующих-наблюдающих; основные бабки спрятаны в стенной сейф в депутатской квартире. Впрочем, на Виктора произвели впечатление и дорогие «котлы» на руке, многострадальный Брегет, успевший уже побывать в руках бандитов на лесной поляне; и якобы случайно при расчёте выпавшая из бумажника ламинированная красно-синяя визитка «Верного Вектора», полученная от Виталия Леонидовича «для оказания психологического давления при случае». Виктор сделал стойку на ламинированный кусочек картона, и, чтобы он не напрягался, Владимир пояснил, что сам он к Верному Вектору отношения не имеет, что визитка, мол, знакомого, который, впрочем, рекомендовал обращаться к нему при всяких неприятных случаях…

Психологическое давление получилось, Виктор расслабился, явно перестав оценивать Владимира как потенциальную и быструю жертву; ну а дальше… дальше посмотрим, а пока выпить и закусить за чужой счёт — святое для халявщика дело!

Выпили за знакомство. Беседа пошла живее. Вскоре, подправляемый репликами и одобрительными кивками нового знакомого Виктор уже вовсю краснобайствовал, по сути докладывая свежую обстановку в городе в общем, и в кабаке в частности, естественно с существенной поправкой на собственную и своей компании значимость:

— … мы тута вааще основные, бла! После того, как Смотрящего, ну, Тягу и всех «синих» упаковали, тут от бродяг никого круче нас нету… (Сию сентенцию Владимир не понял, но понимающе-одобрительно продолжал кивать, списав сказанное на какие-то чисто местные происшествия и понты Виктора) … Нам тута никто не дерзит, заметь! Водяру — в кредит, хы. Мы рассчитываемся, ога… когда лавандос есть. Нет лавандоса — так дают. Чо, мы их крышуем. Думаешь, Диего тут чо решает?.. — он кивнул в сторону давешнего, привлёкшего внимание Владимира «аристократа» за столиком возле барной стойки, — Да он халдей по сути-то, так… чисто, если кто перепьёт… а так мы тут основные.

— Он кто, Диего этот?

— Да я ж говорю — он тут на подхвате. Навроде швейцара, хы. Следит за порядком. Если кто начнёт посуду бить, скажем, или девочек обижать, а нас нету… мы тут-то постоянно не сидим!

— А почему «Диего»? Имя?

— А историк потаму шта. Кажется. Он из Мувска. Заливал тут как-то про наполеоновскую эпоху, про «первый консул» типа, хы, но вообще типа по старой Испании специализд… косит под этого, под испанского гранда, ага. Гранд — это такой помещик у их, он рассказывал. Интересно послушать, когда увлечётся. Вааще он хромой, ага. Хромает. Но когда ево Исай… ну, это один чухан местный, но здоровый, «хромым» назвал, он чо-то зарубился с ним. На улицу пошли разбираться. И эта… Исай палку схватил — а этот трость свою. Ну, тросточка у нево, там, рядом стоит, он с тросточкой ходит, потамушта хромает, а больше выделывается, да. И отделал Исая этой тростью, красиво так, ага. Как в кино. Руку ему перебил, хы. Ну, «Диего», хы. А как в натуре зовут нам без разницы. Может и Диего, мало ли… Он тут за старшего, барменами и официантками руководит. Когда нас нет, хы.

— Историк? Из Мувска?

— Угу. Ну чо, по очередной? Историк. Кандидат чего-то там, кажись. А может врёт. Хотя нет — складно излагает, я слышал.

— Кому «излагал-то»? Вам? — как-то Владимиру не верилось, что такой «гранд с тросточкой» стал бы что-то излагать про наполеоновскую эпоху стайке полууголовников.

— Не. Вон — Рамоне. Оне корешатся с ней.

Виктор кивнул на замеченную раньше Владимиром даму с татуировками; сейчас она и правда сидела за столиком Диего и ужинала, о чём-то с ним между делом переговариваясь.

— А она — кто. Это имя такое — Рамона, или погоняло?

— Бля, не поверишь, вот у ней — точно имя. Как-то даже паспорт показывала, ага. Во выпендрились предки, да, скажи?

— Почему «выпендрились»? Красивое же имя.

— Угу. Красивое. Закуси ещё возьми, а? Не, Рамона тёлка нормальная, только еб. нутая. Видал — вся в татухах? Увлечение у неё такое. Было. А вообще ёбн. тая. Но нормальная…

Как такие определения одновременно укладывались в одну характеристику Владимир не понял, но уяснил из дальнейших расспросов, что Рамона тут, в кабаке не работает, но бывает часто, почти каждый вечер. Что она тут спекулирует сигаретами, которые откуда-то берёт. Сигареты египетские, жуткое говно, но других в Оршанске почти, что и не достать, так что и эти за счастье, чуешь какой дым вонючий?.. Туалетную бумагу курил когда-нибудь? Хы. Я тоже, но думаю, что если её курить вкус будет примерно такой же. Причём туалетную бумагу использованную, хы. Ага, спортсменка. Бывшая. Гимнастка, только у ней со спиной эта… травма. А так — может, да. Сальто даже, бля буду, я видел. Подпила как-то и давай чудить. Выпить любит, да. И танцует здорово. Но не давалка, не… Двое дитей у неё. — вдруг неожиданно подвёл черту под характеристикой Рамоны быстро совеющий от всё новых доз спиртного Витёк.

— Ты чо? Двое детей?

— Ага. Она сама говорила.

— А вот ты говорил что-то про «синих» и «Смотрящего» — это что?

— Ну. Не слышал что-ли? Зачистили город от… от «синих». Весной ещё. Когда отделение объявили. Прям по адресам, дааа…

— Синие — это уголовники что-ли?

— Бродяги. Ну да. Кто по тяжёлым статьям — всех подмели… у наших-то… — он как бы застеснялся, — Это… ну, не такие тяжёлые, да. Я так вообще не сидел, и не хочу, нафига? А Кокарь месяц по знакомым тихарился; но в общем зря, ево б и так не тронули… А всех «синих», законников и пристяжь их — того… кто успел срулить — тот в Мувск подался, ага. Так что Оршанск сейчас город «красный»…

Как понял Владимир, по весне местная власть, подняв базы данных местной уголовки, судов и Службы Безопасности, просто и без затей зачистила Оршанск от уголовной нечисти. Прошли по городу частым гребнем, всех собрали в одну зону под городом, а вот чо там… никто не знает что там, только никто оттуда не возвращается, и не стоит думать, что уголовщину там кормили бы месяцами запростотак, и вообще… с той стороны на город смрадом тянет, трупным, так что… но город и окрестности после этого стали намного спокойнее, а этнические диаспоры мигом, поняв намёк и оценив крутость мер, рассосались по округе, не рискуя показываться в центре. Видимо одной из таких национальных групп он, Владимир, совместно с Вадимом и Вовчиком и положил конец в совсем недавние времена.

Они ещё побеседовали, и Владимир узнал многое для себя полезное о сегодняшнем положении в Оршанске. Что предприятия в городе ещё работают — не все, но работают; особенно те, что «на фронт». Чо, не знаешь что такое «на фронт»? Ну, ты в натуре… деревенский, бла! — разъяснял покровительственно Витёк, — Ну, узнаешь… ты чо! Против нас же агрессия! Как чья?? Мувская. Все знают. Про этот… экономический коллапс слышал? Вот. ОНИ, Мувские, всё затеяли, специально, а теперь, когда долбануло, хотят чтоб регионы их содержали! И потому оказывают агрессию!.. Чо, тебе твой корефан из Вектора не объяснил ситуацию?..

Витёк с чувством превосходства разъяснял Владимиру положение вещей как школьник, усвоивший уже таблицу умножения, объясняет дошколенку, как складывать и вычитать: