Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел

— Не, ну вы, пацаны, даёте! Аббас приедет сегодня — он за такое уволит же нафиг!

— Не! — Женька был невозмутим, — Мы сами ничо не ломали. И эти бутылки не то, что утащили — спасли! Как там в «Мастере и Маргарите» Бегемот с Коровьёвым сёмгу из горящего «Грибоедова» «спасли». Так и мы. Хы.

Женька недавно открыл для себя Булгакова и часто сыпал оттуда цитатами и примерами. Сама Рамона «Мастера и Маргариту» не читала и не могла уяснить, чем отличается подобное «спасли» от банального отечественного «спёрли»; но махнула на это рукой и села с девчонками завтракать. Чем Аллах послал.

— Не работаем сёдня, а, Рамонка?

— Да пошли они!.. Джамал пусть работает, сучок, падла, слинял куда-то!

— Хи-хи, не ругайся. Прикинь — гости опять на пляж потянулись. И в бассейны. Купаются, как ни в чём не бывало!

— А чо им ещё делать. Не в духоте же сидеть. И пешком отсюда не уйдёшь. Только ждать.

— Угу. Чо, говорят, сегодня свет должны дать, и администрация вернётся?

— Али так сказал. Ему Аббас звонил.

— А, босс! Слушай, тогда, может, чем-то занять гостей? А то босс вернётся, всыплет всем за два самовольных выходных-то?!.

— Ну да, самое время конкурсы устраивать. Кто быстрее бар взломает. Пускай всыпает. Я вообще уже домой хочу. Пусть только рассчитаются за два месяца. Пусть хоть фунтами, хрен с ними.

— И я домой хочу…

Нет, света в этот день не дали.

И на следующий тоже. И потом — тоже. А топлива в генераторах не оказалось, как и специалистов по их запуску. Администрация также не вернулась, всем заправлял теперь унылый Али. На кухне ему помогал такой же молодой и тощий Халид, в отличие от унылого Али шустрый и постоянно улыбающийся. Насколько Рамона помнила в лицо, он в ресторанской иерархии был на самой нижней ступеньке — убирал грязную посуду со столов, менял скатерти, раскладывал столовые приборы. Теперь он по «распоряжению» Али был на кухне «главным»: завладел откуда-то всеми ключами от кладовых, и раздавал три раза в день «сух. пайки» — то из продуктов, что не требовало готовки. И воду.

«На выдачу», как раньше на завтрак-обед-ужин, собирались все оставшиеся отдыхающие. Но уже не рассаживались за столики, а выстраивались в длинную очередь, и улыбчивый Халид с тремя помощниками, в прошлом такими же низкоранговыми подавальщиками, выдавал по бутылке воды и чего-нибудь из продуктов в каждую пару протянутых рук. На него ругались: память у чертёнка была феноменальная, и он сразу вычислял тех, кто пытался встать в очередь повторно. Прогонял, не переставая улыбаться.

Молодняк, впрочем, «на выдачи» практически не являлся, — судя по пьяным крикам, доносившимся из нескольких двухэтажных коттеджей, где они обосновались, питались они в основном натащенной с баров выпивкой и водой, и парни и девчонки. Вот странно — отель был «all inclusive», то есть «всё включено», и нажираться до свинячьих соплей нахаляву не возбранялось и раньше; однако, именно теперь почему-то, это стало основным времяпрепровождением значительной части «отдыхающих». Очевидно, сказывалась полнейшая неуверенность в дальнейшем.

В очереди живо обсуждали происходящее. Те, очень немногие гости, кто имели приёмники на батарейках, рассказывали, что в мировых новостных программах, и в отечественных в том числе, обсуждают всё что угодно: очередной китайский эсминец, потопленный американско-японской коалицией у берегов Гон-Конга; продолжающиеся бои между индусами и паками в радиоактивном теперь Кашмире, который уже напоминал пожженное искрами у костра одеяло — последствия применённых обеими сторонами тактических ядерных боеприпасов; аварию на очередной АЭС в Европе; кровопролитный штурм, многочисленными как муравьи и столь же упорными, пехотинцами Северной Кореи Сеула; даже образованию очередной Восточно-Галицийской Демократической Республики и чего-то ещё такого-же временного и карликового из бывшей РЗУ, Республики Западная Украина нашлось время в новостях, только вот не происходящему с соотечественниками в этой сраной «стране пирамид». Пару раз вроде как промелькнуло, что «МЧС предпринимает шаги к возвращению на родину соотечественников и граждан союзных государств, оказавшихся за рубежом в нынешнее нестабильное время», но как-то вскользь и совершенно без привязки к конкретной стране, из чего Рамона сделала вывод, что таких мест, где «оказались в нынешнее нестабильное время соотечественники», более чем достаточно в мире, и они на курорте, отнюдь, не в приоритете.

Остальные же почему-то из услышанного-пересказанного сделали парадоксальный вывод, что ситуация с ними пустяковая, недостойная специального освещения в новостях, и потому их вот-вот вывезут, просто «в рабочем порядке» — тем более было видно, что над аэропортом Шарма вновь стали снижаться и садиться самолёты.

Вдали, в стороне, где был большой кусок побережья, застроенный отелями, которые традиционно населяли в основном «западники»: итальянцы, французы и немцы, несколько раз приглушённо выла сирена, и вроде как несколько раз слышалось тарахтенье выстрелов.

«Гости» и анимация по-прежнему купались в чистейшем лазурном море, загорали, пили воду и ждали когда их непременно спасут и бортом МЧС, наконец, вывезут на Родину. Рамона даже организовала утреннюю зарядку, — так, чтобы чем-то себя занять. Чудовищно хотелось домой, к дочке и маме, в родной Оршанск. Теперь-то она понимала, что только постоянная занятость глушила её тоску по дому. Ну, ничего, скоро-скоро… никаких больше продлений контракта, только домой!

По вечерам, когда дневная жара спадала, прежде, чем расползтись по номерам спать, значительная часть отдыхающих взяла за обыкновение коротать время в помещении холла, на диванах и пуфиках около стойки ресепшн. На стойке стояла теперь уже только одна газовая лампа, дававшая достаточно света, чтобы полумрак мохнатыми тенями попрятался по углам обширного помещения.

Сидели, курили, рассказывали друг другу скудные новости, подслушанные по радио, и местные сплетни, сводившиеся в основном к «кто и с кем». Вспоминали «страшные истории», фильмы. Чем-то это напоминало ночную группу детского сада с историями «про гроб на двенадцати колёсиках» и «про руку в чёрной перчатке», рассказываемые детсадниками друг другу шёпотом перед сном. Теребили бессменного Али на предмет новостей — тот успокаивал. Вот-вот вернётся босс и всё наладится. Себя, чувствуется, он ощущал в будущем «за верность присяге» уже никак не менее чем старшим по расселению.

Впрочем, он не один из аборигенов остался «верным присяге». Однажды, поздно вечером, Рамона была свидетелем, как трое соотечественников-гостей с какой-то радости надумали взломать дверь в один из нескольких магазинчиков, торговавших всякой ерундой — от сувениров: каменных и металлических миниатюрных пирамид, сфинксов, пепельниц с непременными Нефертити или Тутанхамоном, жуков-скарабеев и прочей востребованной ранее у туристов требухи; до кальянов, сумок, кошельков, ремней и душистого табака для тех же кальянов. Кажется, они рассчитывали найти там что-нибудь полезное, хотя, что могло быть полезного в таком ассортименте в их-то положении? Хотя, может быть, они ожидали найти фонарик или батарейки — мобильники у всех давно разрядились, фонарики на курорт мало кто брал, только самые прошаренные; и даже в радиоприёмниках, которые были единственным почти источником информации, уже садились батарейки.

Незадачливых взломщиков ждал полный облом — не успели они вплотную заняться дверью, как изнутри щёлкнули запоры, и появился обитатель — египтянин, в длинной, до пят, национальной рубахе-галабее, заспанный и всклокоченный. Со сна, видимо, он позабыл русскую речь, и потому сказал опешившим взломщикам длинную фразу на арабском; но они всё поняли, потому что в подкрепление своих слов он показал им длинный, длиной почти в предплечье, нож. Лезвие его многообещающе поблёскивало в лунном и звёздном свете, и предприимчивые выживальщики-мародёры, мешая мат с извинениями, тут же отступили.