Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел

Сработали они тогда на редкость ловко и чисто; что сразу поставило Женьку, как придумавшего эту акцию и её организовавшего, на ступеньку лидера. Зевающий охранник в будке поначалу не обращал внимания на стайку пацанвы, слоняющуюся по стоянке между дорогими машинами с вёдрами, откуда плескалась вода с пеной: — ну, ищут, кому из народных избранников машину помыть, дело понятное, хотя и неположено…

А шофер, увидев пацанов с вёдрами и губками, столпившихся у открытого по случаю жары окна, сначала или лениво отмазывался: «- Да не надо, гуляйте, робяты, чистая ещё, не запылилася…», или нагонял на себя строгость: «- А ну пшли отседа, сопляки!..» — но тут же менял и тон, и выражение лица, увидев перед собой совсем не просительное лицо Шалого, и ствол обреза, из рваной сумки глядящий ему прямо в лоб! Женька специально Сашку Меньшикова, «Вампира» — Шалого назначил тогда «психическим», — уж больно фактурно он выглядел, пугающе, когда оскалившись, так, что становились видны торчащие клыки между выбитыми передними зубами, и бешено вращая глазами в запавших глазницах с тёмными вокруг них кругами, зверским шёпотом шипел:

— А ну, сшшшшука, ррруки на руль и сидеть шшшмирна!! Адно движение — вышшшшибу нахххер мазги, падла!! Замер, пасшшшкуда!!

От него пёрло такой неприкрытой ненавистью и жаждой убить, что у бедного водилы отвисала челюсть и тело становилось ватным…

— …а один и в штаны наделал! Правда-правда! Хы! — живописал происходящее тогда Женька.

Видя, что водила «готов», Женька подавал сигнал, и из стайки пацанвы, которая вроде как уже начинала уже и мыть машину, развозя старательно летнюю пыль мыльной водой, но больше стремясь закрыть собой дверцу водителя от будки охранника, прямо в окно ужом проскальзывал Генка-Годзилла. Под зверским взглядом Шалого и «стволом обреза» (который, собственно, был просто обрезком водопроводной трубы с наскоро приделанной к нему деревяхой, изображавшей ложе и рукоятку), несчастный шофер мертвел, и Годзилла быстро шмонал водилу и бардачок, избавляя депутата от опрометчиво оставленного в машине оружия… От патронов, если были, тоже. Но патронов досталось мало…

— И в одной машине ничего не нашли — не было, или плохо искали. Хотя мы заранее машины высматривали, неделю с бинокля… сдалека, правда, но видно же, что… Зато в одной машине сразу два ствола взяли — видать водилы и его шефа, да!

— Четыре машины успели бомбануть, четыре!! — гордо повествовал Женька, — Пока охранник, гад, что-то не заподозрил и не разорался. В принципе, он уже на второй машине начал орать, типа «- Пошли отсюда, неположено!!», но мы особо не обращали внимания: он далеко был; а мы ж, типа того, ничего незаконного не делаем… ну, машины моем, попрошайничаем; пусть и в неположенном месте… Но потом Шалый в пустой, без водителя, машине, окно разбил… Там вот как раз эту Беретту и взяли. Тут уж он к нам побежал… Шалый грит «- Давай его тоже опустим, у него тоже должен быть пестик!», но я решил не рисковать.

— А водилы что? Ну, которых вы бомбанули? Так и сидели?

— Ясное дело! Годзилла из тачилы вывинчивался, Шалый водиле шипел: «- Башку между колен, и руками прикрыл затылок, жжживо! И сщитать до трёхсот, — раньше голову поднимишшь — сразу стреляю, я за машиной стоять буду; понял, сшшшука?!!» Хы. Ага, так и сидели они. Потом уже, как охранник побежал и закричал, — один, от страха, наверное, выскочил и дёрнул к дому… а штаны — мокрые, смехота!!

Женька вновь залился счастливым смехом.

— Ловко, да… Искали?

— Не-а. То есть не знаем. Может искали, может нет.

— Махнём твою Беретту на мой Форт? К Форту патронов в достатке… — закинул удочку Владимир.

— Не-а! Хитрый… То ж Беретта! А патроны… достанем уж как-нибудь. Со временем.

— Ну гляди…

Звякнул телефон внутренней связи. Знаком попросив Женьку слинять из-за стола, Владимир взял трубку и услышал голос Диего: тот из зала сообщил, что «пришла гоп-компания, Кокаревская, в полном составе», так что вечер опять обещал не быть томным.

— Ты их «за лучший», за угловой столик посади! — распорядился Владимир, — И девчонкам скажи, — сначала расчёт, — потом заказ! А то знаю я эту братию…

— … и я знаю. Само собой. За угловой? Понял тебя. Scientia potentia est! (Знание — сила (лат.)) — Диего повесил трубку.

Угловой, удобно расположенный столик, ещё когда с приглашённым электриком только разбирались с электрохозяйством бывшего кафе, Владимир попросил «модернизировать». Вернее, не сам столик, а настенную электророзетку — за дополнительную мзду электрик, не задавая лишних вопросов, поставил туда чувствительный микрофон и вывел провод в директорский кабинет. Диего, конечно, это знал; и на правах метрдотеля усаживал за него наиболее «важных», «почётных» гостей, — наподобии чиновников из Администрации или военных в чинах от капитана и выше; или, к примеру, компанию предпринимателей, производящих впечатление «деловых». Ибо мало ли что; и знание, действительно, сила. Как говорится, «Бог — он потому и всемогущ, что всё знает».

Эта рационализация сразу же стала приносить дивиденды: отсюда Владимир узнал и про тендер по бронежилетам, и про другие интересные детали из жизни деловой части Оршанска. Сама идея была не его; как ни странно, он вычленил её из старого-старого фильма «Семнадцать мгновений весны», где упоминалось про некое кафе в нацистском Берлине, в котором столики были оборудованы системой прослушки от Гестапо, и занимался этим незабвенный и обаятельный «папаша Мюллер» в исполнении Леонида Броневого. Владимир всегда смотрел фильмы внимательно, и брал на вооружение полезные идеи…

Разговоры можно было писать на комп, а потом слушать; или использовать дальше по своему усмотрению; можно было и параллельно слушать через динамик, что Владимир тут же и сделал, — и в кабинете негромко зашуршало, зазвякало, послышалось негромкое ругательство, и искажённые динамиком голоса:

— … чё брать будем?

— Кучеряво этот падла устроился!

— Меню, все дела. Диега сюда переметнулся.

— И Рамона. Она тут «мадам», хе-хе.

— Тут ментов полно. Училище полиции рядом…

— Центр, хули. Когда этот прыщь-то придёт?

— Щас должен. Бабки есть?.. — и прочее неинформативное пока жужжание. Владимир, оставив включённым звук, опять обратился к мальчишке:

— Джонни! Кушать хочешь?

— А то!

— Сейчас принесут…

— Не, западло. Я один, без своих, не буду. С собой дай чего. Как обычно.

— Ладно. Я чего спросить хотел: вот вы везде лазите… Все местные закоулки знаете. Напрягись — у вас на примете нет ли какого-нибудь места, достаточно удалённого от центра, и в то же время защищённого… — он пощёлкал пальцами, подбирая определения, — …защищённого в смысле и неприметности, и чтобы там надёжно затихариться можно было. А при необходимости — и отбиться от небольшой группы. А?

— А зачем? — Женька бы прямолинеен.

— Видишь ли, Джонни… — теперь уже Владимир развалился в своём директорском кресле, а Женька стоял перед ним как двоечник в кабинете завуча; единственно что нарушало образ — опять игрушечный пистолет в его руках.

— … в той ситуации, в которой мы все сейчас находимся, всё очень зыбко… Вот ты думаешь, — что дальше будет?..

— Мувск возьмут. По телеку, вроде бы, Лёнька говорил, передавали, что «достигнуты успехи». Ну или Мувские нашим всыпят, и Оршанск возьмут. Или — или.

— «Наши…» Эх! — Владимир вздохнул, — Дитя пропаганды… Ну, Мувск возьмут; или Оршанск сдадут — это дело десятое. Что дальше-то будет, зимой? Весной?

— Ну как чо…

— Да. Что будет. Не задумывался? А меня такими вопросами, навроде «почему это происходит» и «что будет следствием этого» сам профессор Лебедев приучил задаваться. Ничего сложного, в общем-то: привыкнуть задаваться вопросом «что будет дальше»…

— Ну?.. — поторопил нетерпеливо Женька.

— Ну. Ну-ну. Вот ты подумай: посевная, по сути, провалена. То есть топливо-то на сельхозработы выделялось; но большей частью, насколько знаю, разворовывалось. Ставку сделали на ручной труд горожан. Но ручной труд крайне непроизводителен. Это всё сказки — что себе напроизводят, да ещё на город; оставшихся в городе прокормят… ерунда это всё, — непривычным к сельхоз-труду горожанам хорошо бы хоть себя прокормить; даже под руководством опытных агрономов, даже в организованных коммунах. Вся городская власть сейчас кормится с хранилищ Госрезерва; да ещё — я тут слышал, — из-за границы подкидывают…