Кошачье шоу - Дуглас Кэрол Нельсон

Питер Берне сел перед ними, используя свой бордовый портфель из телячьей кожи в качестве столика, положив его себе на колени и водрузив на него толстую пачку бумаги. Странно, но он казался нервным и как будто выжидающим чего-то. Адвокат переводил взгляд со священника на сестру, а потом и на Мэтта с Темпл. На последних он смотрел из-за своих круглых очков с явным неодобрением, словно вопрошая: «Что вы двое тут делаете?» Он даже ни разу не взглянул на Пегги Вильгельм, которой объявил, что она не фигурирует в завещании в качестве наследницы, и вообще будет впредь рассматриваться не более, чем монастырской сиделкой для кошек.

Темпл почувствовала прилив гнева из-за того, как несправедливо обошлись с Пегги. Она была Золушкой в этой сказке: слишком много работала и слишком мало получала в ответ, ни о чем не просила, разве что немного сажи и не брить ее кошек.

Отец Эрнандес выглядел ничтожно. Казалось, от любого даже самого легкого внезапного беспокойства черты лица его углублялись, становились более явными и словно врастали в череп, а под темными глазами появлялись круги. Было ощущение, что он сам вот-вот растворится в своей потаенной тревоге. Второе пришествие Макса.

Беспокойство. Ее тревожил Мэтт. Темпл взглянула на него, бесстрастного ровно настолько, насколько бился в истерике отец Эрнандес. Лед или неустойчивость. Темпл не могла решить, какая из сторон была нездоровее.

Но самой ей не о чем было волноваться. Она была свидетелем, но всего лишь человеческого безрассудства. Ее включили в группу присутствующих только потому, что она умоляла Мэтта позволить ей посмотреть, не прояснится ли что. Кроме всего прочего, кто-то же должен был разбавить скучную обувь присутствующих скандальной парой туфель: на ногах Мэтта были легкие мужские туфли на каучуковой подошве, у сестры Серафины — ее всегдашние скучные сестринские башмаки, на Пегги — изношенная пара сандалий «Фэморэл» с ортопедической подошвой, а адвокат носил коричневые оксфордские туфли с накладками в дырочку — и это в сентябре в Лас-Вегасе!

Темпл незаметно пошевелила лодыжкой, чтобы дать ноге отдохнуть, и мимолетно взглянула на искусно загнутый носок. Туфли были такими удобными, правда когда в них не нужно ходить. Возможно, не стоит ожидать, что духовное может притвориться в физическое.

Когда Берне в тринадцатый раз прочистил горло, Темпл поставила ноги вместе и скромно поставила их на носках под стул.

— Я смею предположить, — сказал Берне, — что вы все знаете: мисс Тайлер упоминала церковь Девы Марии Гваделупской в своем завещании.

Последовали воздержанные кивки головами.

— Каким числом датируется это завещание? — ни с того ни с сего спросила сестра Серафина. Между ее бровями, там, где заканчивались очки в оправе янтарного цвета, прорезалась вертикальная черточка.

Он деланно посмотрел в документ, чтобы удостовериться, хотя явно помнил число:

— Двенадцатым августа.

— И она решила не включать кошек?

— Очевидно, они ей надоели.

Теперь нахмурилась и Пегги Вильгельм. Мистер Берне, несомненно, не был любителем кошек. Эти животные, как Клеопатра, — со временем интерес к ним не пропадает из-за их бесконечной многогранности.

— Я знала о ее завещании, — сказала она. — Тетя совершенно точно собиралась оставить им наследство.

— Сколько? — спросил отец Эрнандес.

— Двадцать пять тысяч.

— Возможно, я должен положить эту сумму на их… содержание или размещение где-то, — продолжил священник. — Уверен, она не хотела бы, чтобы их усыпили.

— Нет, — подтвердила с содроганием Пегги.

— До того, как вы передадите деньги кошкам, отец, — извинительным тоном предупредил Берне, — я должен предупредить вас, что сбережения мисс Тайлер не оказались такими уж серьезными, как все того ожидали, включая ее саму. Она хранила денежные средства в ценных бумагах. Вы знаете, какие процентные ставки были на них последние годы.

На этот комментарий все присутствующие вздохнули, и тяжелее всех — отец Эрнандес. Это напомнило Темпл замечание Мэтта, что приходские священники часто больше беспокоились об административной составляющей своего долга, чем о самом богослужении.

Пегги Вильгельм снова насупилась:

— Тетя Бландина многое забывала, но она всячески намекала, что денег у нее много и на кошек, и на церковь — по крайней мере, так она говорила до того, как ее начал раздражать приход.

— Пожилые люди теряют хватку, — решительно заявил Берне. — Адвокаты сталкиваются с этим все время. Возможно, я обнаружу еще какие-нибудь неожиданные источники дохода: у нее были записи и непонятные ключи, спрятанные в ящиках по всему дому в количестве, равном количеству ее кошек, — он бросил на отца Эрнандеса предупредительный взгляд. — Но я бы не стал считать цыплят, выражаясь финансовым языком, пока не сосчитал бы своих кошек. И не рассчитывал бы на большие деньги для этих котов.

— А что насчет преследований? — спросил Мэтт. — Они связаны с убийством мисс Тайлер?

Было видно, как при упоминании тех необъяснимых событий на лицах собравшихся появился ужас.

— Лейтенант Молина подозревает убийство, — педантично ответил адвокат. — Но преследования могли быть скорее воображением пожилой мисс Тайлер.

— Но не Петр, — решительно заметила сестра Серафина. — И не телефонный друг сестры Марии Моники.

— Он все еще звонит? — спросила Темпл.

— Нет, — резко покачала головой сестра Серафина. — И это беспокоит меня куда больше, чем если бы он звонил.

Спросить почему, никто не удосужился. Серафина была еще одной старушкой, на которую нельзя было положиться из-за возраста, малозначащим лицом, комментирующим феноменальные события. Темпл вдруг заметила, что вцепилась ногтями в обитые тканью ручки ее здорового стула.

Почему звонки прекратились именно сейчас? Серафина что-то разгадала. Взгляд на спокойное — слишком спокойное — лицо Мэтта подтвердил, что он думал то же. Ужас, она начала прочитывать его отсутствие выразительности лучше, чем всякую экспрессию.

Также она начала догадываться, где он научился быть таким стоиком — в семинарии, где молодые люди должны были слушать и учиться, не сомневаясь в авторитетах.

— Это так странно, — сказала Пегги. — В итоге проигнорировать кошек, после стольких лет. Я чувствую себя обманутой, что так за ними ухаживала, в то время, как она совсем не беспокоилась…

— Но ты беспокоилась, — перебила Серафина с улыбкой.

Лицо Пегги оставалось тяжелым, потерянным. Она неуверенно кивнула:

— Тетя Бландина всегда говорила то, что думает. За это я ее уважала.

Молодой адвокат выразительно ударил белыми руками по подлокотникам своего стула.

— Еще слишком рано о чем-то говорить. Полиция еще ничего не установила. Возможно, я отыскал еще не все имеющиеся сбережения. Не падайте духом, — настаивал он с обнадеживающей улыбкой, которая сверкнула дурацкой металлической скобой на его передних зубах. — Может быть, провидение будет ответом для кошек. Совершенно точно, история из «Ревью джорнал» может помочь.

— История? — одновременно заголосили Пегги и Темпл.

Берне выглядел опустошенным и немного измученным:

— Репортер слышал, что полиция рапортовала о котах, и как ходили слухи, что они могут стать наследниками. И я не вижу ничего плохого в том, чтобы разъяснить реальное положение вещей…

— Ох, — сестра Серафина редко выражала неприязнь, но сейчас был как раз такой случай: — Мистер Берне, неужели вы не видите? Вы бросили все возможное силы по контролю животных вместе с ненадежной защитой их прав прямо на нас еще до того, как мы смогли подготовиться к этому.

Отец Эрнандес развернул свой большой стул спиной к столу и ко всем присутствующим.

Конференция была официально закончена, и практически безрезультатно.

Никто точно не знал, была ли мисс Тайлер убита, за исключением, может быть, Молины, а она молчала.

Никто не знал, сколько денег отходило церкви, даже действующий адвокат.

Никто не знал, что делать со всеми этими кошками, если не считать толпы любителей и ненавистников кошек, которые непременно позаботятся о том, чтобы их личное мнение стало как можно более широко известно, когда вся эта история наконец станет достоянием общественности.