Дамочкам наплевать - Чейни Питер

Фернандес еле держится на ногах. Опрокидываю его на пол. Он больше не пытается встать. Смотрю на Перьеру, с физиономии которого исчезло все самодовольство.

– Вот что, Перьера, – говорю я. – Забери-ка это недоразумение, пока он меня всерьез не разозлил. Я, знаешь ли, из таких парней, что и зашибить насмерть могут. Или мне самому освободить помещение от него?

Перьера молчит. Подхожу к Фернандесу, беру за шиворот и рывком поднимаю на ноги, потом волоку туда, где стоит Генриетта.

– Извинись перед леди, скотина! – требую. – Вздумаешь упираться – выбью из тебя каждое слово. Давай шевели языком!

Подкрепляю требование, ткнув ему большим пальцем в нос. Ощущение не из приятных, особенно когда носу уже досталось.

Фернандес бормочет извинение.

Выволакиваю его на лестницу и даю хорошего пинка. Он кувыркается по ступенькам, а когда достигает первого этажа, садится на пол и мотает головой, пытаясь вспомнить, как его зовут.

Возвращаюсь в игорную комнату.

– Где живет Мэлони? – спрашиваю у Перьеры.

Тот отвечает, что неподалеку от Индио. Велю ему погрузить Мэлони в машину и отвезти домой. Перьера разевает рот, намереваясь возразить, но вовремя спохватывается, зная, что спорить со мной себе дороже. Советую ему забрать и Фернандеса, и он угрюмо соглашается.

Поворачиваюсь к Генриетте и ловлю в ее глазах легкую улыбку. Заговорщически подмигиваю ей:

– Берите свою накидку, сестренка. Мы с вами немного покатаемся и заодно поговорим.

Она смотрит на меня и смеется.

– Дерзости вам не занимать, мистер Фрейм, – говорит она.

Глава 4

Портрет федерала

Едем мы неспешно. Попыхиваю сигаретой и смотрю на Генриетту. Настроение у меня очень даже хорошее. Если бы не куча преступлений, которые приходится распутывать агентам ФБР, эта работа была бы вполне привлекательной.

Через какое-то время спрашиваю, куда ее отвезти. Она пожимает плечами и говорит, что если мы еще немного проедем по этой дороге, а потом свернем вправо, то на нашем пути окажется заведение, работающее круглые сутки. Там можно будет выпить кофе и поговорить.

Я искоса поглядываю на Генриетту. Хороша дамочка, ничего не скажешь. У нее странная манера говорить и держать себя, заставляющая теряться в догадках относительно того, что у нее на уме. Большинство дамочек стали бы допытываться, о чем я собираюсь говорить, а Генриетта не задала мне ни одного вопроса. Она сидит, смотрит вперед своими сапфировыми глазами, на ее губах блуждает легкая улыбка. Мне становится любопытно. Такое ощущение, что Генриетту ничего особо не интересует, даже собственная персона. Такие дамочки попадаются редко.

Вскоре подъезжаем к упомянутому ею перекрестку и сворачиваем вправо. Впереди светятся огни заведения, где мы можем получить кофе. Я сбрасываю скорость, поскольку еще не придумал, как мне вести себя с Генриеттой. Придется сказать ей часть правды – это сделает ее разговорчивее. И в то же время я не хочу раскрывать все карты и говорить ей, зачем я здесь и почему действую под прикрытием. Однако я всегда убеждался: если хочешь кому-нибудь рассказать легенду, она должна быть правдоподобной и занимательной. Что же выдать этой дамочке? Наметив канву разговора, прибавляю газу.

Неожиданно она сама начинает говорить:

– А хорошенько вы отделали Фернандеса, мистер Фрейм. – Генриетта смотрит на меня краешком глаза. – Возомнил себя удалым и непобедимым. Наверное, после вашей беседы на кулаках он поменяет мнение о собственной неуязвимости.

– Так, пустяки, – отмахиваюсь я. – Мне этот Фернандес сразу не понравился. У него на роже написано, что он мерзавец. Вдобавок с приятелем вашим гадко обошелся. А вот к Мэлони я чувствую симпатию. Приятный парень.

– Очень хороший, – поддакивает Генриетта. – Мне он нравится.

Она замолкает. В этот момент я подъезжаю к заведению и останавливаюсь.

Входим. Обычное одноэтажное здание с глинобитными стенами. Несколько столиков. Полусонный итальяшка расставляет чашки с кофе, заказанные парой стариков. Кроме них, в зале никого.

Садимся, заказываем кофе. Предлагаю Генриетте сигарету. Она закуривает, выпускает дым и смотрит на его завитки.

– Боюсь, мистер Фрейм, теперь Фернандес затаит на вас злобу, – говорит Генриетта. – Даже не знаю, как это отразится на мне.

Спрашиваю, не шутит ли она.

Она смеется, показывая сверкающие зубки.

– Фернандес хочет, чтобы я вышла за него замуж, – говорит Генриетта. – Он считает себя безумно влюбленным в меня. Вот только не знаю, о чем он будет думать завтра, после вашего «массажа лицевой зоны», рассматривая в зеркале свои синяки и ссадины.

– Так-так, – усмехаюсь я. – Очень интересно. А я-то думал, ваши симпатии тяготеют к Мэлони. Я до сих пор считаю ваши слова о замужестве шуткой. Может, неуклюжей. Зачем связывать свою жизнь с таким хмырем, как Фернандес?

Генриетта снова улыбается. Загадочная дамочка, честное слово.

– Сама не знаю, о чем я думаю, – признаётся она. – Возможно, мне придется выйти за Фернандеса. – Она смотрит на меня и тихо хихикает. – Но давайте оставим его в покое, – предлагает она. – О чем вы хотели со мной поговорить?

Итальяшка приносит кофе. Пахнет вкусно. Генриетта берет чашку, подносит к губам. Накидка спадает с ее плеч, а плечики у нее словно у дамочки по имени Венера. Вы, поди, слышали о такой и о том, сколько разных бед произошло из-за нее в те незапамятные времена. Генриетта замечает, что я смотрю на нее, и проходится по мне взглядом. Сейчас она похожа на капризную девчонку-подростка, высокомерно взирающую на окружающий мир. Да, своим поведением Генриетта способна свести с ума. Может, и меня свела бы, будь я помешан на форме дамских плечиков. Я бы и не прочь помешаться, но стоит мне всерьез заинтересоваться какой-нибудь дамочкой, как мне дают новое задание и отправляют в другой конец страны.

Ладно, нечего отвлекаться. Начинаю толкать Генриетте легенду, придуманную в машине.

– Леди, позвольте вам кое-что рассказать. Я работаю в одной нью-йоркской адвокатской конторе. У нас есть отделения в разных местах, включая и мексиканский город Магдалена. Его я как раз и возглавляю. Где-то месяц назад, может чуть больше, ездил я в Нью-Йорк по делам и познакомился там с одним человеком. Он работает в канцелярии окружного прокурора. От него я узнал про самоубийство вашего мужа Грэнворта Эймса. Это ведь было в январе? Так вот, открылись новые, весьма интересные обстоятельства, и прокуратура собирается возобновить следствие по делу.

Умолкаю и пью кофе, наблюдая за Генриеттой. Пальцы, в которых она держит сигарету, дрожат, а кожа вокруг рта заметно побледнела. Чувствуется, мои слова не доставляют ей удовольствия.

– Очень интересно, – говорит она. – Какие новые обстоятельства они могли обнаружить? Не знала, что самоубийство моего мужа может вызывать вопросы. Я думала, там все предельно ясно и расследовать уже нечего.

Она раздавливает окурок в пепельнице. К этому времени дамочка взяла себя в руки. Я опускаю чашку, предлагаю Генриетте еще одну сигарету и закуриваю сам.

– Я вам кое-что поясню, – продолжаю я. – Следствие, проводимое коронером, не особо много значит. А вот если окружная прокуратура заявляет, что вскрылись новые обстоятельства по делу, это уже серьезно. По словам человека из канцелярии окружного прокурора, они обнаружили, что в тот вечер, когда Грэнворт Эймс якобы свел счеты с жизнью, вас в Коннектикуте не было. Вы находились в Нью-Йорке. Это первое. А второе: у них есть сильное подозрение, что вы были последней, кто видел Грэнворта Эймса живым.

– Понятно, – глухим, безжизненным голосом произносит Генриетта.

– У ребят из окружной прокуратуры в голове бродят очень странные мысли. Но вы же знаете эту публику. Что окружная прокуратура, что полиция. Им главное – повесить дело на кого-нибудь. И им это нравится, иначе они бы работали по-другому. Словом, кто-то намекнул им, что Грэнворт Эймс не совершал самоубийства. Его убили.