Тайна Дома трех вязов - Мюссо Валентен

Моро собирался ответить, но Форестье остановил его, взмахнув рукой:

– Если вы не возражаете, я бы хотел вернуться на несколько минут назад, к игре в вист. Что мы знаем? Генерал и доктор – достойные игроки. Мадам Лафарг вряд ли можно назвать опытным игроком, но она быстро учится. Что касается вас, Адриан, то вы отличный игрок, хотя я подозреваю, что вы не очень-то старались, чтобы не попасть в неудачное положение.

– В какое еще «неудачное положение»?

– Сыграть в вист предложили вы, потому что в совершенстве владеете этой игрой. Выбор очевиден: вы могли контролировать ход игры, затягивать или сокращать ее, не сводя глаз с часов в гостиной в ожидании рокового звонка. В какой-то момент вы решили, что пора форсировать события, чтобы встать из-за стола, – вы заметили, что генерал хочет курить, а мадам Лафарг нужно в туалет. Когда стрелки часов стали приближаться к десяти вечера, вы раздразнили своих противников и попытались вывести их из себя – я прекрасно слышал и помню ваши перепалки с генералом и доктором. Вы знали, что им нужен перерыв. Однако вам нужно было создать впечатление, что о передышке попросил кто угодно, только не вы. Ваши английские сигареты, конечно же, были лишь предлогом, чтобы обеспечить алиби.

Зажав сигарету в уголке рта, Моро торжественно зааплодировал.

– Браво, комиссар! Блестящее расследование. Но не могу не отметить серьезные пробелы, через которые вы так легко перепрыгиваете.

– Какие именно?

– Сколько времени прошло с момента, когда убийца спустил курок, до того, как он оказался в парке?

На этот вопрос ответил Кожоль:

– Мы провели эксперимент и засекли время. Это занимает не менее двадцати-тридцати секунд.

– Интересно… А как далеко от оконного карниза до лестницы в холле? Ведь вы признали, что мне следовало обойти весь дом и спуститься вниз по лестнице, чтобы создать впечатление, будто я возвращаюсь из своей комнаты…

– Мы измерили расстояние, – тут же ответил Кожоль. – Около сорока метров.

– Очень хорошо, – сказал Моро, качая головой. – Беру присутствующих в свидетели. Чемпион мира по бегу Джесси Оуэнс пробегает сто метров чуть больше чем за десять секунд. В оптимальных условиях – и если бежать по прямой – ему потребовалось бы не менее четырех секунд, чтобы преодолеть это расстояние. Согласитесь, комиссар, что я не Джесси Оуэнс…

– Согласен.

– Как вы думаете, за сколько секунд я пробежал бы эти сорок метров?

– Мой друг инспектор Кожоль сделал три попытки – добраться меньше чем за десять секунд у него ни разу не получилось.

– Хорошо. Итак: как минимум двадцать секунд, чтобы выбраться из кабинета, плюс еще десять или около того, чтобы взбежать по лестнице: у нас уже тридцать секунд. И, заметьте, я даже не учитываю время, которое мне потребовалось бы, чтобы спрятать револьвер. Очевидно, что после такого я запыхался бы.

– Возможно.

– Скажите, комиссар, – спросил Моро с язвительной улыбкой, – когда вы увидели меня на лестнице, я тяжело дышал?

– Ни в малейшей степени.

– Я знаю, что вы честный человек. Поэтому торжественно задаю вам следующий вопрос: сколько прошло времени после выстрела, когда вы увидели меня на лестнице?

Напряжение в гостиной достигло апогея.

– Пять, максимум десять секунд, – неохотно проговорил Форестье.

Раздались возгласы удивления и сбивчивое бормотание. Моро с торжествующим видом закурил очередную сигарету.

Генерал выпрямился в кресле.

– Комиссар, насколько я вижу, наш юный друг только что отправил вас в нокаут. Ваша версия, как бы соблазнительна она ни была, разбита вдребезги.

Глава 23

Выстрел

Слушатели неодобрительно загудели. Форестье попытался восстановить порядок:

– Мадам и месье, боюсь, что в спешке я упустил самую интересную часть плана убийцы… – Он повернулся к дворецкому. – Анри, вы можете идти. Делайте то, что я вам сказал.

– Да, месье.

Все гости с любопытством наблюдали, как слуга покидает комнату. Никто не произнес ни слова. Через несколько секунд зазвучал «Концерт ре-минор».

– Зачем вы заставили его включить эту зловещую музыку? – жалобно спросила мадам Лафарг.

– Чтобы вернуть нас в атмосферу ночи убийства – и потому, что эта запись сыграла главную роль в…

Внезапно замешкавшись, Форестье умолк, не закончив фразы.

– Но об этом мы поговорим чуть позже… Сегодня утром я вышел прогуляться по парку, чтобы подумать в тишине. Едва вошел в лес, как раздался выстрел из охотничьего ружья, который еще долго отдавался эхом. Эпизод незначительный, однако у меня в голове будто что-то щелкнуло.

– «Щелкнуло»? – повторил доктор Вотрен.

– Я подумал вот о чем: если зажать уши в момент выстрела и убрать руки секундой позже, все равно услышишь эхо. Этот образ поможет вам понять, как месье Моро убил графа, находясь в это время на лестнице.

– Он не вездесущ! Это просто невозможно!

– Утром я проделал один весьма поучительный опыт. Я попросил Анри остаться в гостиной, затем прошел в кабинет и бросил браунинг на ковер, после чего тяжело опустился на пол, как это сделал бы человек, который только что умер. Представьте себе, Анри ничего не услышал. Ни единого звука. А ведь в ночь убийства вы были на его месте, в гостиной, доктор.

– Вы сомневаетесь в моих словах?! Готов поклясться на Библии, что, помимо выстрела, я слышал, как упало какое-то тело или предмет!

– Вы слышали шум, но неправильно его истолковали… Казалось бы, загадка запертой комнаты предполагает ограниченное количество решений. Какой у нас выбор? Например: это не убийство, а самоубийство; или жертву убивают снаружи, но она находит в себе силы в последнем порыве забаррикадироваться в комнате; или убийца уже был в комнате, но сумел создать впечатление, что вошел после убийства… Вскоре я понял, что все эти версии были надуманными.

– И что же? – спросил Моро. – Какой сюрприз вы нам приготовили?

– К тому моменту, как все мы услышали выстрел, граф был мертв уже несколько минут.

Запись концерта Баха как раз подошла к концу. В кабинете раздался страшный грохот, за которым последовал стук, но что именно произошло, определить было невозможно. Все гости одновременно подпрыгнули. Полицейские, как и Анри, не шелохнулись.

– Что это было? – испуганно спросила мадам Лафарг.

– Именно эти звуки мы и слышали в ночь убийства.

Форестье подошел к лейтенанту Гийомену, который передал ему блокнот с показаниями свидетелей.

– Когда я спрашивал свидетелей, что они слышали, все они говорили одно и то же. Но только на первый взгляд… Нужно обращать внимание на выбранные слова, а не только на смысл. Генерал сказал, что лишь смутно слышал выстрел. Цитирую: «Я не понял, что это был выстрел». Удивительно слышать такое от солдата… Месье Вотрен говорил о «взрыве», как и мадам Лафарг.

Комиссар повернулся к Моро и обвиняюще указал на него пальцем.

– И только вы, Адриан, произнесли слово «выстрел». И это произошло, как только я увидел вас в холле. Другими словами, все свидетели слышали взрыв, но не смогли понять, что это результат выстрела. Мы осознали это, лишь когда нашли тело.

– Откуда же взялся шум, который мы все слышали? – спросил доктор.

– У револьвера системы наган есть одна особенность – закрытая система стрельбы и полная водонепроницаемость. Это один из немногих револьверов, который можно практически полностью заглушить, установив насадку для бесшумной стрельбы типа «брами».

– Что? – озадаченно переспросила мадам Лафарг.

– Глушитель, так сказать… – счел нужным пояснить генерал. – Стальная трубка. Если закрепить ее на конце ствола, она заглушает звуки. Такими дополнениями к оружию часто пользуются в политических кругах…

– Именно так, – подтвердил Форестье. – Это объясняет, почему русские не отказываются от нагана, чтобы избавиться от своих противников. Месье Моро достал револьвер, который он держал при себе, и выстрелил в графа. С глушителем на стволе детонация скорее напоминает свист. Возможно, доктор, вы слышали этот звук, потому что вы сказали мне, что огонь «свистел» в дымоходе.