Доктор Казалет посмотрел на Пуаро. Тот сделал легкое движение головой.
– Обед закончился, леди Астуэлл. Теперь вы пьете кофе.
– Кофе сегодня неплох. Он бывает разным. Повариха каждый раз готовит его по-новому. Лили все время смотрит из окна на улицу – не знаю почему. Вот в комнату заходит Рубен. Сегодня вечером он в отвратительном настроении и поливает оскорблениями несчастного мистера Трефьюзиса. Тот держит в руке нож для разрезания бумаги, большой, с острым лезвием, как у настоящего ножа. Он очень сильно его сжимает, даже косточки побелели. Посмотрите, он с такой силой воткнул его в стол, что отломился кончик. Он держит его так, как вы держали бы кинжал, если б хотели ударить им кого-то. Ну вот, теперь они вдвоем выходят из комнаты. Лили сегодня в зеленом платье. Ей так идет зеленый – в нем она похожа на лилию… На следующей неделе надо будет почистить чехлы для мебели.
– Подождите, леди Астуэлл. – Доктор подался к Пуаро. – Кажется, мы узнали то, что хотели, – прошептал он. – Этот нож – именно он убедил ее, что преступление совершил секретарь.
– Тогда переходите к Башенной комнате.
Доктор кивнул и продолжил допрос леди Астуэлл своим высоким, решительным голосом:
– Поздний вечер. Вы в Башенной комнате вместе с вашим мужем. Вы с ним сильно ссоритесь, так?
И вновь фигура тревожно пошевелилась.
– Да. Ужасно. Ужасно. Мы наговорили друг другу кучу жутких вещей.
– Не думайте сейчас об этом. Перед вами комната. Шторы на окнах задернуты, свет включен.
– Только не люстра. Горит настольная лампа.
– Вы собираетесь уходить и желаете мужу спокойной ночи.
– Нет, я слишком зла на него.
– Это последний раз, когда вы видите его живым. Скоро его убьют. Вы знаете, кто его убил, леди Астуэлл?
– Да. Мистер Трефьюзис.
– Почему вы так считаете?
– Из-за выпуклости – выпуклости на шторе.
– На шторе есть выпуклость?
– Да.
– Вы ее видите?
– Да, я почти до нее дотронулась.
– За ней что, прячется мужчина – мистер Трефьюзис?
– Да.
– А откуда вы это знаете?
Впервые в монотонном голосе появляются сомнение и неуверенность.
– Я… я… из-за ножа для разрезания бумаги.
Детектив с врачом обмениваются быстрыми взглядами.
– Я вас не понимаю, леди Астуэлл. Вы говорите, что на шторе была выпуклость. Там кто-то прятался? Вы не видели этого человека?
– Нет.
– Вы просто думаете, что это мистер Трефьюзис, из-за того, как он до этого держал нож?
– Да.
– Но мистер Трефьюзис уже поднялся наверх, не так ли?
– Да… да, вы правы. Он поднялся наверх.
– То есть он не может прятаться за шторой?
– Нет… ну конечно. Его там нет.
– Он ведь уже пожелал вашему мужу спокойной ночи, так?
– Да.
– И после этого вы его не видели?
– Нет.
Теперь женщина тревожно ворочалась, металась по кровати и негромко стонала.
– Она выходит из транса, – сказал доктор. – Мне кажется, что мы узнали всё, что хотели, нет?
Пуаро кивнул. Доктор наклонился над леди Астуэлл.
– Вы просыпаетесь, – негромко произнес он. – Вы уже просыпаетесь. Через минуту вы откроете глаза.
Мужчины немного подождали. Наконец леди Астуэлл села и с удивлением посмотрела на них.
– Я, кажется, прикорнула?
– Да, леди Астуэлл. Совсем ненадолго, – ответил доктор.
Она посмотрела на него.
– Один из ваших фокусов, да?
– Надеюсь, вы чувствуете себя нормально?
Женщина зевнула.
– Чувствую себя усталой и измученной.
Доктор встал.
– Я попрошу, чтобы вам принесли кофе, – сказал он, – и мы вас оставим.
– Я… я что-нибудь рассказала? – спросила леди Астуэлл, когда мужчины подошли кдвери.
Пуаро улыбнулся.
– Ничего особо важного, мадам. Вы сообщили нам, что чехлы для мебели нуждаются в чистке.
– Именно так, – согласилась леди Астуэлл. – Но для этого не надо было вводить меня в транс. – Она весело рассмеялась. – А что еще?
– Вы помните, как месье Трефьюзис в тот вечер взял нож для разрезания бумаг в гостиной? – задал вопрос Пуаро.
– Уверена, что не помню, – ответила леди Астуэлл. – Хотя, он вполне мог это сделать.
– Выпуклость на шторе – это о чем-то вам говорит?
Леди Астуэлл нахмурилась.
– Кажется, я что-то вспоминаю… – медленно произнесла она. – Нет… не могу вспомнить. И тем не менее…
– Не терзайте себя, леди Астуэлл, – быстро остановил ее Пуаро. – Это неважно. Абсолютно неважно.
Вместе с Пуаро доктор Казалет прошел в его комнату.
– Итак, – сказал он, – мне кажется, это все объясняет. Не вызывает сомнения тот факт, что, когда сэр Рубен устроил головомойку своему секретарю, тот изо всех сил схватился за нож для разрезания бумаг и с большим трудом сдержался, чтобы не ответить. Все мысли леди Астуэлл были заняты ситуацией с Лили Маргрэйв, но подсознательно она заметила это действие и неправильно его истолковала. Так что ее подсознание зафиксировало, что Трефьюзис убил сэра Рубена. А теперь что касается выпуклости на шторе. Вот это, на мой взгляд, интересно. Вы говорили мне, что письменный стол в Башенной комнате стоит прямо в оконной амбразуре. Окно, естественно, закрывается шторами, так?
– Да, mon ami [63]. Черными, бархатными.
– И что, в этой амбразуре достаточно места, чтобы за шторой спрятался человек?
– Думаю, да.
– Тогда есть какая-то вероятность, – продолжил доктор, – что кто-то спрятался за шторой, но если это так, то это точно был не секретарь, потому что оба они видели, как он вышел из комнаты. Это не мог быть Виктор Астуэлл, поскольку Трефьюзис видел, как он выходил, и это не могла быть Лили Маргрэйв. Кто бы это ни был, он должен был спрятаться там еще до того, как в комнату вечером зашел сэр Рубен. Вы набросали мне отличную картину произошедшего. А как насчет капитана Нэйлора? Он не мог там спрятаться?
– Все возможно, – признался Пуаро. – Он совершенно точно отобедал в гостинице, но когда покинул ее, сказать трудно. Вернулся он около половины первого.
– Тогда, значит, это был он, – резюмировал врач. – А если это так, то преступление совершил тоже он. У него был мотив и орудие убийства под рукой. Но, мне кажется, такой вариант вас не устраивает?
– Я… у меня есть другая идея. Скажите мне, месье le Docteur [64], если представить на минуту, что убийство совершила сама леди Астуэлл, – выдала бы она себя в гипнотическом трансе?
Доктор присвистнул.
– Так вот вы к чему ведете! Леди Астуэлл – убийца… Что ж, такое тоже возможно, хотя до этого момента не приходило мне в голову. Она последней заходила к нему, и после этого никто не видел его живым. Что касается вашего вопроса – я вынужден ответить на него отрицательно. Погружаясь в гипнотический транс, леди Астуэлл должна была дать себе твердую установку ничего не говорить о своей роли в преступлении. Поэтому она честно отвечала бы на мои вопросы, но когда дело доходило бы до этого, просто замолкала бы. Хотя в этом случае меня удивляет, что она так настаивала на виновности мистера Трефьюзиса.
– Понимаю, – сказал Пуаро. – Но я ничего не говорил о том, что верю в виновность леди Астуэлл. Это просто предположение, не более того.
– Очень интересный случай, – сказал доктор, подумав пару минут. – Если Чарльз Леверсон действительно невиновен, то появляется масса вероятностей: Хамфри Нэйлор, леди Астуэлл и даже Лили Маргрэйв.
– Вы не упомянули еще одного человека. Виктора Астуэлла. Если верить его собственному рассказу, то он сидел с открытой дверью и дожидался возвращения Чарльза Леверсона, но никто не может это подтвердить, вы меня понимаете?
– Это он – тот парень с дурным характером, о котором вы мне говорили? – уточнил доктор.
– Именно, – подтвердил Пуаро.
Казалет встал.
– Ну что ж, мне пора возвращаться в город. Вы же расскажете мне потом, чем все закончится, да?
