Дамочкам наплевать - Чейни Питер

Вполне понятно, почему Генриетта так стремилась заполучить свои письма обратно. Но зачем она оставила их у себя? Почему не сожгла? Ну не дура ли? Если она начнет кочевряжиться и юлить, эти письма заставят ее говорить по существу. Получается, Генриетта вовсе не такая уж милая дамочка, за какую пытается себя выдавать. В моей голове роятся идеи насчет того, как вести себя с ней.

Достаю записную книжку и нахожу адрес начальника местной полиции. Фамилия этого парня Меттс. Он живет почти рядом с местом, где я остановился. Вряд ли ему понравится мой ночной визит, но я давно убедился, что полицейским вообще ничего не нравится и время тут ни при чем.

Подъезжаю к его дому, останавливаюсь. Жму кнопку звонка. Минут через пять он сам открывает дверь.

– Вы Меттс? – спрашиваю я.

Он отвечает утвердительно и в свою очередь спрашивает, что мне нужно. Показываю ему свой жетон.

Он улыбается:

– Входите. Слышал о вас. Мне сообщали из канцелярии губернатора, что этим делом, скорее всего, будете заниматься вы. Насколько понимаю, вы приехали из-за фальшивых именных облигаций.

– В точку.

Меттс проводит меня в симпатичную гостиную на первом этаже, усаживает в кресло и наливает порцию отличного бурбона. Потом садится напротив и ждет. У него худощавое смышленое лицо и большой нос. Мне почему-то кажется, что мы с ним сработаемся.

– Вот что, начальник, – говорю я, переходя на «ты». – Не хочу тебе докучать, поскольку у местной полиции и без меня забот хватает. Поверь, я сам хочу как можно быстрее распутать это дело и свалить. От тебя мне требуется сотрудничество, и больше ничего. Помощь в разгребании этого дерьма. Когда всплыла история с фальшивыми облигациями, мне поручили разобраться. Я попросил себе помощника, и мне из Лос-Анджелесского отделения нашего Бюро прислали парня по фамилии Сейджерс. Он внедрился в круг управляющих асьендой «Альтмира», выдавая себя за платного танцевального партнера.

Несколько часов назад я заявился туда, встретился с ним и предложил ему легенду, позволяющую убраться с асьенды, не вызвав подозрений. Легенда такая: якобы у него умер дальний родственник и оставил ему наследство. Кто-то пронюхал, что никакой он не танцор, а федерал. Я уехал с асьенды, но менее чем через пару часов вернулся и обнаружил труп Сейджерса в леднике. В парня всадили пять пуль. Труп по-прежнему там. Я делаю официальное заявление, поскольку это твой округ. Однако мне нужно, чтобы ты не торопился с расследованием этого преступления. Я предложу моему вашингтонскому начальству занести имя Сейджерса на мемориальную скрижаль в нашей штаб-квартире, и на этом пока остановимся. Если твои люди начнут толкаться вокруг асьенды и выяснять обстоятельства убийства, мне это спутает все карты. Понял?

Меттс кивает.

– Я вижу в этом здравый смысл, – говорит он. – Меня это устраивает. Я оформлю официальное заявление об убийстве Сейджерса, мы положим бумажку в папочку и не дадим ей хода, пока ты не скажешь, что пора.

– Отлично, начальник. Теперь вот еще что. Кто послал в Вашингтон сведения о фальшивой долларовой именной облигации? Ты? Откуда ты об этом знаешь? От управляющего банком? Как все произошло?

Меттс наливает себе порцию бурбона.

– Дело было так. Я действительно узнал об этом от управляющего банком. Когда эта дамочка Эймс появилась в нашем городе, она открыла в банке расчетный счет. Управляющий, он мой давний друг, сообщил, что она положила на счет две тысячи долларов. Потом снимала денежки со счета, пока там не осталось всего десять долларов. Тогда дамочка приходит в банк, выкладывает служащему пятитысячную именную облигацию и просит зачислить эту сумму на ее счет.

Выглядит облигация как положено, не подкопаешься. У служащего никаких подозрений. Только через час, когда облигация попадает к управляющему, тот распознаёт фальшивку.

Он звонит миссис Эймс и сообщает, что облигация фальшивая. Она слегка удивляется, не придает этому особого значения и быстро вешает трубку. На следующий день управляющий шлет ей письмо и настоятельно приглашает появиться в банке.

Дамочка появляется. Управляющий говорит ей, что дело куда серьезнее, чем ей кажется. Он обязан сообщить властям о предъявленной к оплате фальшивой облигации, и потому убедительно просит миссис Эймс рассказать, каким образом эта фальшивка попала к ней. Она сообщает, что облигация входила в пакет, полученный ею от мужа. Общая стоимость пакета – двести тысяч долларов. Туда входят именные долларовые облигации, которые ее муж купил в Нью-Йорке за настоящие деньги и вручил ей.

Управляющий интересуется, где именно ее муж покупал облигации, и узнаёт, что в банке. Он изумлен, поскольку банки не торгуют фальшивыми облигациями. Тогда дамочка меняет формулировку: «Возможно, он купил их в банке». И тут же добавляет, что больше ей ничего не известно. Она встает и собирается уходить, но управляющий спрашивает, как связаться с ее мужем, поскольку найдутся желающие порасспросить этого джентльмена.

Тогда дамочка оборачивается, улыбается одними губками и заявляет, что такое едва ли возможно, поскольку в самом начале года, точнее, двенадцатого января ее муж покончил с собой в Нью-Йорке. Естественно, управляющий малость опешил, но рассказал миссис Эймс о щекотливом положении, в которое она попала. Попытка сбыта фальшивых ценных бумаг является уголовно наказуемым преступлением, а потому управляющий советует ей принести весь пакет для тщательного осмотра банковскими служащими.

Она уезжает и возвращается с пакетом на сумму сто девяносто пять тысяч долларов в именных долларовых облигациях. У них разная деноминация: пятьдесят тысяч, двадцать тысяч, десять тысяч, пять тысяч и тысяча долларов. К каждой прилагается обычный подпроцентный купон.

Дамочка уезжает, пакет остается в банке, а Крат, это фамилия управляющего, звонит мне и просит подойти. Осматриваю все облигации и убеждаюсь: фальшивка, но сделанная настолько мастерски, что нужно долго всматриваться, чтобы это понять.

Вот такая история. В тот же день я уведомляю власти, они сообщают в Вашингтон, а ты получаешь задание разобраться. Что ты намерен предпринять? Думаешь, дамочка тоже участвует в игре? Может, это они с мужем сварганили фальшивки, а потом он свел счеты с жизнью?

– Сам бы хотел знать, начальник, с чего начинать, – признаюсь я. – Пока не представляю, с какой стороны подступиться. Мне уже попадались дела о фальшивых деньгах, но с таким сталкиваюсь впервые. Пока я не взялся за него, ей могло казаться, что это какое-то недоразумение. Однако тут куда сложнее.

– Но ведь интересное дельце, правда? – спрашивает Меттс.

– Еще какое! В таких делах все оказывается не таким, каким видится вначале. Могут вылезать разные неожиданности. Вот как мне это представляется.

Этот Грэнворт Эймс шесть лет прожил в браке с Генриеттой. Он биржевой игрок. Иногда ему крупно везет, а иногда он с трудом наскребает денег, чтобы заплатить за жилье. Но супружеская пара ведет вполне роскошную жизнь. Нью-йоркские апартаменты «Кларибель» не из дешевых. Муж и жена тратят деньги направо и налево, создавая видимость финансового благополучия. Посмотреть со стороны – они наслаждаются семейным счастьем. Их квартирка – уютное гнездышко. Словом, смотри и тихо завидуй.

В конце прошлого года Эймс получает от кого-то конфиденциальные сведения и на их основании ведет дальнейшую игру. Он влезает в крупную сделку, успешно завершает ее и получает четверть миллиона прибыли. Словом, парень теперь при деньгах.

Похоже, затем он начинает шевелить мозгами на тему того, как быть дальше. Ему надоели эти биржевые взлеты и падения, он решает проявить благоразумие и часть полученных денег отложить на черный день. Пятьдесят тысяч он кладет на свой счет в банке, а на остальные двести покупает именные долларовые облигации. Облигации он везет к себе в контору, кладет в конверт, запечатывает, потом звонит своему адвокату и просит официально перевести эти облигации на имя Генриетты Эймс. Он рассуждает так: если деньги будут принадлежать ей, с ними ничего не случится, поскольку женщина она рачительная и не позволит долларам утечь сквозь пальцы.