— Не зевать, Картрайт.
— Куда теперь?
Каждое слово приходилось выталкивать, будто ватный тампон. Во рту мгновенно пересохло, навалились усталость и тошнота.
— Не важно, главное — уматывать отсюда.
— Моя машина пропала.
— Заткнись.
Он шел вслед за Лэмом через парковку для пациентов, мимо машин, которые против собственных ожиданий оказались здесь среди ночи и чьи владельцы сейчас находились внутри здания у него за спиной. Он гнал от себя мысли о том, что привело их сюда: поножовщина, уличное ограбление, застрявший в шланге пылесоса член… Как гнал и образ Сид на операционном столе, с пулей в голове. Или, может, ее все-таки просто задело? На взгляд он определить не смог. Слишком много было крови.
— Картрайт, твою мать…
Рядом стояли две припаркованные бок о бок полицейские машины. Обе пустые.
Машина Лэма была какой-то угловатой японской модели. Риверу было все равно. Он залез в салон, откинулся на сиденье и стал ждать, когда Лэм включит зажигание. Этого не произошло.
Ривер закрыл глаза. А когда снова открыл, лобовое стекло перед ним усеивали капли дождя, и в каждой светился крохотный оранжевый огонек.
— Значит, тебя задержали, — сказал Лэм.
— До выяснения, — ответил Ривер. — До выяснения… хрен знает чего.
— И твои данные, разумеется, по цепочке уставных звоночков и мигалочек поступили отсюда прямехонько в Риджентс-Парк. Ты вообще думал башкой, что делаешь?
— Я должен был довезти ее сюда.
— Ты вызвал «скорую». Зачем было ехать следом?
— Она могла умереть. Может, уже умерла.
— Она до сих пор в операционной, — сказал Лэм. — Пуля сколола кусок черепа.
Ривер не смел поднять глаза.
— Говорят, что, может, выкарабкается…
«Слава тебе господи». Он вспомнил потасовку на тротуаре, внезапное глухое «кхе!»… А потом кровь и Сид на земле, а на тротуаре — черная кровь. Роберт Хобден куда-то исчез. К тому моменту, когда Ривер рухнул на колени и склонился над Сид, не смея прикоснуться к ней, не смея подвинуть тело, не в состоянии оценить тяжесть ранения, человек в черном был уже в конце улицы. Пальцы вдруг превратились в беспомощные отростки, бессильные, как разваренная морковь.
— …а может, и нет. А если и выкарабкается, то, возможно, проведет остаток жизни овощем. В общем и целом — молодец, отличная работа, так держать. — Лэм подался вперед и щелкнул пальцами у Ривера перед носом. — Очнись. И слушай внимательно.
Ривер повернулся к нему. В полутьме Джексон Лэм выглядел чучелом, приготовленным к сожжению. Безумные глаза отсвечивали красным, словно их уже терзал чад костра. На щеках топорщилась щетина. Сам явно в подпитии.
— Кто это был?
* * *
В мешанине рук и ног они скатились на площадку ниже. Луиза настигла их в два прыжка. Мин распластался на полу, а поверх него лежал, словно большая перина, человек в черном. Луиза ухватилась за него, рванула в сторону и ощутила куда меньше сопротивления, чем можно было ожидать.
Будто мешок с песком. Будто брошенное старое пугало.
— Ох, с тобой все…
— Куда делся ствол? Ствол где?!
Пистолет валялся в углу.
Пока Мин выбирался и поднимался на ноги, тело незнакомца беспомощно перевалилось, будто выброшенная на берег щука, будто лопнувший мешок для мусора.
— Окочурился, что ли?
Похоже, неизвестный был мертв. Видно, он приземлился головой вперед, и шея его теперь была неестественным образом вывернута.
— Похоже на то. Сдох, падла.
Мин нагнулся подобрать пистолет и почувствовал, как заныли суставы. Наутро все тело будет ломать. Давненько он так не скатывался по лестнице. Признаться, давненько от слова «никогда». И он от всей души надеялся, что повторить данное упражнение ему предстоит очень нескоро, но в то же время…
В то же время было очень приятно вот так стоять. Поверженный противник у его ног. Ствол в руке. На виду у Луизы. В ее глазах — неподдельное восхищение.
Это был, конечно, уже перебор. Луиза смотрела на неизвестного, а не на него.
— Думаешь, сдох?
Оба надеялись, что так оно и есть, хотя ни та ни другой не знали, что он вообще тут делал. В конце концов, это была Слау-башня, и всякий, кому о ней известно, знает, что ничего интересного тут нет. Тем не менее этот явился при оружии, в балаклаве.
При оружии. Однако от них он прятался.
— Пульса нет.
— Похоже, свернул шею.
С какой стати человеку со стволом было прятаться от двоих других, вооруженных пресс-папье и степлером?
— Что ж, давай посмотрим на засранца.
* * *
— Кто это был? — спросил Лэм.
— Он был в форме. Штурмовой прикид, балак…
— Об этом я и без тебя догадался. Ты его узнал?
— Сначала я подумал, что это кто-то из наших, — объяснил Ривер, — из умельцев. Но что-то в нем было не совсем так. Что-то еще. Помимо того, что он был в одиночку.
— Что именно?
— Что-то… Даже не знаю…
— Твою мать, Картрайт…
— Помолчите.
Ривер снова закрыл глаза, прокручивая в памяти потасовку. К тому моменту, когда Ривер рухнул на колени, человек, выстреливший в Сид, был уже в конце улицы… А скорую получилось набрать лишь с третьей попытки… Нет, не то. Было что-то еще, до этого. Еще какой-то момент. Какой?
— Он не сказал ни слова.
Лэм сделал то же самое.
— На протяжении всего этого времени. Ни звука.
— И?..
— Боялся, что я опознаю его по голосу.
Лэм ждал продолжения.
— По-моему, это был Джед Моди.
* * *
Луиза стащила балаклаву с головы неизвестного.
С того места, где стоял Мин, лицо открылось ему в перевернутом виде, но он немедленно понял, кто перед ними.
— Черт!
— Да уж…
Им, помимо всего прочего, вообще не следовало находиться тут в этот час.
Теперь обоим предстояло как следует обдумать предстоящие показания.
* * *
Когда Лэм выехал с парковки, дождь уже начинал стихать. Ривер смотрел прямо перед собой, сквозь М-образный просвет, оставленный предыдущим взмахом дворников. Спрашивать, куда они едут, было излишним. Они ехали в Слау-башню. Куда еще?
Футболка вся в крови. И мысли — в крови.
— Ты вообще соображал, что делаешь? — спросил Лэм.
Любой разбор полетов после того, как подстрелили агента, обещал быть продолжительным и малоприятным занятием…
— Я Хобдена пас, — ответил Ривер.
— Это-то я понял. Зачем?
— Затем, что он как-то связан с тем пацаном. С тем, который…
— Я знаю, какого пацана ты имеешь в виду. С чего ты это взял? Потому, что он якшается с недонациками?
Ривер почувствовал, как под напором Лэма все его догадки рассыпаются в пыль.
— Как вы меня нашли? — спросил он.
Они затормозили перед «зеброй». Ватага подростков с поднятыми капюшонами не спеша переходила дорогу.
— Говорю же, звоночки и мигалочки. Стоит кому из Конторских промелькнуть в какой угодно базе данных, полицейской или больничной — не важно, как тут же начинаются такие бубенцы и дудки, что твой оркестр народных инструментов. Это, по-твоему, называется скрытым наблюдением? К тому же с таким имечком, как у тебя… Мать моя, да вас на всю страну наберется от силы четверо!
— Вам сообщили из Парка?
— Еще чего! Думаешь, меня держат в курсе всех событий?
— Как же тогда?
— Слау-башня, может, и не на переднем крае, но мы тоже можем кое-чем похвалиться… — Зажегся зеленый, и Лэм тронул машину с места. — Коммуникабельность у него, конечно, на уровне камышовой жабы, но свое компьютерное дело он знает.
Коммуникабельность на уровне камышовой жабы. Ривер представил себе какую-то параллельную реальность, в которой Джексон Лэм полагал, что данное определение не подходит в первую очередь ему самому.
— Что-то слабо верится, чтобы Хо сделал вам одолжение, — сказал он и, подумав, справедливости ради прибавил: — Да и вообще кому-либо.
— Какие уж там одолжения. Просто ему хотелось получить от меня кое-что взамен.
