— Думаешь, нам следует…
— Я бы, конечно, предпочел вернуться к начатому делу…
— Да, но…
— …но сначала придется разобраться с этим.
А потом можно будет и вернуться. Уж как получится.
Сторонний наблюдатель также заметил бы, что ни по одному из них нельзя сказать, что минуту назад они предавались пьянству или разврату: выдвигаясь на лестничную площадку, оба выглядели как вполне себе трезвые оперативники на задании. Мин снова шел первым, и Луиза пристально следила за его руками в ожидании условного сигнала, посланного в сгущавшееся за спиной безмолвие.
* * *
Приближающиеся шаги принадлежали человеку грузному, который, возможно, спустился на подвальный этаж по ошибке, а на самом деле пришел сюда из-за пошаливающего сердечка или на бандажирование желудка. Хоббс при любой погоде пробегал свои ежедневные семь миль, а мысль о плохой физической форме была сопоставима с медленным самоубийством. Это означало второе место в любом поединке лицом к лицу, чего с Хоббсом пока не случалось ни разу.
Он приготовился к мимолетной встрече с представителем широких масс, на службе у которых, строго говоря, состоял.
Однако это оказался не представитель масс. Вошедший даже не поинтересовался, кто, собственно, Хоббс такой. Словно заранее знал и заранее не придавал этому никакого значения.
— Вот мой совет, — сказал он, — все эти мобильники, чернички-ежевички и прочие прибамбасы в подвалах, как правило, работают хреново.
Хоббс принял защитную окраску госслужащего:
— Я могу вам как-то помочь?
— Что ж, посмотрим, — сказал толстяк и указал на дверь за спиной Хоббса. — Для начала отоприте-ка вот это.
— Вы, вероятно, заплутали, сэр, — сказал Хоббс. — Вам следует пройти в регистратуру, там вам помогут с вашим вопросом.
Толстяк склонил голову набок:
— Знаешь, кто я такой?
Вот же подфартило. Хоббс облизал зубы и приготовился подняться со стула:
— Не имею удовольствия, сэр.
Тот наклонился и проговорил Дэну прямо в ухо:
— Вот и славно.
И сделал движение рукой.
* * *
В темноте лестница казалась круче, чем обычно. Возможно, причиной тому были посиделки в пивной и трехминутные возня и дрожь в коленках, которые за посиделками последовали. Эта мысль, однако, транслировалась из иной области самосознания. И Луиза, только вернувшаяся из пивнушки, и Мин, с расстегнутой ширинкой, — обе эти шкурки оказались сброшенными в тот момент, когда в Слау-башне обнаружилось присутствие постороннего. Теперь они снова стали самими собой — теми, кем были до того, как вихрь событий закружил и выбросил их на порог этого сырого и заплесневелого здания на второстепенных задворках значимости.
Звук больше не повторялся. Возможно, там просто что-то упало, — например, сорвалась со стены фотография в рамке. Неподалеку пролегает линия метро, и когда там громыхает поезд, незафиксированные предметы порой становятся жертвой земного притяжения. Мин с Луизой, возможно, крадутся наверх, вооружившись пресс-папье и степлером, чтобы обезвредить именно такую жертву.
С другой стороны, возможно, человек наверху затаился, сообразив, что находится в здании не один.
Они обменялись безмолвными сигналами.
«Ты в порядке?»
«Разумеется…»
«Нас к этому готовили».
«Вперед…»
* * *
Происходившее за дверью завершилось звуком, с каким опускают на пол нечто грузное. Этому предшествовали звуки голосов, один из которых Ривер опознал. Поэтому он не удивился, когда дверь распахнулась и на пороге возник знакомый силуэт.
— Мать твою налево… — Джексон Лэм внедрился в кладовку с грацией паровоза и щелкнул выключателем. — Поднимайся и собирайся.
Потому что Ривер лежал на полу. Вдоль стен громоздились коробки, этикетки сообщали о содержимом: резиновые перчатки, наматрасники, пластмассовые стаканчики, одноразовые вилки-ложки, другое добро… Он утратил интерес и выключил свет. Было очевидно, что Хоббс запер его в кладовке.
— Давно здесь?
Ривер помотал головой. Минут десять? Двадцать? Три? После поворота ключа в замке время потекло иначе.
Он не сопротивлялся. Все силы ушли на то, чтобы добраться сюда. Словно в кошмарном сне — бешеная гонка по заполненным зомби улицам, пытаясь не отстать от несущейся впереди «скорой». Он был весь в крови. «Раны в голову всегда обильно кровоточат». Он изо всех сил вцепился в эту крупицу информации. Наличие обильного кровотечения еще не означало, что рана у Сид Бейкер серьезная. Возможно, просто царапнуло. Но тогда почему она выглядела как мертвец?
Он смотрел, как ее фиксируют на каталке и быстро увозят по коридору в сопровождении медперсонала, и ему даже в голову не пришло назваться подложным именем. Огнестрельное ранение означало, что полицию, разумеется, немедленно поставили в известность. Однако, что ни говори, следовало отдать Псам должное: их реакция была мгновенной. Хоббс появился прежде полиции и обеспечил задержание Ривера до официального разбора полетов.
Чутье подсказывало Риверу, что разбор полетов в ситуации, когда сотрудник получил огнестрельное ранение, скорее всего, предстоит долгий и малоприятный.
— Долго собираешься тут валяться? — осведомился Лэм. — Шевелись давай.
Возможно, это тоже будет долгим и малоприятным.
Ривер встал и вслед за шефом двинулся на свет.
* * *
На последней площадке никого не было. Пресс-папье лежало в руке Мина удобной тяжестью: округлое, увесистое, наливное, чем-то сродни… Он отогнал эту мысль прочь и ступил в кабинет Джексона Лэма.
Шторка на окне опущена. В щелки снаружи пробивались тонкие лучики — отсветы ночного лондонского неба, неоновым облаком зависшего над городом.
Постепенно темные силуэты начали обретать сущность: вешалка, канцелярский шкаф, стеллаж… Предметы. Никого.
Тем временем Луиза проверила кухонный закуток. Там тоже все оказалось чисто, если только незваный гость не уместился в холодильнике.
— У Кэтрин?
И здесь та же история: письменный стол, стеллажи, шкафы. Однако тут в потолке был световой люк, сквозь который на отсутствие Кэтрин проливалось призрачное серебристое свечение. Клавиатуру перед уходом она положила поверх монитора, а папки аккуратно выровняла параллельно краю столешницы. Эту комнату тоже населяли тени, но какие-то полые.
— Я включаю свет.
— Давай.
По глазам резануло, а выпитое снова напомнило о себе.
— Тут никого нет.
— Кажется, никого.
«Кажется, никого».
При свете оба выглядели бледно и вымученно.
Они вернулись в соседний кабинет, где теперь увидели что-то прислоненное к стене. Пробковая доска, куда Лэм пришпиливал купоны на скидки.
— Может, это…
Может, она просто сорвалась со стены?
Движение за спиной дало о себе знать за миг до того, как Мин получил удар.
Всего лишь миг, но его хватило, чтобы увернуться; удар смазал по уху, заставил покачнуться, однако с ног не сбил. Нападающий был одет в черное, при балаклаве и пистолетике, которым не воспользовался. Он выскочил из сумрака кабинета Кэтрин, где до этого, очевидно, прятался в шкафу. Второй удар пришелся в грудь Луизе. Она охнула от резкой боли.
Мин бросился противнику под ноги и вместе с ним кубарем покатился вниз по лестнице.
* * *
Хоббс спал на пластмассовом стуле, во всяком случае выглядел спящим. Из уголка рта свисала блестящая слюнка. Ривер задержался на секунду, вытащил из карманов Хоббса свое конторское удостоверение и ключи от машины, а затем проследовал за Лэмом.
Наверху двое полицейских расспрашивали о чем-то дежурную медсестру, которая сверялась с планшетом. Лэм и Ривер прошли мимо не моргнув глазом, в то время как медсестра помотала головой и направила стражей порядка к стойке регистратуры.
На улице было темно, снова начинало накрапывать. Машины, которую Ривер бросил прямо поперек стоянки для «скорых», уже не было. «Может, и Сид уже нет?» — подумал он, вспомнив, как спешно ее увезли на каталке в окружении встревоженных врачей и сестер. Возможно, они не располагали той информацией, которой обладал он. Во всяком случае, никто из них точно не сказал: «Пустяки, простое ранение в голову, они только кажутся серьезнее, чем на самом деле».
