Из главного здания университета Иван вышел в глубокой задумчивости и опустился на скамейку в ближайшем скверике. Он сразу ощутил холод, проникающий через плотную джинсовую ткань, но не встал, а просто подсунул снизу руки в перчатках, пытаясь установить преграду между собственным телом и мерзлым деревом скамейки. Он уже вызвал спеца, чтобы тот забрал компьютер Валентины, а перед ним лежала тонкая папка, в которую заботливая Нина положила документы, переданные Игнатом. На первый взгляд, ничего интересного в этих бумагах нет.
– И как это называется, товарищ майор?
Он вздрогнул от звука знакомого голоса и вздернул голову. Над ним, уперев руки в бока, стояла лейтенант Вера.
– Ты… как здесь? – изумленно захлопал глазами Иван.
– Не важно, – пожала плечами девушка и опустилась на скамейку, аккуратно подложив под пятую точку сумку. В руках она держала пластиковый пакет. – Вы в последнее время все делаете один, а я вынуждена вас с собаками разыскивать, чтобы узнать, что происходит!
В ее словах звучал упрек, но Иван предпочел пропустить его мимо ушей.
– Товарищ майор, – смягчила тон Зубарева, – вы ведь с утра бегаете. Небось поесть не успели?
Он взглянул на часы. В самом деле, уже третий час, а он даже кофе не пил. Вера деловито полезла в пакет и извлекла оттуда пахнущий сдобой сверток.
– Вот, – сказала она, протягивая его начальнику, – по дороге пирожков купила.
Иван с любопытством заглянул внутрь. Ноздри приятно защекотал аромат жареной капусты.
– Я с тобой растолстею, лейтенант Вера! – нахмурился он.
– Ну, вам-то это точно не грозит, – покачала головой девушка, с сомнением окидывая взглядом худощавую фигуру босса. – Ну, и я с вами! – махнув рукой, сказала она, выхватывая из свертка один пирожок. – Погодите, у меня и термос есть!
– И что бы я без тебя делал?
– С голоду бы умерли, товарищ майор!
Сидя на заиндевелой скамейке, они жевали пирожки. В аллее было безлюдно. Тяжелые тучи нависали над их головами, готовые прорваться снежной бурей, но словно что-то их сдерживало, не давая воли.
– Будет снег, – задумчиво заметила Вера.
– Слушай, – не обращая внимания на ее слова, заговорил Иван, – тебе придется кое-куда съездить.
– Сейчас?
– Угу. Надо навести справки об одном человечке.
– Что за человечек?
– Некий Евгений Антонович Степнов, врач-психиатр.
– Еще один психиатр!
– Мне нужно знать, почему он уволился с предыдущего места работы.
– Хорошо, Иван Арнольдович. Кстати, вы просили заехать к экспертам по поводу образцов крови…
– Ну? – нетерпеливо перебил Паратов. – Есть результаты?
– Нет.
– То есть как – нет?
– Понимаете, товарищ майор, я сама не знаю, как такое могло произойти, но…
– Господи, да что ты лопочешь-то, говори членораздельно!
– Кровь, которую вы передали, сравнивать оказалось не с чем, – спокойно пояснила Вера. Она научилась не обижаться на порой излишнюю резкость начальника.
– Как это не с чем? А образцы с места преступления?
– Они пропали.
– Что?! – Паратов вперил взгляд синих глаз в круглое личико лейтенанта Веры. – Как, черт подери, они могли пропасть?!
Так как ответа не последовало, он задал следующий вопрос:
– Ладно, а документация? Образцов нет, но есть же бумаги, так?
– Нету.
Почувствовав, что больше не в состоянии сидеть, майор вскочил на ноги.
– Нет, это… это просто… – бормотал он. Вера терпеливо и покорно взирала на босса снизу вверх. Она не стала говорить Паратову, что устроила в лаборатории настоящий погром, требуя выдать ей необходимое, загоняла экспертов, отправила их в архив в поисках утраченных бумаг – все тщетно.
– Не переживайте вы так, Иван Арнольдович, – попыталась успокоить шефа Вера. – В конце концов, столько времени прошло, дело старое…
– В том-то и дело, что старое! – перебил он резко, запуская обе руки в волосы, будто надеялся обнаружить там то, чего не удалось лейтенанту в экспертной лаборатории. – Как теперь доказать, чья была кровь? Сто процентов, Макса, но на данный момент это – только предположение, а его к делу не подошьешь. Если бы образцы из дома Рощиных и кровь Макса совпали, я мог бы допросить его…
– Погодите-ка, – теперь перебила Вера, – вы о каком Максе-то говорите – о Максе Рощине?
Паратов намеренно не поставил лейтенанта в известность о том, кому принадлежал образец крови, переданный Нелли Тарле для анализа: он не желал привлекать никого из коллег, пока не получит хоть какие-то улики.
– Ты знаешь Рощина? – удивился Иван.
– Естественно, – пожала плечами девушка. – Он – гениальный скрипач, наверное, лучший из всех современных!
– Надо же, – буркнул майор, – лучший…
– Так это его кровь была? – уточнила Вера.
Паратов молча кивнул.
– Вот это да! – воскликнула лейтенант, но потом ее свежее лицо потемнело: – Почему вы ничего мне не рассказали, Иван Арнольдович? Почему вы используете меня вслепую?
Иван посмотрел на девушку. А ведь она права, это нечестно!
– Прости, – тихо сказал он. – Я расскажу тебе все, а ты сама решай, хочешь ли и дальше быть в курсе. То, что из дела пропала важная улика, и то, как оно велось с самого начала, говорит о чьей-то явной заинтересованности. Я не знаю, куда все это может завести и с каким сопротивлением придется столкнуться.
Когда Иван закончил, то, вопреки ожиданию, не заметил на лице лейтенанта Веры озабоченности. Она сияла.
* * *
Направляясь в столовую, Неля услышала странный звук. Он походил на тот, какой можно услышать, стоя на перроне при приближении поезда. Рядом с «Синей Горкой» не было железной дороги. Из-за угла, тяжело дыша, вынырнул Рома.
– Ой, что творится на улице! – бросил он на ходу. – Надо срочно пациентов в здание загонять!
Подскочив к окну, Неля выглянула наружу. Мертвая тишина, поразившая ее утром, постепенно сменялась настоящим светопреставлением. Небо затянули тучи, сизо-черные и плотные, словно пуховое одеяло, – ни единого просвета не видать. Казалось, можно дотронуться до них рукой и оставить вмятину, так низко они висели. Никогда в жизни Неля не видела ничего подобного, тем более зимой! Отсюда она видела темную аллею. Толстые вековые деревья трещали, а молодая поросль так и гнулась книзу, едва не подметая ветками землю.
– Господи, да что же это такое… – пробормотала она.
– Ой, Нелли Аркадьевна, ужас, да?
Обернувшись, она увидела стоящую в нескольких шагах позади Анюту. На лице девушки она прочла священный ужас перед разгулом стихии.
– И не говори! – пробормотала Неля, почувствовав себя более комфортно в присутствии еще одного человека.
– Я сейчас проходила мимо «буйного» отделения, – понизив голос почти до шепота, сказала медсестра, – и там явно что-то происходит. Вы же знаете, больные прямо-таки чуют беду!
Помимо склонности к обычным весенне-осенним обострениям, большинство душевнобольных действительно обладают удивительной чувствительностью к изменениям в природе. Как кошки и собаки при приближении землетрясений, как бизоны перед засухой, они будто кожей ощущают надвигающуюся опасность. И это грозит опасностью тем, кто находится поблизости.
– Кто сейчас снаружи? – быстро спросила Неля.
– Много кто, – ответила девушка. – Я видела, как Древлин шел в сторону оранжереи…
– Почему ты его не вернула?!
– Я окликнула, но он словно меня не слышал! – жалобно ответила Анюта. – К тому же еще двадцать минут назад все было не так страшно!
– Я за ним! – пробормотала Неля и кинулась к лестнице.
Вернувшись в кабинет, она сорвала с вешалки пуховик и, в несколько шагов преодолев три лестничных пролета, распахнула дверь. Но, выбежав наружу, Неля ничего не увидела из-за ослепительно-белой стены снега. Он с бешеной скоростью вихрился, образуя воздушные воронки. В уши ей ворвался громкий гул, и она не сразу поняла, что это вой ветра. «Просто конец света!» – пронеслось у Нели в голове.
