– Странный выбор препарата! – заметил Дамир.
– У Полины был диабет и, как следствие, доступ к инсулину. Несмотря на то, что все произошло в «Светоче», Арефьевой не успели прийти на помощь, ведь она находилась в отдельной палате.
– Так вот кто приходил скандалить с Цибулис! – пробормотал Антон. – А я-то думал, что дело в лечении…
– Погодите, вы о чем это? – встрепенулась Алла.
– Ну, брат Арефьевой, я же говорю! Администраторша «Светоча» рассказала, что какой-то молоденький парнишка устроил кипиш в клинике, кричал, что Цибулис виновата в смерти его сестрицы.
– И что случилось?
– Да ничего – она сама побоялась, видать, с ним встретиться лицом к лицу, а послала медсестру. Той удалось его утихомирить и вывести вон… Знаете, тут есть одна странность: ее вроде бы убили, медсестру эту.
– В смысле?
– Похоже, уличный грабеж…Что с вами, Алла Гурьевна?
Алла действительно замерла, словно неожиданно перед ней выросла статуя Христа Спасителя в натуральную величину.
– Как… как зовут медсестру?
– Не знаю. А это важно?
Она и Дамир обменялись взглядами, подумав об одном и том же.
– Не Ольга, случайно? – спросил Ахметов.
– Да не знаю я, но, если нужно, могу позвонить администраторше и спросить.
– Нужно, Антон, очень нужно! – Алла почти кричала. – А ту медсестру, из-за которой Куренная из «Светоча» сбежала, как звали, Александр?
– Куренная не помнит, хотя хочет как-нибудь найти ее и отблагодарить.
– Боюсь, у нее это не получится! – покачала головой Алла.
– Почему?
Алла не ответила, задумавшись.
– Вы считаете, брат Арефьевой преследует Цибулис? – задал вопрос Дамир. К счастью, он не стал упоминать Ольгу Далманову, понимая, что коллегам ничего не известно о деле Мономаха.
– Вполне возможно, – уже гораздо спокойнее ответила Алла. – В любом случае его необходимо разыскать, причем срочно… Знаете, что интересно? Цибулис ни слова не сказала мне об инциденте с братом. Более того, она утверждает, что у Полины не было родственников и никто не интересовался ее телом, потому-то вскрытие и не проводилось, а обстоятельства ее гибели удалось скрыть, дабы не портить репутацию учреждения… А теперь, выходит, у нашей самоубийцы брат имеется! Как они смогли кремировать тело девушки, не ставя его в известность?
– Хотели все сделать шито-крыто, это понятно! – пожал плечами Белкин. – Какому главврачу понравится, если выяснится, что одна из пациенток покончила с собой прямо в палате?
– Не говоря о том, что факт самоубийства необходимо подтвердить, – подхватил Антон. – В центр непременно нагрянули бы с проверкой – сначала дознаватель, потом, возможно, прокурорские, народ из Комитета по здравоохранению… Нет, то, что все решено было замять, объяснимо, но вот с точки зрения закона это как-то…
– С точки зрения закона такие действия неприемлемы! – резко перебила опера Алла. – Существует процедура, и она отлично известна руководству «Светоча». Они скрыли чрезвычайное происшествие, более того, как выясняется, не известили родственников самоубийцы о случившемся, а это – преступление!
– Так, может, мы нашли нашего преследователя? – задал вопрос Белкин, подвигаясь на самый краешек стула, словно это могло помочь ему приблизиться к каждому из сидящих в тесном кабинете. – Этот брат Арефьевой – чем вам не подозреваемый? Если он винит Цибулис в гибели сестры, то вполне может ее терроризировать!
– Надо его разыскать, – кивнула Алла. – С этого момента он – основной подозреваемый… И пока единственный!
– А как же руководство центра? – спросил Белкин. – Им все сойдет с рук, Алла Гурьевна?
– Нет, не сойдет. Я сделаю все, чтобы у них начались очень большие неприятности, но сейчас нужно закончить с Цибулис: не хватало нам еще одного трупа!
– Какого «еще одного»? – нахмурился Антон. – Погодите, Алла Гурьевна, вы же не думаете, что ту медсестру…
– Пока рано делать выводы, – быстро сказала Алла: ей не хотелось, чтобы история с Мономахом стала известна кому-то, кроме Дамира – еще не время. – Что удалось выяснить о таинственном покровителе Цибулис, стараниями которого мы получили это дело? – поинтересовалась она у Белкина.
– Кое-что удалось, – ответил парень. – Тимур Батрутдинов с женой на пару владеют медицинским центром «Светоч». Этот самый Батрутдинов занимает не последнюю должность в Комитете по здравоохранению, между прочим!
– Я забыл кое о чем упомянуть! – вмешался Шеин. – Администраторша рассказала, что в «Светоче» Цибулис недолюбливают по причине того, что она, оказывается, любовница владельца клиники!
– Очень интересно! – встрепенулась Алла. – Это может иметь значение… правда, пока не знаю, какое.
– Да очень простое, – сказал Белкин, любящий простые решения и скоропалительные выводы. – За то, что случилось с Арефьевой, любую другую врачиху затаскали бы по инстанциям! Как минимум, объявили бы выговор, а то и уволили бы…
– Не факт, – прервал молодого опера Дамир. – Главный врач вряд ли обрадовался бы, если бы все стало известно, а значит, был заинтересован спустить дело на тормозах!
– А я согласна, что, если связь с Цибулис – правда, то Батрутдинов мог прикрыть любовницу, – возразила Алла.
Она подумала, что начальству не понравится то, что она ему сообщит. Алла понятия не имела, в каких отношениях Кириенко находится с Батрутдиновым – может, они едва знакомы, а может, он – близкий друг, и тогда начальник окажется в весьма неудобном положении. Она нисколько не сомневалась в том, чью сторону примет Дед – он всегда был принципиальным и не стал бы никого выгораживать, и все же Алла беспокоилась. Однако в душе она радовалась тому, какой оборот принимает дело: если гибель Ольги Далмановой связана с Цибулис и Полиной Арефьевой, у нее появляется реальная возможность забрать дело Мономаха из рук Никифорова и самой им заняться!
– Алла Гурьевна, вы считаете, убийство Ольги Далмановой связано с Цибулис и Арефьевой? – спросил Дамир, когда его коллеги покинули кабинет, и они остались наедине. – Брат Полины не смог добраться до Цибулис, которую, скорее всего, считает виновницей гибели сестры, поэтому расправился с ее медсестрой?
– На данный момент эта версия – самая реальная, – осторожно ответила Алла.
– Только вы не слишком на нее рассчитывайте, ладно? Я понимаю, что вам хочется, чтобы Князев был невиновен, но…
– Дамир, неужели вы полагаете, если бы я допускала хотя бы тень мысли, что он – убийца…
– Нет, я так не считаю! – перебил он. – Я только прошу вас не торопиться, а после, если что, не расстраиваться.
Сказав это, опер вышел, а Алла опустилась на стул. Получается, он не верит в невиновность Мономаха? С другой стороны, почему он должен верить, ведь Дамир не знает его так, как она! А если…
Зазвонил телефон, и Алла, не сообразив, что это мобильный, схватилась за трубку стационарного аппарата. Осознав ошибку, она взяла сотовый и увидела на экране имя: Марина Подруга.
– Привет, Мариш! – сказала она. – Есть новости? Тебе удалось…
Голос в трубке бесцеремонно перебил ее, и Алле пришлось выслушать все, что подруга собиралась ей сказать. Уже через две секунды она поняла, что дело не терпит отлагательств.
– Как задержан?.. – пробормотала она. – Что, говоришь, они нашли?.. Абсурд какой-то! Так, ты сейчас где? Давай встретимся через час на… на нашем месте, идет?
Алла намеревалась поговорить с Дедом о Тимуре Батрутдинове и о том, куда может в конечном итоге привести расследование – вовсе не туда, куда этот человек, возможно, планировал. Однако после разговора с Мариной она поняла, что это подождет: сейчас необходимо вырвать дело у Никифорова, пока он не «упаковал» Мономаха на нары. Мономах – великолепный врач, известный в медицинских кругах человек. То, что пытается повесить на него следователь, в мгновение ока разрушит его репутацию и, даже если со временем все выяснится, осадочек, как говорится, останется. Ничто не строится столь долго и мучительно, как репутация, и ничто не рушится столь быстро и безвозвратно! Именно поэтому стоит поторопиться и попытаться спасти то, что Мономах так боится потерять.
