Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Градова Ирина

Несмотря на то, что Аграфена проживала одна, дом выглядел ухоженным: очевидно, кто-то все же помогал ей по хозяйству. Может, сектанты? Африканыч говорил, что она с ними общается – может, получится выяснить у нее что-нибудь полезное?

Постучав в выкрашенную в веселенький зеленый цвет деревянную дверь, Мономах услышал: «Открыто!» и вошел в сени. Там было темно, но впереди маячил яркий свет. На стареньком диване в комнате, которая служила гостиной, полулежала пожилая женщина. Она была довольно грузной, но не толстой. Ее слегка растрепанные седые волосы отливали синевой, а лицо выглядело бледным и усталым. Мономах, полжизни посвятивший проблемам костей, отлично знал, как мучительны суставные боли, поэтому вид пациентки его нисколько не удивил.

– Доброе утро, – поздоровался он. – Меня зовут…

– Володя, я знаю, – через силу улыбнулась Аграфена. – Африканыч только о вас и говорит, когда мы встречаемся!

– Неужели? – удивился Мономах: он и не предполагал, что произвел на старика такое сильное впечатление!

– Благослови его Господь, – кивнув, сказала старушка. – Золотой человек, помогает мне, хоть у самого здоровье не очень… Добрая душа!

– Тут я с вами абсолютно согласен. Аграфена Львовна, что вас беспокоит?

– Колени, милый мой, колени, заразы! Вот ведь беда: сердце у меня отличное, давление – как у космонавта, а кости… Да я б, несмотря на возраст, горы свернула, если б не они, гады!

– Вы принимаете какие-то препараты?

– Вон они, на столике стоят. От них желудок побаливать стал, а не пить не могу – больно жутко!

Мономах несколько минут изучал этикетки.

– Неудивительно, что желудок, – пробормотал он. – Сколько диклофенака принимаете? Он очень плохо действует на желудочно-кишечный тракт.

– Да как заболит невмочь, так и принимаю… А что, нельзя?

– Ни в коем случае. Хондропротекторы вижу у вас – они, конечно, помогают, но тоже не фонтан… Вы когда-нибудь делали компьютерную томографию коленных суставов или хотя бы рентген?

– Вот, тут у меня все, – кряхтя, ответила Аграфена, вытаскивая из-под подушки папку с документами. Мономах углубился в чтение выписок, потом взял в руки рентгеновский снимок и, подойдя к окну, посмотрел его на свет.

– Даже по рентгену видно, что имеет место гонартроз – артроз коленных суставов, – заключил он, кладя снимок на стол. – Степень где-то вторая-третья. Сколько лет снимкам?

– Да уж пара лет есть.

– Что говорит ваш врач?

– Что нужна операция. Но чтобы только на очередь встать, столько всего требуется сделать…

– Вы оформляли инвалидность?

– Да, тоже пару лет тому.

– Ну, а чего ж до конца-то не пошли?

– А на кого я хозяйство оставлю? Нет у меня времени бегать по медицинским инстанциям – это же в Питере, а до него еще добраться надо!

– Если не сделаете операцию, совсем сляжете, и тогда ваше хозяйство все равно прахом пойдет!

– Ох, Володя, у меня просто нет сил обивать пороги, – обреченно вздохнула пожилая женщина. – Может, есть какие-нибудь лекарства… ну, посильнее, чтоб не болело так?

– Посильнее диклофенака? – хмыкнул Мономах. – Это морфин, что ли?

– Бог с тобой, это же наркотик!

Мономах покачал головой. С одной стороны, хотелось встряхнуть старушку как следует и объяснить, что она теряет драгоценное время, мучаясь от болей, от которых ее способна избавить обычная рутинная операция. С другой, он понимал ее трудности – хозяйство, проживание вдалеке от города, отсутствие родственников, которые могли бы помочь с реабилитацией…

– Есть у меня одно предложение, – произнес он вслух.

– Лекарство? – обрадовалась пациентка.

– В некоторой степени, да. Я могу сделать вам укол ферматрона в колени.

– Ферма… чего?

– Это препарат такой, своего рода протез синовиальной жидкости.

– Какой жидкости?

– Синовиальной. Ее введение в капсулу сустава является неплохой альтернативой эндопротезированию… В смысле, замене суставов.

– Значит, операция не понадобится? – обрадовалась Аграфена.

– Это – временная мера. Операция вам показана, причем как можно скорее, и я сам ее сделаю. Если, конечно, захотите.

– Вы правда можете? – с недоверием спросила старушка.

– Если бы не мог, не предлагал бы.

– Это дорого? Нет, сынок, ты не подумай, деньги у меня есть, только…

– У нас социальное государство, – перебил ее Мономах. – Слышали о бесплатной медицине?

– Но… как же очередь? Надо же записаться, да?

– Я же сказал – все сделаю. Вам нужно будет только приехать и лечь в больницу. Реабилитация займет месяц – придется снизить нагрузки или найти кого-то в помощь на время, пока вы будете не в состоянии работать в полную силу.

Мономах, конечно же, лукавил. Эндопротезирование действительно является операцией, квотируемой государством, но для того, чтобы попасть в программу, нужно предпринять не один шаг и даже не два. Однако с тех пор как он получил неожиданное наследство от человека, с которым даже не был знаком, Мономах считал, что может время от времени позволить себе благотворительность. Похоже, Аграфена – отличный кандидат для того, чтобы он мог проявить щедрость, и ей необязательно знать, откуда возьмутся деньги на протезы!

Мономах заметил, что глаза пожилой женщины влажно блеснули и испугался, как бы она вдруг не принялась рыдать: чего он никогда не мог выносить, так это женских слез, кто бы их ни исторгал – хоть маленькая девочка, хоть древняя старуха!

– Как же это, Володя… почему вы это для меня сделаете?

– Потому что могу. Я заведую профильным отделением в городской больнице, поэтому имею кое-какие возможности. Поверьте, нет никакого подвоха: я сделаю вам операцию сначала на одном колене, а через полгода на другом. А на днях съезжу в город и привезу ферматрон. Конечно, вводить его в нестерильных условиях – не самая лучшая идея, но в нашем случае это допускается. Согласны?

– Согласна, конечно, согласна! Только вот неправильно, что вы денег не берете: у меня есть «похоронные», семьдесят тысяч…

– Оставьте их себе – еще пригодятся, – снова перебил Мономах. – Вы можете прожить еще долго, а операция намного улучшит качество вашей жизни! Сейчас мне пора возвращаться… Аграфена Львовна, могу я задать вам вопрос?

– Любой задавай!

– Вы давно тут живете?

– Так лет сорок почитай. А что?

– Не знаете, что за женщина может бродить в лесу по вечерам? Для грибов и ягод еще рано, да и время такое… не для хождения по лесу, короче говоря.

– Вы… видели в лесу женщину? – уточнила старушка. – Поздно?

Он подтвердил свои слова кивком.

– Что она делала?

– Прогнала кабана.

– Что?!

– Ну, там кабан был, выскочил из кустов прямо на меня, понимаете? Я, честно говоря, сдрейфил, не знал, что делать. А тут – она. Не знаю, откуда появилась, но кабана прогнала.

– Прогнала, говорите… А она что-нибудь сказала? Ну, женщина?

– Сказала: «Уходи!»

– И что, он ушел?

– Да.

– А она?

– Я на кабана смотрел, потом повернулся, а ее и след простыл! Я даже решил… – Мономах осекся, побоявшись произнести вслух то, о чем подумал в тот момент.

– Вы решили, что она – привидение? – сказала за него Аграфена.

Мономах молча кивнул. Пожилая женщина откинулась на подушку и смежила веки. Он подумал было, что боль и разговор с ним утомили ее и она решила вздремнуть, однако Аграфена снова открыла глаза, и взгляд ее был ясен.

– Есть одна легенда… не знаю даже, может, и правда?

– Что правда?

– Рассказывали, что раньше здесь неподалеку усадьба стояла, аккурат там, где была звероферма, знаете? И жил в той усадьбе молодой помещик. Был он смазливый, но порочный – каждая девка в округе у него в руках побывала, и только Бог знает, сколько незаконнорожденных детей росло по соседству! А в церкви… знаете, тут ведь стояла она, красивая такая, хоть и небольшая, – служил батюшка, и была у него дочка-красавица. Все соседские парни на нее заглядывались, да вот только она ни на кого не смотрела, потому что готовилась стать монахиней. А барин тот, помещик-то, положил на нее глаз. И так он к ней, и этак, а она – ни в какую! И все же однажды девушка сдалась. Она искренне влюбилась в барина и по наивности своей надеялась, что он на ней женится. Вскоре выяснилось, что она ждет ребенка, но барчуку это оказалось не нужно: он уже был помолвлен с дочкой соседского помещика. Опасаясь, что обесчещенная дочь священника предаст огласке его деяния, он убил ее и спрятал тело. Местная полиция не слишком усердствовала, хотя, говорят, у преступления был свидетель. Батюшка до генерал-губернатора дошел: он имел влиятельных друзей, и они помогли ему заручиться поддержкой тех, от кого многое зависело. И все же так как обнаружить тело не удалось, а свидетель куда-то пропал, помещик избежал наказания. Он благополучно женился на соседке и зажил, как раньше, бесчестя девиц по всей округе. Через год, возвращаясь из Санкт-Петербурга, где у него имелась замужняя любовница, барин утонул в болоте – там, где, по слухам, он спрятал труп убитой дочери священника. А ее дух с тех пор бродит по округе, не находя упокоения, ведь девушка была набожной, а умерла без покаяния… Кстати, усадьбу сожгли дотла сразу после революции, как только сюда дошла новость об отречении царя.