– После обеда возвращаюсь, отвезу им антибиотики…
– Больничка, Вовка! – перебил Иван. – Помимо тетрациклинов больным может потребоваться хирургическое вмешательство – что, если бубоны загноятся? Тогда надо вскрывать лимфоузлы, откачивать гной…
– Да это понятно, – вздохнул Мономах. – Тут имеется как минимум одна загвоздочка: ни у кого из членов общины нет медицинского полиса!
– Не беда – при таких серьезных заболеваниях помощь все равно оказывают, даже если у пациентов нет вообще никаких документов!
– Только вот я не представляю, как заставить Досифея отпустить людей в больницу!
– Судя по тому, что ты рассказывал мне об этом перце, он кто угодно, только не сумасшедший, поэтому вряд ли ему захочется иметь проблемы с законом! Проще позволить народу лечь в больничку, нежели дожидаться десанта эпидемиологов, которые перепашут общину вдоль и поперек! А еще надо вызывать людей из Роспотребнадзора и консервировать этот треклятый колодец, чтобы другие члены общины не заразились!
– Попробую поговорить с Досифеем – может, и прокатит?
– Хочешь, я с тобой съезжу?
– Не стоит. Меня они уже знают, а появление чужого человека может напугать Досифея, и один бог знает, какое коленце он может выкинуть!
– Думаешь, он опасен?
– Не исключено.
– Ну, тогда и тебе одному ехать нельзя – позвони Сурковой, она подстрахует!
– Это идея…
– А как там Артемка – не пора ли его вытаскивать? – неожиданно сменил тему патолог.
– Пора, – согласился Мономах. – Проблема в том, что я не знаю, как его найти! В общине полно народу… Я так жалею, что втянул его в это дело, ведь мы ничего не узнали о гибели Олега, а теперь я даже не в курсе, где мой сын!
– Слушай, насчет Олега…
– Что?
– Ты по-прежнему считаешь, что Досифей причастен?
– Но как же иначе? Олег ведь ехал к нему с ревизией, и последствия могли быть для него самыми печальными!
– А что, если предположить, что до общины твой брат не доехал?
– Но…
– Смотри, Суркова ведь все там облазила со своими ребятами – никаких следов Олега!
– Досифей же не признается, что видел его!
– А остальные? Думаешь, он сумел всех подготовить, чтобы они врали, что никого не видели?
– Такое возможно!
– А что, если все было иначе?
– Например?
– Вдруг кто-то подкараулил твоего брата на пути в общину? Патолог и эксперт, работавшие с телом Олега, определили примерное время его смерти. К сожалению, лишь приблизительно, потому что тело так обгорело…
– И что? – подозрительно нахмурившись, задал Мономах вопрос.
– Если предположить, что Олег успел побывать в общине, получается, он провел там совсем мало времени. Ты говоришь, Суркова со своими мужиками потратила чуть ли не целый день, верно?
– Хочешь сказать, что Олега убили на пути к Досифею, а не когда он ехал обратно?
– Насколько я знаю твоего брата… знал то есть, он парень дотошный и не стал бы рубить сплеча, а попытался выяснить все досконально – опросил бы людей, а не только Досифея и его приближенных, а на это требуется время!
– Сдается мне, у тебя есть предположение?
– Я много размышлял и пришел к выводу, что Олег погиб именно по дороге в общину, а не на обратном пути.
– И что? – передернул плечами Мономах. – Какое это имеет значение? Все равно не обошлось без участия сектантов! Или ты полагаешь, что Олега могли убить не потому, что патриарх поручил ему расследовать деятельность Досифея, а по какой-то другой причине?
– Давай-ка рассуждать здраво, – сказал Гурнов, усаживаясь поудобнее на своем стуле с высокой спинкой, смахивающем на трон (ни дать ни взять, трон Харона, повелителя подземного царства, подумалось Мономаху). – Во-первых, думаю, у Олега было много врагов и без Досифея – вспомни, чем он занимался!
– Расследовал растраты, злоупотребления и…
– И определенно нажил себе недругов за долгие годы!
Мономах был заинтригован, чувствуя, что в словах приятеля что-то есть.
– Так что, – продолжал развивать свою мысль Гурнов, – Олегу могли за что-то отомстить – за какой-то поступок в прошлом, а?
– И сделали это аккурат во время поездки в общину? – с сомнением пробормотал Мономах. – Но о ней ведь никто не знал, кроме…
– И вот тут-то мы и переходим к сути вопроса! – перебил его Иван. – Кто мог знать о визите Олега в общину? Сам Досифей не должен был, так?
– Но его могли предупредить!
– И мы снова возвращаемся к вопросу: кто? Кто знал, что Олег едет в общину с разоблачительной целью?
– Ну, сам патриарх, видимо…
– Верно, но не думаю, что он один. Наверняка у него имеются помощники, доверенные, так сказать, лица, которые тоже были в курсе!
– Наверное…
– И здесь, в Питере, тоже есть те, кто знал – к примеру, батюшка, который отпевал Олега, или…
– Порфирий?
– Ну да. Может, есть и другие!
– Но зачем кому-то из них убивать Олега?
– Ты же понятия не имеешь, какие у него были с ними отношения – черт, да ты вообще ничего не знаешь ни о его работе, ни о тех, с кем он общался!
А вот это чистая правда: Мономах ровным счетом ничего не знал об этой сфере жизни брата! Не потому, что не интересовался – просто старший брат не считал нужным делиться с младшим. Каждый раз, когда речь заходила о его работе на патриарха, Олег либо сводил все к шутке, либо пытался перевести разговор на другую тему. Мог ли он насолить кому-то настолько, чтобы те захотели от него физически избавиться?
– Это же священнослужители, черт подери, Ваня, а не бандиты с большой дороги! – воскликнул Мономах.
– Почти любой может стать бандитом, если под угрозой его положение, материальные блага или доброе имя! Священники – такие же люди, как мы с тобой…
– Но мы с тобой не убийцы!
– Верно, и я надеюсь, что большинство из них – тоже. Неужели так трудно поверить, что человек в рясе способен затаить обиду? Что он может быть таким же подлым, как и любой другой? Знаю, ты не любишь, когда я такое говорю, но вспомни, что творилось и в католической, и в православной церквях в Средние века и даже позднее, какие там плелись интриги – думаешь, что-то с тех пор изменилось?
– Ну, Церковь ведь теперь практически везде отделена от государства…
– И все! Это – единственное изменение, понимаешь? Любая Церковь – это отдельный мир, куда непосвященным людям хода нет. В ней царят те же пороки, что и в светском обществе, просто об этом не говорят по телевизору! Не удивлюсь, если твоего брата убил кто-то из окружения патриарха или из тех врагов, которых он успел нажить за годы работы…
– Опять твои теории заговора! – отмахнулся Мономах, холодея от одной мысли, что Иван может оказаться прав.
– Всегда можно найти желающих убрать кого-то за бабки! – упрямо настаивал Гурнов. – Но знаешь, что самое ужасное?
– Помимо смерти Олега?
– Ну да.
– Что же?
– То, что мы никогда не узнаем правды.
– Почему?
– Из-за закрытости церковного общества. Уверен, что даже сам патриарх стал бы покрывать того, или тех, кто убил Олега! Возможно, он, узнав правду, покарал бы его по-своему, внутри Церкви, но наружу это никогда не выйдет, и даже твоя Суркова ничего не сможет сделать!
В тесном кабинете повисло гробовое молчание, которое, казалось, длилось целую вечность.
– Ладно, – сказал наконец Мономах, – я поехал за препаратами! Звонить не обещаю – в общине связи нет. Но ты не волнуйся, Суркову я предупрежу.
Глядя, как друг выходит из кабинета, Иван не мог избавиться от неприятного ощущения, что отпускает его в логово к ядовитым змеям. Может, он преувеличивает опасность? В конце концов, кем бы ни был этот Досифей, не маньяк же он, в самом деле? Нет, не станет он причинять вред единственному человеку, который способен помочь его пастве… Или станет? А если дело вообще не в Досифее? Тот, кто с такой легкостью уничтожил правую руку патриарха, не боясь последствий – не захочет ли он сделать то же с Мономахом? Правда, тот ничего не знает, но ведь и убийца не в курсе, как много ему известно…
