Очнулся ровно через три часа – чувство долга выбросило из постели. В принципе, выспался, если бы не муть в голове. Уставился на девушку, свернувшуюся калачиком на «женской половине» кровати. И куда ее? В камеру хранения? Людмила проснулась, села на кровати, прогоняя остатки сна.
– Какой прогресс, – пробормотала она. – Мы уже спим на одной кровати…
Да это не прогресс, это регресс какой-то!
– Так, Людмила Геннадьевна, слушайте сюда, – сказал Андрей строгим генеральским голосом. – Сегодня ночью по вашу душу приходил убийца – надеюсь, вам уже рассказали. Усилиями правоохранительных органов угрозу временно сняли. Но она опять с нами. Преступники не пойманы. Оставлять вас здесь одну – то же самое что подписать вам приговор (возможно, он преувеличивал, но Остапа уже несло). А у меня совершенно нет времени с вами нянчиться. Поэтому сейчас мы едем в управление, я буду работать, а вас придется изолировать в отдельно взятом помещении. И никаких митингов, демонстраций, в противном случае отдельно взятое помещение сменится камерой. Я доступно излагаю мысль?
«А зачем она теперь нужна? – возникла еще одна интересная мысль. – Теперь и сами знаем, кого ловить. Понадобится – вызовем. Нужно отправить девушку под конвоем в Краснодар или к Светлане в Сторожевое – пусть мирятся».
– Да все понятно, я же не дура непроходимая, – вздохнула Людмила. – А вечером… мы сюда вернемся?
Он застонал и пошел умываться.
Когда он вошел в отдел, весь рабочий коллектив находился на месте и трудился не покладая рук. Поднял голову Сан Саныч Аристов, протер глаза, заморгал.
– Гип-гип… – неуверенно начал Голицын, но никто не подхватил.
– Падал лицом в терновый куст, братец Кролик? – капитан Пещерник всмотрелся. – Не пощадила тебя эта ночь, Андрей Николаевич. А подходящей медсестры под боком не оказалось? Сейчас что-нибудь придумаем. – Он поднялся, открыл шкаф, выдвинул коробку с аптечкой. – Йод с зеленкой не предлагаю, ты же откажешься, как настоящий мужчина? А вот спиртом твои саднящие раны мы обработаем…
– Спирт для внутреннего потребления, – напомнил Хижняк, – мы не можем его бездумно тратить.
Зазвонил телефон у Пещерника на столе.
– Нинок, откликнись, – проворчал капитан из шкафа.
Елисеева потянулась, сняла трубку и стала слушать. По мере прослушивания ее лицо становилось все менее одухотворенным, каким-то отсутствующим.
– Понятно, – произнесла она, положила трубку и обвела взглядом присутствующих. – У нас труп на песчаном карьере.
– Ну что ж, – вздохнул Пещерник. – Песчаный карьер – два человека. Хижняк и Голицын – на выезд.
– Подробности? – насторожился Светлов.
– Анонимный звонок, – расширила информацию Нина Витальевна. – Звонила женщина, судя по голосу испуганная. Звонок произведен из телефона-автомата, сообщили и бросили трубку. Потерпевший – мужчина, лежит за обочиной недалеко от тамошних отвалов, рядом синий «Москвич» без признаков владельца. Места безлюдные, заезжают лишь туристы, которым нечего делать. Очевидно, они и звонили, решили не связываться, чтобы не отравлять себе отдых…
– Дождались, – скрипнул зубами Андрей. – Это Кравцов. Убит сообщниками, поскольку стал опасен. Все поедем… кроме Сан Саныча. Вызывай криминалистов, Алексей Григорьевич.
Он ехал за милицейским «РАФом» – сам бы это место не нашел. Формально это была еще городская черта. Выехали на Приморский проезд, покинули жилую застройку, затем свернули на второстепенную дорогу, в зелень садов. Впрочем, сады быстро оборвались. Старые котлованы зарастали бурной флорой. Дорога петляла между рукотворными холмами, и возникло странное ощущение, что расстояние от дороги не меняется. До Приморского проезда здесь можно было добежать за десять минут – если знать прямую тропу. А там еще минут восемь – и частный сектор, где он снимает жилье. Синий «Москвич» обозначился сразу – он мирно стоял на обочине. В горле стало сухо. Андрей сдал к обочине, вышел из машины, стал осматриваться. Местечко было глухое, ничего похожего на южные достопримечательности. За кустами пустующее здание администрации. Карьеры, заборы, глиняные и песчаные холмы. Множество голых землистых участков, где даже трава не росла. Микроавтобус с операми объехал место происшествия и встал дальше. Выгружались оперуполномоченные с постными лицами. Подъехали криминалисты на желтом «Москвиче» – первым делом перекурили. Традиция еще с доисторических времен: кто не работает, тот курит. Даже маленькая работа начинается с большого перекура… Труп лежал в придорожной канаве, в пятнадцати метрах от синего «Москвича» – совершенно обыденный, еле различимый с дороги. Возможно, туристы остановились, чтобы спросить дорогу. «Москвич» был пуст, решили, что водитель где-то рядом. Кравцов лежал с вывернутым позвоночником. Похоже, столкнули с обочины, предварительно обработав ножом. Кровь на животе давно загустела, свернулась. Глаза покойника выкатывались из орбит, судорога искривила лицо – не ожидал Кравцов такого развития событий. Оружия преступления поблизости не было – убийца забрал с собой. Андрей отрешенно созерцал труп. Вот и увидел он этого гада во плоти, при свете дня. Кравцову было лет 37–38, основательный, кряжистый, из тех, на ком даже двухдневная щетина кажется недельной. Недавно он постригся, макушку прикрывал жесткий ежик.
– Грешно так говорить, но собаке собачья смерть, – проворчал Пещерник. – Вот нисколько не расстроен.
– Даже тем, что оборвана последняя ниточка? – покосился на него Андрей. Пещерник не смутился, но предпочел закрыть тему. Ниточка найдется. А искать ее будет, разумеется, не он.
– Подвиньтесь, товарищ майор, – попросил молодой криминалист, изучающий следы. Андрей отошел к машине. Пожилой эксперт возился с трупом. Еще один осматривал «Москвич».
– Ба, товарищи, – сказал он, – да у нашего покойника две пули в бампере. Вот бы попробовать их вытащить. Видимо, прошли багажник и застряли в обивке сидений.
– Не утруждайся, – проворчал Светлов. – Это мои пули.
– О, содержательно проводили ночь, товарищ майор? – рассмеялся криминалист. – Размялись, так сказать. В машине, кстати, оружия нет. Там вообще ничего нет. В бардачке пустая упаковка от леденцов и мятая сигаретная пачка.
– У трупа тоже нет оружия, – известил из канавы его коллега. – Да и поблизости огнестрельного оружия не видно. Выходит, ограбили и убили… нашего убийцу-грабителя.
– Синий «Москвич» третий день числится в угоне в Бирюзовом, – сообщила всезнающая Елисеева. – Правда, номера по ориентировке проходят другие. Но что такое номера для настоящего мастера своего дела? – Она пристально разглядывала труп и не испытывала при этом никаких отрицательных эмоций.
– Итак, что я вам скажу, дорогие товарищи… – Эксперт кряхтя выбрался из канавы, ему подали руку. – Умертвили вашего супостата плюс-минус четыре-пять часов назад. То есть примерно в шесть, когда уже рассвело, но день еще не начался. Самое подходящее время для убийства, знаете ли. Убили ударом в живот, да еще и поковырялись лезвием. Манера, схожая с предыдущими эпизодами. Не со всеми – сразу уточню. Подобным образом был убит несчастный юноша… не помню его фамилии, и, если не ошибаюсь, супруга гражданина Качурина. Орудие убийства предположительно то же, но проверю.
– Немудрено, – крякнул Голицын. – Остальных убивал сам Кравцов.
– Утверждение с натяжкой, – сказал Светлов. – Преступников как минимум трое. И убивают все… Есть следы второй машины?
– Пока не видим, – пожал плечами молодой криминалист. – Грунт сухой, камень, щебень… Но следы все равно бы остались при условии, что вторая машина съехала с проезжей части на обочину. Чего нет, того нет. Есть вероятность, что убийца или убийцы прибыли пешком. По крайней мере, сюда, на карьер. Машина, скорее всего, была, но где?
– Прекрасный способ запутать следствие, – вздохнул Светлов. – Уточните, товарищи, я правильно понимаю – город рядом?
– Рядом, – согласился Шура Хижняк. – Ну, не то чтобы за поворотом, но добежать можно. Это грунтовки здесь петляют безбожно, а если знать прямую дорогу… В общем, что пешком, что на автомобиле – одинаково.
