Журавлев обошел несколько прилегающих к управлению улиц и переулков, но везде его поджидало горькое разочарование. Как он и предполагал, нигде для него не нашлось не только отдельной комнаты, но даже крошечного метра свободной площади. А в одной коммунальной квартире, где ютилось, наверное, полтора десятка человек, Илью вообще подняли на смех, с издевкой объяснив, что ужиматься до бесконечности они не могут по причине отсутствия у них таких способностей.
– Извините, ради бога, – пробормотал Журавлев и, пятясь по длинному коридору, вывалился задом на лестничную площадку. Там он проворно развернулся и сломя голову бросился вниз по лестнице, от стыда полыхая как маков цвет.
На улице уже вовсю лил дождь, темное небо, затянутое грозными лохматыми тучами, то и дело распахивали зигзагообразные сполохи бело-синих молний.
«Попытаю счастья вон в том доме, – решил про себя Илья. – Откажут – выйду через черный ход с обратной стороны квартала и уйду к чертям собачьим. В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгонит, а я как-никак все-таки человек».
Он бегом преодолел небольшое пространство между двухэтажными домами, нырнул в арку, влетел в провонявший кошачьей мочой подъезд, распугав своим внезапным появлением серенькую облезлую кошку и черного, со свалявшейся шерстью, худющего кота. Вид немытого подъезда с его не менее зачуханными обитателями вмиг отбил у Ильи всякое желание селиться в этом доме, даже если для него вдруг и найдется здесь свободное место.
Содрогаясь от острых запахов, лейтенант по инерции поднялся на пару ступенек и только тогда сообразил, что в этом заброшенном доме давно никто не живет по причине его крайней аварийности после взрыва во дворе авиационной бомбы. Полуобвалившийся потолок с оголившимися планками, набитыми крест-накрест и похожими на ребра больного человека, подпирал кривой столб, на грязном полу валялись куски отвалившейся толстой штукатурки. Илья еще с минуту постоял на лестнице, бездумно глядя на разруху, затем медленно повернулся и пошел вниз.
На улице дождь уже лил как из ведра, словно небо прохудилось окончательно. Возвращаться в управление под проливным дождем не хотелось, но и оставаться в этом месте не было никакого желания. Илья вышел на крыльцо, накинул капюшон и побежал, рискуя поскользнуться на мокрой траве, к дровяному сараю, где разглядел небольшой крытый полопавшимся шифером навес. На его ребристой поверхности цвели фиолетово-зеленые проплешины мха.
Привалившись спиной к шершавой дощатой стене, Илья вытер влажные руки о гимнастерку и закурил. Поглядывая то на темное небо с клубившимися черно-синими облаками, то на двор, посреди которого прямо на глазах набиралась большая лужа, дожидаясь момента, когда разбушевавшийся дождь немного угомонится и можно будет вернуться в управление, Илья не спеша курил, наслаждаясь запахом свежего, густо напитанного озоном воздуха.
«Видно, не судьба мне сегодня найти себе приют, – размышлял он. – Орлов, конечно, на мой закидон тоже сильно разозлился и вряд ли теперь разрешит переночевать в отделе. Да и черт с ним! Переночую у кого-нибудь из ребят. А там в лепешку разобьюсь, а комнату себе найду».
Надумав поступить таким образом, чтобы не зависеть в дальнейшем от придурковатого Клима, Журавлев привычно загасил окурок о каблук сапога и уже хотел было шагнуть из-под навеса, как в это самое время во двор, рыча и пробуксовывая в жидкой грязи, въехала полуторка. За последнее время шло столько разговоров о таинственной машине и так это, очевидно, запало в память, что Илья невольно, даже не успев ничего сообразить, резко подался назад. Все произошло настолько быстро, что он и сам удивился своей реакции.
Спрятавшись за поленницей, неудобно сидя на корточках, Журавлев стал внимательно приглядываться к людям, приехавшим в кузове полуторки. Они появились из-под брезента внезапно, будто диверсанты. Это насторожило лейтенанта еще больше: должно быть, в этот момент помимо воли у фронтовика опять проявились навыки разведчика. Дальше Илья уже следил за таинственными незнакомцами целенаправленно, отмечая про себя странное для обычных людей поведение.
Во-первых, прибывшие разговаривали между собой вполголоса, несмотря на то что за шумом дождя и без того ничего не было слышно. Во-вторых, двое мужиков сразу скрылись в подъезде того самого заброшенного дома, откуда несколько минут назад вышел Илья. В-третьих, один из прибывших, который суетился больше всех, принялся жестами указывать водителю, как удобнее задним бортом подъехать опять-таки к этому же треклятому подъезду. Было похоже, что данная поездка была спланирована заранее, потому что обычной в подобных случаях суеты не наблюдалось.
Наблюдая за подозрительными действиями приезжих, Журавлев успел подумать, что так ведут себя только воры, которым есть что скрывать.
– Ничего, – прошептал он дрожащими от волнения губами, – скоро я узнаю, зачем вы сюда явились. Я терпеливый, могу немного и подождать.
Машина уперлась задними колесами в порог и остановилась под нависшим покосившимся карнизом, чудом удерживающимся на нескольких гвоздях-«двухсотках».
Суетливый мужичок, который на самом деле оказался довольно молодым человеком в заношенном мокром пиджаке и рваных штиблетах, ловко перемахнул через борт и стал проворно принимать из рук двух других какие-то мешки и аккуратно складывать их в кузове. Вода, капавшая с капюшона на лицо, не давала Илье как следует эти мешки разглядеть. Судя по всему, в них была мука, сахар или какие-то крупы. Потом пошли обширные узлы из темных шалей, по всему видно, набитые тугими рулонами ткани, потому что грузившие их бандиты – теперь в этом не было никакого сомнения – легко с ними справлялись, закидывая в кузов прямо с порога.
А когда Илья, вытерев ладонью влажное лицо, смахнул с ресниц дождевые капли, он увидел, что грабители выносят из подъезда ящики с бутылками водки и несколько коробок с сигаретами. Сомнения, что перед ним бандиты, у лейтенанта окончательно отпали.
«Во-он оно что… – Илья тут же вспомнил длинную опись украденного товара из мелкооптового магазина-склада в Покрово-Пригородном. Сильно досадуя, что он своевременно не догадался проверить подвалы заброшенного дома, Журавлев так заскрипел зубами, что даже почувствовал во рту мелкое крошево. – Ну ничего, – многообещающе процедил он и зло сплюнул себе под ноги, – мы это дело сейчас быстро поправим».
По-хорошему, конечно, надо было сообщить ребятам в управление, чтобы уж наверняка задержать эту шайку. Но пока туда добежишь, пока вернешься с подкреплением, воры успеют уехать, и тогда пиши пропало.
«На фронте приходилось добывать „языка“ и в более сложных условиях, – самонадеянно подумал начинающий оперативник и решил действовать самостоятельно. – Я докажу Орлову, на что способна полковая разведка. Пускай он утрется».
Все так же продолжая сидеть за поленницей на корточках, чувствуя, как затекают ноги, Илья, изловчившись, вынул из кобуры служебный ТТ, снял с предохранителя. Держа пистолет двумя руками, он стал терпеливо дожидаться, пока бандиты погрузят товар и будут у него на виду, чтобы исключить всякую неожиданность с их стороны.
Дождь, все это время нещадно ливший, стал понемногу затихать: темная туча медленно уползла на запад, унося с собой заметно ослабевшие огненные вспышки. Во дворе остро запахло мокрой травой, влажным, густо напитавшимся водой черноземом. Посреди двора, отрезав Илью от грузовика, растеклась глубокая непролазная лужа.
«Придется вброд переходить», – мелькнула и тотчас пропала неуместная мысль. Конечно, это сильно затруднит передвижение, но на фронте и не такое бывало, и Илья решил: «Справлюсь».
Прошло еще несколько минут в тягостном ожидании. Мужики наконец управились со своими воровскими делами и собрались у машины. Один из тех двоих, что выносили товар из подвала, вынул из кармана сигареты, закурили. Тщательно прикрыв брезентом загруженный товар от дождя, к ним присоединился и парень, находившийся в кузове.
