Оставшиеся без присмотра мальчишки разом облегченно загалдели и проворно наперегонки полезли на высокие тополя. Не прошло и нескольких минут, как они уже тесно сидели на толстых ветках, ловко обхватив их босыми ногами.
Копылов и Журавлев первым делом отправились в буфет, попутно поглядывая на зрителей, рассаживающихся на ступенчатых трибунах под обширным навесом. Жокея нигде не было. Оперативникам необходимо было проверить, нет ли его в злачном заведении, а заодно на глазах посетителей демонстративно выпить по пятьдесят граммов водочки, чтобы наглядно показать, что они пришли сюда отдыхать и тратить деньги.
– Милочка, – по-старомодному, словно завсегдатай подобных мест, вальяжно окликнул Копылов дородного вида молодую буфетчицу в накрахмаленном белом халате. – Будьте добры водочки. – Макар вынул из кармана пухлый бумажник, поплевал на пальцы и небрежным жестом выложил на прилавок сотню. – И чего-нибудь зажевать. – Он пробежал глазами по полкам, выбирая закуску, но картинно поморщился, как будто недовольный скромным выбором: – Что-нибудь на сдачу.
С восхищением наблюдая за действиями товарища, Журавлев вспомнил слова Орлова, которые тогда ему показались спорными, а сегодня он сам убедился, насколько Клим был прав: «Работники уголовного розыска, настоящие сыщики, – это универсальные сотрудники. Мы должны быть и актерами – да, порой, чтобы поймать преступника, требуется разыграть спектакль. Мы должны быть и хорошими психологами, чтобы, во-первых, представить себя на месте задержанного, прочувствовать ситуацию, мы должны уметь разговорить и подозреваемого, и потерпевшего, и свидетеля. Так можно, не располагая хорошей технической оснащенностью, благодаря только знанию психологии и творческому подходу раскрыть самое запутанное дело. Наша работа – творческая. А самое главное, у оперуполномоченного должны „гореть“ глаза. И такое большое удовлетворение получаешь от работы, когда все получается…»
Пока ловкая буфетчица, повернувшись к ним габаритным задом, отмеряла мензуркой порцию водки, Копылов как будто невзначай приблизил свое распаренное от волнения лицо к могучему плечу Ильи и быстро прошептал:
– Журавлев, присмотрись внимательно, а ведь здесь запросто могут продавать ворованную водку и сигареты. Надо бы проверить, но не сегодня. Сдается мне, что тут не все чисто…
В этот самый момент буфетчица повернулась, и Копылов поспешно отпрянул, не договорив, и многообещающе посмотрел на девицу с таким видом, будто бы был без ума от ее выдающихся прелестей.
– Ваш стопарик, – проворковала буфетчица, стрельнув выпуклыми, словно вареные яйца, белками глаз, зазывно пошевелила выщипанными по моде бровями и невольно облизала полные, крашенные сердечком губы. – Может, еще чего желаете?
– Не сейчас, – отказался Копылов и виновато вздохнул, – времени нет, бега начинаются.
Он лихо опрокинул стопку, большим и указательным пальцами расправил усы и, на ходу закусывая тонким прозрачным ломтиком сыра, отошел от прилавка, напоследок окинув расстроенную буфетчицу веселым взглядом:
– Прощевай, милочка!
Журавлев, дивясь игре Копылова, пить водку передумал и попросил стакан лимонада, потому что жара с улицы стала проникать и сюда. Он собрался по-быстрому опорожнить граненый стакан с шипящим напитком и последовать за Макаром, как вдруг краем глаза заметил выглянувшего из подсобки невзрачного вида мужичка, подходившего под описание: аккуратные, чуть толще швейной нитки черные усики, острый, с ямочкой подбородок и живые, прикрытые козырьком кепки глаза, которые жили как будто сами по себе. Мигом окинув взглядом полупустой зал, мужичок поманил пальцем буфетчицу. Она негромко цыкнула на него, давая понять, что занята; тогда он подошел сам, сильно прихрамывая на левую ногу.
Окончательно убедившись, что перед ним вор-карманник Жокей собственной персоной, Журавлев, испытывающий невыносимую жажду, стал пить лимонад маленькими глотками. Он с удовольствием жмурился и отдувался, как бы наслаждаясь прохладным напитком, продолжая тем временем незаметно наблюдать за разговором, по всему видно, давно знакомых друг с другом вора и толстомясой буфетчицы.
Журавлев не мог разобрать, что горячим, возбужденным шепотком она втолковывала Жокею. Но по тому, что девица при этом поминутно бросала беглые взгляды в зал, как будто переживая, что кто-нибудь из присутствующих услышит ее срывающийся голос, Илья пришел к выводу, что разговор, несомненно, касался только что ушедшего Копылова.
– Нюсенька, звезда моя, до встречи, – громко сказал Жокей, лукаво косясь по сторонам, чтобы его услышали редкие посетители, словно заранее готовил себе алиби; он резко сорвал с головы кепку и дурашливо раскланялся с оторопевшей буфетчицей. – Мое вам почтение!
С необычной ловкостью припадая на изуродованную ногу, Жокей стремительно покинул буфет. Одним глотком допив лимонад, Илья вышел следом, боясь упустить его из виду.
Копылов стоял на летней площадке второго этажа, специально облокотившись на деревянные перила так, чтобы правая пола его серого пиджака заманчиво оттопыривалась от увесистого бумажника. Хитрый замысел Макара удался: отвисающий под тяжестью карман тотчас притянул к себе наметанный взгляд карманника.
Жокей прогулочным шагом прошелся мимо вначале в одну сторону, потом в другую, беспечно поглядывая в чистое голубое небо, откуда густо лился летний солнечный жар. Затем он как бы ненароком приблизился сзади к Копылову и быстрым, почти неуловимым движением, словно отмахнулся от назойливой мухи, вынул из его кармана бумажник. Стремительной походкой, еще больше припадая на хромую ногу, он направился в сторону буфета. Жокей проделал воровской прием настолько ловко, что Копылов, который ответственно готовился к операции, даже не почувствовал, когда его кошелек перекочевал в карман воришки.
«Чистая работа», – подумал Журавлев и даже крякнул с досады.
Раньше Илье никогда не приходилось встречаться с настоящими карманниками. Наблюдая со стороны за едва уловимыми действиями невзрачного на вид воришки, лейтенант остался под большим впечатлением. Дождавшись, когда Жокей поравняется с ним, Журавлев умело перехватил руку, которой вор придерживал за пазухой украденный бумажник.
– Не дергайтесь, гражданин Мишин: уголовный розыск, – предупредил Илья и больно заломил ему руку за спину. И, нагоняя страху, чтобы Жокей не попытался юлить, а сразу заговорил, зловеще произнес: – Готовьтесь, гражданин Мишин Владимир Александрович, к долгому пребыванию в местах не столь отдаленных. Копылов! – окликнул он Макара. – Иди сюда!
Пока Копылов бежал к нему, держа под мышкой свой облезлый портфель, с Жокеем вдруг стали происходить странные вещи, которые напугали Илью настолько, что не видевший до этой минуты ничего подобного в жизни, он едва не упустил злодея. Жокей внезапно обвис у него в руках, захрипел, лицо его неузнаваемо исказилось, из перекошенного рта обильно повалила пена. Судорожно дергаясь тщедушным телом, вор начал биться в глубоком припадке, по-звериному зарычал и закатил глаза, неловко стараясь нашарить свободной рукой за пазухой злополучный бумажник. Хорошо, что вовремя подбежал Копылов и ловким приемом схватил его за обе руки.
– Мишин, кончайте притворяться, – с усмешкой попросил Макар, равнодушно наблюдая за беспомощными потугами вора высвободиться. – У нас в МУРе такие номера не проходят.
Еще немного покочевряжившись для виду, Жокей, неловко вывернув голову, вытер о свое же плечо обслюнявленные в белой пене мокрые губы. Поглядывая злобно сверкавшим глазом на Копылова, недоверчиво поинтересовался:
– Слышь, начальник, а что это у МУРа вдруг возникла такая необходимость в моей скромной персоне? Может, какая нездоровая ошибочка вышла?
– Мы никогда не ошибаемся, – заметил строго Копылов. – Надо нам кое-что прояснить из прошлой твоей жизни. Ответишь как на духу – закрою глаза на это маленькое недоразумение. Это же недоразумение, что ты в чужой карман забрался? – лукаво уточнил Макар, словно подсказывая Жокею нужный ответ. – Верно?
