– Тьфу ты, черт!
Он сунул бесполезный уже пистолет в кобуру и снова бросился догонять стремительно удалявшегося бандита. «Никуда ты от меня не денешься! У тебя тоже патроны кончились!»
Скоро запыхавшийся Чекан стал сдавать. Расстояние между ними заметно сократилось. Но радость Журавлева оказалась преждевременной: у него самого в самый неподходящий момент свело раненую ступню, невыносимая острая боль пронзила икру до колена. Лейтенант, морщась, присел на траву, провожая тоскливым взглядом перешедшего на быстрый шаг Чекана, который вскоре скрылся за густыми кустами.
Он с предупредительной осторожностью принялся стягивать сапог. Чувство было такое, будто нога распухла до невероятных размеров, и кирзач ни за что не желал сниматься.
Чекан тем временем за кустами снял свой пиджак, озираясь по сторонам, поспешно завернул в него инкассаторскую сумку. Бережно прижимая дорогой сверток к груди, он спустился к реке и прямо как был, в одежде, бросился в воду. Орудуя одной рукой, он вплавь добрался до противоположного берега.
Здесь находилась деревенька Дачные Дворики. Чекан задами добрался до небольшой хаты с хозяйственными постройками, расположенными возле речной поймы. Украдкой перепрыгнув через покосившийся плетень, Чекан наскоро разобрал небольшую часть березовой поленницы и спрятал туда сумку. Заложив тайник, присел отдышаться, а потом как ни в чем не бывало направился к избе.
Войдя в крошечную кухоньку, он увидел сидевшую на сундуке Зинку, вяло шелушившую тыквенные семечки, и хрипло потребовал:
– Дай чего-нибудь пожрать… и выпить.
* * *
Назад Журавлев возвращался с чувством невосполнимой утраты, как будто потерял необходимую ему вещь. Он едва передвигался, устало опираясь на подобранный по дороге сук, заметно припадая на контуженную ногу с онемевшими мышцами, которые до конца так и не отпустило. В горячке Илья не заметил, как далеко они с Чеканом успели убежать, и теперь, представляя, как долго ему придется добираться обратно к сберкассе, лейтенант невольно морщился. А еще его угнетало сознание того, что, несмотря на свою молодость, со стороны он выглядит как немощный старик.
Кое-как доковыляв до центральной улицы, Журавлев быстро огляделся по сторонам, чтобы не угодить под машину. С лихорадочной поспешностью, прыгая на здоровой ноге, вызывая у немногочисленных прохожих понимающие улыбки, он наконец перебрался на противоположную сторону улицы.
– Инвалид твою Лексевну, – пробормотал он, с откровенной ненавистью выругавшись на свою беспомощность. – Как все равно обезножил… вояка.
Прикинув на глаз расстояние, которое ему предстояло пройти, Илья в очередной раз раздраженно чертыхнулся, обреченно вздохнул и… заковылял, старательно опираясь на палку. Не успел он пройти и двадцати шагов, как его обогнал тарахтящий мотоцикл. Лихо вильнув, он неожиданно принял к обочине и остановился. Упираясь ногами в асфальт, мотоциклист, облаченный в темно-синий танкистский комбинезон, двумя руками снял с головы потертый ребристый шлем и обернулся на Илью:
– Здорово пехота!
– Здорово, коль не шутишь, – буркнул Илья, с удивлением разглядывая Филимонова и его железного коня. – Где добыл?
Филимонов уважительно похлопал мотоцикл по облупленному черному баку с серебристыми крылышками по бокам.
– Да вот думаю, чего это я, геройский парень, хожу, как обычный смертный, пешкодралом, – жизнерадостно сообщил он. – Вот и прикупил по случаю. Негоже танкисту без техники. Нравится?
– Само собой, – натянуто улыбнулся Илья, чтобы не обидеть приятеля. – Вещь полезная.
– А то, – хмыкнул довольный Филимонов, потом придирчивым взглядом оглядел понурую фигуру Ильи: – А ты куда это хромаешь?
Не вдаваясь в подробности, Илья коротко пересказал капитану случившуюся с ним неприятную историю.
– Ну и дела-а, – протянул Филимонов, не сводя с лейтенанта посуровевшего взгляда. Затем сокрушенно мотнул головой и недовольно выговорил: – Эх, Илюха, упустил ты бандита. Нехорошо это.
– Сам знаю, что плохо, – уныло признался Журавлев, с тоской представляя нелегкий путь до сберкассы. Он глубоко вздохнул и вдруг, вскинув голову, заговорил поспешно, словно оправдываясь: – И ведь главное, я его знаю по Инжавино… Он меня зарезать тогда хотел… подонок. А оно вон как получилось, сбежал бандюга, и я ничего поделать не смог. Обидно, что он еще деньги с собой прихватил… целую инкассаторскую сумку. Но я этого Чекана все равно разыщу, – с твердой уверенностью заверил Илья. – Пускай не радуется, что удрал от меня.
При упоминании клички в глазах Филимонова вспыхнул неистовый огонь, который он тотчас же потушил неимоверным усилием воли. С нарочитым равнодушием, надев на голову шлем, капитан по-дружески обратился к Журавлеву:
– Садись, Илюха, подвезу. А то ты сам вряд ли доберешься…
Журавлев забрался в жесткое седло, Филимонов с шиком газанул, и мотоцикл, шумно тарахтя, понесся по улице, оставляя позади себя длинный шлейф вонючего дыма. Вскоре они уже находились у сберкассы. Возле нее уже стояли три автомобиля: синий милицейский автобус с красной полосой, белая легковая машина «Скорой помощи» с красным крестом на борту и бортовая полуторка. Вокруг суетились военные и гражданские.
– Илья! – кинулся к нему Васек Федоров, – что, упустил урку?
– Упустил… – отозвался Илья.
Федоров больше не стал задавать вопросов, потому что по грустному виду товарища и так было все понятно. Он принялся с жаром рассказывать о последних событиях, сбиваясь от волнения:
– Как только ты убежал за этим… тут такое началось… В общем, когда солдаты оцепили здание, бандиты сдаваться не захотели. Вступили мы с ними в перестрелку… Двоих сразу укокошили, а у нас Семенова легко ранили… ну, того, который из МУРа. Но это ладно, а вот потом… – В этом месте голос у Васька дрогнул, он с силой прикусил нижнюю губу. – Этот гад Симыч вдруг как заорет: не нашелся, мол, еще такой опер, который его возьмет, и как кинет в Копылова гранату. В общем, граната упала посреди зала, ударилась о стену и покатилась… к кассиршам. Ну и Шишкин… бросился и накрыл ее… Нет больше, Илюха, нашего дорогого друга… Шишкина. Весь живот ему раскурочило, аж кишки синие вылезли… Дорого нам обошлась эта операция. – Он запнулся, но собрался с духом и вполголоса договорил: – Много еще наших погибнет, пока мы эту нечисть поголовно истребим. Ох, много.
В это самое время двое солдат с автоматами ППШ за плечами вынесли из сберкассы носилки, прикрытые зеленой медицинской клеенкой. Находившиеся неподалеку военные все как один стянули с головы фуражки и застыли в скорбном молчании.
– Прощай, друг, – негромко проговорил Журавлев. Губы его задрожали, пальцы судорожно стиснули верх новенькой милицейской фуражки. Он сморгнул с ресницы повисшую слезу, с горьким чувством наблюдая, как стелется за носилками кровавый след.
Шишкина погрузили на полуторку, солдаты заняли места в кузове, и машина уехала. Проводив ее грустным взглядом, Илья вытер рукой мокрые глаза, глубоко вздохнул. Покосившись на Филимонова, который стоял тут же с обнаженной головой, вполголоса спросил Васька:
– Там девушка еще была…
– С ней все в порядке, – бойко ответил Федоров. – Ее скорая увезла в госпиталь. Там перелом носа да бровь рассечена. Красота по большому счету не пострадала. – Он с интересом взглянул на Илью. – До свадьбы заживет.
Илья хотел ответить ему на это что-то резкое, но в этот момент за дверями сберкассы поднялся шум, послышалась возня, негромкие матюги. На улицу боком вывалился Симыч, позорно припал на одно колено.
– Иди, сволочь, – злобно оскалился Орлов и пнул его сапогом в бок. – Не играй на моих нервах… А то ведь они запросто могут не выдержать!
Неловко поднявшись со связанными за спиной руками, Симыч окрысился в его сторону:
– Падла ментовская.
Орлов лихорадочным движением выхватил из кобуры пистолет, но его руку ловко перехватил Копылов.
– Остынь, Клим! Он свое получит!
