– Не ленитесь, молодой человек, смазывайте, смазывайте и еще раз смазывайте ступню, и здоровье к вам обязательно вернется, – дружелюбно напутствовал жизнерадостный профессор и напоследок пошутил: – Вы еще спляшете гопака на собственной свадьбе. До свидания.
В коридоре Илью терпеливо дожидалась Ольга, сменившая больничный халат и тапочки на выходное платье и туфли на каблуках, отчего выглядела сейчас немного выше. Она держала в руках желтую дамскую сумочку и методично постукивала ею по своим округлым коленкам. В таком виде она выглядела настолько привлекательно, что Журавлев от неожиданности даже поперхнулся. Он долго и гулко кашлял, пока Ольга, сияя озорными глазами, решительно не постучала его кулачком по спине.
– Илья, – сказала она со смехом, – следите за своим здоровьем.
– Извините, – виновато произнес Журавлев, а про себя подумал, что вот сейчас рядом с ним стоит чужая миловидная женщина, и ему с ней удивительно хорошо и спокойно. Он даже незаметно улыбнулся своим мыслям.
– Я что-то не то сказала? – поинтересовалась Ольга, заметив его странный взгляд и необычное выражение на смуглом лице.
– Это я… так, – засмущался Илья. – Не обращайте внимания.
Они не спеша направились к выходу. На улице дул легкий освежающий ветерок, принося из парка сладковато-пряные ароматы лип и молодых тополей. Здесь, на улице, уже ничто не напоминало о едких запахах карболки и хлора, которыми в этом здании пропахли, кажется, даже сами стены.
Жмурясь от нестерпимо яркого после мрачных коридоров госпиталя солнечного света, густо лившегося с чистого голубого неба, Илья спросил:
– Ольга… – он на секунду запнулся, – Владимировна, вам в какую сторону?
– Как минимум до перекрестка Советской и Базарной нам идти вместе, – ответила она, стрельнув озорными глазами. – Если вы, конечно, сейчас направляетесь на свою работу и не откажетесь проводить меня?
– Ну что вы, – ответил Илья с предупредительностью, как будто испугался, что женщина вдруг передумает. В этот момент он и сам не ожидал от себя такой прыти и с тихим ужасом чувствовал, как густо зарделись его щеки – еще немного, и все лицо его станет бордовым от смущения. Он вынул из кармана галифе мятый платок и принялся вытирать влажное от пота лицо, неловко при этом оправдываясь: – Ну и жарища стоит. Мочи нет.
Ответить на его слова Ольга не успела: заслышав за спиной тарахтенье мотоцикла, она обернулась и приложила ладошку козырьком к глазам.
– Кажется, мой Сава едет, – проговорила она, и на лице ее тотчас вспыхнула радостная улыбка. – Вон как торопится.
На сей раз Филимонов был одет в военную форму: даже издалека было видно, как ярко сияет у него на груди Золотая звезда. Он быстро приближался, широко раздвинув колени, упираясь пыльными сапогами в круглые ребристые подножки, отбрасывая по сторонам яркие блики круглыми окулярами мотоциклетных очков, закрывавших половину его лица. Фуражка, нахлобученная по самые уши, намертво держалась на ремешке под подбородком, чтобы случайно не слететь под порывом ветра.
Капитан лихо затормозил рядом с ними, подняв вокруг себя облако серой пыли.
– Мой горячий привет! – с наигранной веселостью крикнул он и ловко откинул очки на черный околыш фуражки. Быстро оглядев смущенную парочку, он с заговорщическим видом достал из-за пазухи вялый букетик полевых ромашек и, коротко кивнув, протянул его Ольге: – Мадам, примите эти скромные цветы. В поле за городом нарвал.
Украдкой взглянув на Илью счастливыми глазами, девушка смущенно чмокнула Филимонова в загорелую щеку и проворно уселась позади него на высокое сиденье.
– Илья, не пришлось вам проводить меня! – звонко крикнула она и помахала ему рукой.
– Как-нибудь в другой раз, – победно ухмыльнулся Филимонов и так резко рванул с места, что порывом ветра у Ольги задрало подол платья, оголив крепкие стройные ноги. Она громко ойкнула, поспешно прижала подол рукой и плотно прижалась грудью к горячей спине Филимонова.
Дождавшись, когда они скроются за поворотом, Илья глубоко вздохнул, даже как будто с облегчением, и размашисто зашагал к управлению.
Еще издали он приметил девушку, которая привлекла его внимание своим необычным поведением: она подошла к дверям управления, постояла, держась за дверную ручку, потом передумала, повернулась и пошла по направлению к улице Советской. Не успела она сделать и десяти шагов, как вдруг опять развернулась и вернулась к двери. Постояв возле нее в нерешительности еще некоторое время, она опять развернулась и уже уверенно зашагала прочь.
Заметив, что странная незнакомка сильно прихрамывает, Журавлев решил непременно ее догнать и поспешил следом.
– Гражданочка-а-а, – окликнул он девушку, – задержитесь на минутку!
Испуганно вздрогнув, девушка съежилась, как будто в ожидании удара в спину, и стремительно повернулась. Илья видел, что первой ее реакцией было бежать, но она передумала это делать и остановилась, дожидаясь, когда подойдет окликнувший ее человек.
– С вами все в порядке? – спросил Журавлев, старательно заглядывая девушке в круглые, объятые страхом глаза. – Вас, случайно, не Клава Серова зовут?
– Я все расскажу, – тихим дрожащим голосом пролепетала девушка, поминутно бросая на Илью затравленный взгляд, как будто моля о пощаде. В какой-то момент она не выдержала и громко разрыдалась – из глаз ручьем полились крупные слезы. – Только, прошу вас, спасите меня… меня хотят убить бандиты.
– Не бойтесь, – успокоил ее Журавлев и неловко взял девушку под локоть. – Мы вас в обиду не дадим.
– Правда?
– Слово офицера.
Илья повел ее в отдел, всем своим участливым видом показывая, что ему можно доверять. Внутренне он ликовал оттого, что смог, пускай и случайно, разыскать пропавшую уборщицу. Еще бы одна непростительная минута, и девушка, которая, похоже, много чего знает, исчезла бы в неизвестном направлении, и, возможно, навсегда.
Сотрудники, занятые неотложными делами, даже не обратили внимания на их приход. Лишь один Капитоныч повернул голову на скрип двери, молча кивнул Илье, проигнорировав его спутницу, и принялся с еще большим усердием разлиновывать страницы толстого журнала, похожего на амбарную книгу.
– Присаживайтесь, – негромко сказал Илья и пододвинул девушке стул.
– Спа-асибо, – протяжно всхлипнув, робко ответила Клава и, присев на краешек стула, опустила глаза в пол. Положив свои по-мужски широкие руки на колени, она принялась теребить скомканный носовой платок. Время от времени она всхлипывала и с особой тщательностью вытирала покрасневший нос и скорбно поджатые тонкие губы.
– О чем же вы хотели нам сообщить? – поинтересовался Журавлев, слегка повысив дрогнувший от волнения голос, и незаметно покосился на товарищей, ожидая их реакции. – Ваша фамилия, имя, отчество? – Илья склонился над бланком протокола, с интересом разглядывая мокрое от слез лицо Клавы с припухлыми покрасневшими веками.
– Клавдия… – хриплым неуверенным голосом начала девушка, еще сильнее комкая платок, потом несколько раз кашлянула, прочищая горло, и уже более уверенно добавила: – Серова Клавдия Ивановна…
Илья краем глаз успел для себя отметить, как находившиеся в отделе сотрудники одновременно подняли головы и уставились на девушку.
– И при каких же обстоятельствах, гражданка Серова, вам угрожали расправой бандиты? – спросил Журавлев с подчеркнуто невозмутимым видом, что в его случае сделать было совсем нелегко: лейтенанта буквально распирала важность текущего момента. – Рассказывайте все по порядку.
Орлов, скрипнув рассохшимся стулом, тяжело поднялся с места и в два шага приблизился к столу Журавлева. Решительным движением руки отодвинул лежавшие на столе бумаги и присел на его краешек. Скрестив руки, приготовился слушать.
Копылов, прихватив стоявший у стены колченогий стул, составил им компанию.
– Мы вас слушаем, – повторил Журавлев, наблюдая на лице девушки растерянность от такого количества людей, проявивших к ней чересчур пристальное внимание.
