Ход коня - Lackberg Camilla

После таких мыслей поневоле уверуешь в высшее существо – создателя грандиозного плана, включающего все человеческие судьбы. Но религия – не для Винсента. Он не нуждался в высшей силе для объяснения реальности. «Бритва Оккама», как выразился бы Беньямин.

Паук дополз до конца последней буквы и скрылся в траве. Очередное тотальное изменение окружающей реальности для животного. Винсент знал, как это ощущается.

Адам уставился на маленькие голые ноги, торчащие из-под трапа. Черепашки ниндзя на спортивных подростковых шортах – остальное скрывала тень.

– Туфли самое большее тридцатого размера, – заметила Мина, встав рядом с Адамом. – Боюсь, мы нашли Оссиана. То, чего нельзя было допустить, случилось.

Адам отвернулся. К горлу подступил комок. На его глазах однажды зашла в тупик ситуация с заложниками. Он наблюдал с близкого расстояния гибель ни в чем не повинных людей – и ничего не мог сделать. Иногда так бывает. В сравнении с той сценой голые ноги выглядели почти умиротворяюще.

Но они принадлежали ребенку.

Он, Адам, как и все они, потерпел неудачу. Полицейские оказались либо недостаточно проворны, либо недостаточно сообразительны. Так или иначе, они не сделали того, что должны. Напряженнейшие двухдневные усилия пошли прахом. Похитителя Оссиана не нашли, и мальчику пришлось заплатить за это жизнью. Катастрофический и непростительный провал.

Криминалисты заняты документированием места обнаружения тела, насколько это сейчас возможно. Вещественные доказательства будут собраны. Подъедут медики, чтобы измерить температуру тела и взять пробу глазной жидкости, прежде чем Оссиан, в пластиковом пакете, будет доставлен в кабинет судмедэксперта.

Водители полицейских машин тоже парни не без странностей. Им нравится подшучивать над полицейскими. Адам слышал немало историй, когда при транспортировке тела находили улики, пропущенные криминалистами.

Он заставил себя вернуться к мертвому мальчику. Похоже, в мозгу срабатывал защитный механизм, уводящий мысли как можно дальше от самого страшного. Адам глубоко вдохнул и выдохнул.

Тело не спрятано, но и не совсем на виду. Понадобилась бдительная утренняя бегунья, которая сначала попыталась его вытащить, но потом опомнилась и позвонила в полицию. У нее уже взяли пробы ДНК. На теле, скорее всего, остались ее отпечатки.

Адам зажал ладонью рот. Переговорщик по профессии, он имел опыт общения с вооруженными людьми. Иногда ситуацию с заложниками даже удавалось разрулить так, чтобы никто не пострадал. Но тогда, так или иначе, речь шла о переговорах. Здесь же нечто совершенно иное.

Своих детей у Адама, к счастью, не было. Иначе он вряд ли смог бы так здесь стоять. У сестры пятилетний ребенок. Как Оссиан. Они могли ходить в один детский сад.

Криминалисты перекрыли почти весь Шеппсхольмен. Им не нужны зрители, еще меньше – фотографии в социальных сетях. Сейчас они осторожно поднимают трап, чтобы получить лучший доступ к телу.

Адам сразу узнал лицо Оссиана по полученным от родителей фотографиям. Мальчик выглядел так, будто спал. Разве что кожа имела странный сероватый оттенок и была покрыла пятнами. И нижняя челюсть запала. О черт…

– Здесь есть что-то еще. – Один из криминалистов показал на предмет рядом с телом, до того скрытый под трапом.

Детский рюкзак «Мой маленький пони». Такой же грязный, как и Оссиан.

Этот рюкзак оказался самым страшным. В отношении тела Адам еще мог убедить себя, что перед ним кукла, реквизит со съемок детективного сериала. Но маленький рюкзачок придавал ситуации ощутимости, делая ее почти реальной. В нем была бутылка с водой. Когда детский сад собирается на экскурсию, детям дают еду в контейнерах. Его племянник обычно берет бутерброды. В боковых кармашках, конечно, камушки. Обычная минералогическая коллекция пятилетнего мальчишки, можно не проверять. А на дне нижнего отсека – забытая игрушка. У его племянника это потертый плюшевый жираф.

Слезы потекли по щекам Адама. Он отвел глаза от рюкзака и маленького тела и теперь смотрел на воду, вытирая щеки тыльной стороной ладони. А ведь с Шеппсхольмена открывается все тот же красивый вид… Что по меньшей мере неуместно с учетом того, что обнаружено под трапом.

Но маленькие лодки все так же покачивались на волнах в свете утреннего солнца. А напротив, на другом берегу, как ни в чем не бывало дремали позеленевшие медные крыши Гамла-Стана.

– Мне это место, с кораблем и причалом, что-то напоминает, – сказала Мина. – Полагаю, не одна я сейчас подумала о Лилли?

Адам не заметил, как она встала рядом с ним.

– Ее нашли на причальном мостике, – кивнул он. – Я знаю, все это слишком похоже на то, что случилось с Лилли. И сейчас, как тогда, в нашем распоряжении было три дня, которые мы растратили впустую.

Мина кивнула, проследив за его взглядом, устремленным на воду.

Рубен встал по другую руку Адама.

– Так вы идете? – спросил он. – Нам с вами предстоит поговорить с персоналом на борту. Заодно встряхнем туристов. Может, кто-нибудь что-нибудь и видел… Не все же они были пьяны до невменяемости или под кайфом!

Адам благодарно кивнул. Наконец появилась работа, и даже из тех, что у него хорошо получаются. Все лучше, чем стоять и смотреть.

– Мы должны найти того, кто сделал это, – сказала Мина Адаму, прежде чем он последовал за Рубеном. – Ради Оссиана и Лилли. И чтобы это никогда больше не повторилось.

Адам остановился и подозрительно прищурился на Мину:

– А вы думаете, это может повториться?

– На самом деле я ничего такого не думаю. – Мина вытерла лоб влажной салфеткой.

Легкий утренний ветерок развеялся, и жара снова вступила в полную силу. Адам почувствовал слабый запах лимона и подумал было напомнить Мине, что эти салфетки сушат кожу, но промолчал.

– Я знаю только, что жара сводит людей с ума, – продолжала Мина. – Американские ученые провели на эту тему исследование и выяснили, что при температуре воздуха выше двадцати девяти градусов количество связанных с насилием преступлений возрастает на шесть процентов.

Адам взглянул на свои «умные» часы. Они показывали 32 градуса.

– А ведь лето только началось, – заметил он.

– Все вы в курсе последних новостей, – начала Юлия.

Никто из коллег не ответил. В мертвой тишине грохотал отчаянно борющийся за свою жизнь кондиционер, да Боссе в углу возил по полу новую миску с водой. Даже у Торкеля, похоже, хватило соображения оставить Юлию в покое. За утро она не получила от него ни одного сообщения.

– Оссиан был найден мертвым два с половиной часа тому назад, – продолжала Юлия. – Разумеется, мы должны дождаться официальной идентификации, но уже на этот момент сомнений нет. Адам и Рубен на Шеппсхольмене опрашивают всех в хостеле на «Чапмане» и в близлежащих домах, на случай, если кто-то что-то видел. На «Чапмане» проживает почти сотня человек. Так что надежда есть, но действовать надо быстро. Многие останавливаются там не больше чем на одну ночь. Мина и Педер в прошлый четверг навещали родителей Оссиана. Думаю, будет разумным, если они отправятся туда снова и обо всем сообщат. Хотя…

Юлия замолчала и обернулась на Педера, который отчаянно моргал, пытаясь сдержать слезы. Она освободила бы его от этого поручения, если б подвернулся другой вариант. Возможно, это слабость, а значит, непрофессионализм. Тем не менее…

– Кристер, можешь взять это на себя? – Юлия повернулась к Кристеру. – Мине нужно еще зайти к Мильде.

Кристер глубоко вздохнул и скрестил руки на груди.

– Ну конечно, – проворчал он. – Всё как всегда. Я выступаю в качестве вестника смерти. Может, кто-то считает, что я на короткой ноге с этой дамой? Понимаю, кто-то ведь должен выполнять и грязную работу… И все-таки в твоих рассуждениях, Юлия, есть своя логика. Я тоже считаю, что Педеру лучше проверить, как обстоят дела на Шеппсхольмене. Ну камеры слежения и все такое…

Кристер бросил быстрый взгляд на Педера, и это не ускользнуло от Юлии. Возможно, их старший коллега и был ворчуном, но имел доброе сердце. Что особенно проявлялось в ситуациях, когда коллегам требовалось его понимание и поддержка.