День зимнего солнцестояния - Гойкоэчеа Унаи

– Убита просто со зверской жестокостью, – сказал эксперт, настраивая зонд, чтобы измерить температуру печени жертвы.

– Это точно. – Андер присел на корточки у ног убитой, достал карманный фонарик и посветил на раны жертвы. Кровь уже засохла и почернела. – Кто-то постарался на славу. Есть данные о времени смерти?

– Навскидку я бы сказал, что жертва скончалась примерно сутки назад, – произнес Гамбоа, почесав подбородок костяшкой пальца в перчатке. – Трупное охлаждение это подтверждает. И смотри сюда. – Он слегка наклонил тело, чтобы показать спину. – Трупные пятна. Первые часы после убийства она пролежала на спине. Смерть наступила вчера, где-то между четырьмя и шестью часами утра.

– Есть предположения, от чего она умерла?

Креспо поднялся и бегло записал в блокнот информацию, которой поделился судмедэксперт. Тот лишь пожал плечами.

– Придется дождаться результатов вскрытия. Взгляни сюда. – Он коснулся шеи жертвы. – Есть следы удушения, но не могу утверждать, что оно стало причиной смерти. По крайней мере, пока не проведу полную экспертизу.

Андер обрадовался, что судмедэкспертом по этому делу выбрали Хавьера Гамбоа. В Бискайе в Институте судебной медицины Страны Басков дежурили трое специалистов, однако он точно знал, что назначение Гамбоа не было случайностью – за ним стояло взвешенное решение руководства. Он считался главной звездой института, человеком с огромным опытом в расследовании убийств. По той же причине Торрес обошел остальных инспекторов и поручил вести уголовное дело именно ему, Андеру.

– Кровь жертвы свернулась. Вокруг ни следа брызг. – Креспо указал на бетонный пол причала.

Куртка, которая все сильнее промокала под непрекращающимся дождем, прилипла к телу, но он почти этого не ощущал. Его зеленые глаза были прикованы к месту преступления, дыхание сбилось от напряжения. До прихода судьи ему предстояло зафиксировать каждую мелочь. Именно детали – порой самые незначительные – часто становились ключом к разгадке преступления.

– Похоже, по какой-то причине труп привезли сюда и оставили, – сказал Андер.

Хавьер снял очки и вытер их маленькой салфеткой, которую достал из кармана комбинезона. Однако через секунду они снова были все в воде.

– Согласен с этой гипотезой. Помнишь о трупных пятнах? Так вот, эта женщина умерла не в Олабеаге. – Гамбоа посмотрел на инспектора сквозь мокрые линзы.

– По крайней мере, не на этом причале, – кивнул тот.

На пасмурном небо Бильбао изредка появлялись небольшие ясные пятна, которые с рассветом превратились в голубоватые оазисы, готовые вот-вот раствориться в черноте небосвода. Северный ветер задул с новой силой, заставляя всех находившихся на причале ежиться от холода.

– Когда примерно будут готовы предварительные результаты вскрытия?

– Скорее всего, завтра или послезавтра, – подумав, ответил Гамбоа. – Но полный отчет все равно будет не раньше субботы. Мне самому надо дождаться результатов токсикологического анализа жидкостей и тканей. Зайди ко мне через пару дней.

Эксперт склонился над телом и заглянул в рот жертвы. У женщины отсутствовали нос и губы, из-за чего ее лицо приобрело жуткое, гротескное выражение и напоминало обнаженный череп, лишенный человеческих черт.

– Здесь что-то есть. – Он осторожно раздвинул челюсти и пинцетом извлек нечто, на первый взгляд показавшееся свернутым листком бумаги. Отложив его в сторону, Гамбоа продолжил осмотр. – Боже мой! – Он в ужасе повернулся к инспектору. – Ей еще и язык отрезали.

Андер нахмурился, записывая новую информацию. Он взял листок, который протянул ему судмедэксперт, развернул его и поместил в пластиковый пакет для улик.

– «Так скверно и презрительно мы друг с другом обращаемся. Н9».

Креспо перевернул пакет, чтобы повнимательнее изучить записку.

– На бумаге нет следов крови – положили уже после смерти. Похоже, текст просто напечатали. – Он сунул пакет в карман куртки. – Отправлю на экспертизу.

– Хорошо, – ответил Хавьер, поднимаясь. Несмотря на внушительную комплекцию (его рост составлял метр девяносто, почти на десять сантиметров больше, чем у Андера), его движения были плавны, а манеры деликатны. Ни грамма неуклюжести.

Он провел рукой по аккуратно подстриженной бороде, чтобы стряхнуть воду.

– Я здесь закончил. Как только прибудет дежурный судья и разрешит убрать тело, я упакую его и отправлю в морг.

Инспектор кивнул. Это была стандартная процедура. Ему слишком часто приходилось бывать свидетелем этой зловещей карусели событий, которая тем не менее не переставала вызывать в нем тревогу и сдерживаемую ярость. Убийцы обрывали жизни, а сами продолжали жить как ни в чем не бывало. Они превращались в безжалостных палачей, уверовавших, что они боги, которым дано решать, кому ходить по этой земле, а кому нет. Кто-то должен был восстановить честь жертв, выяснить правду и добиться справедливости для каждой угасшей души.

Стоя у фонаря, Андер взглянул на противоположный берег реки. По ту сторону острова Сорросаурре, в районе Ибарреколанды, находился его участок.

Дождь и ветер усилились. Несколько сотрудников поспешили натянуть небольшой тент над телом. Андер отошел в сторону и вместе с Гамбоа направился под навес причала. Специалисты научно-криминалистической службы сосредоточились у стены: искали отпечатки и собирали образцы аэрозольной краски. Их работа была кропотливой, они продвигались медленно, стараясь не упустить ни одной детали. Каждый сантиметр места преступления находился под пристальным вниманием опытных глаз.

– Будет нелегко найти здесь что-то существенное, – заметил Гамбоа, угадывая ход мыслей инспектора.

– Пожалуй, – вздохнул Андер.

В этот самый момент двое мужчин зашли за полицейское ограждение. Креспо сразу узнал более высокого из них – это был судья Серрано, магистрат Следственного суда № 2 Бильбао. Его спутник – должно быть, секретарь – держал зонт.

Через четверть часа судья завершил все необходимые формальности и отдал распоряжение о транспортировке погибшей, без лица и имени.

Место преступления постепенно опустело. Исчезло тело, исчезла команда судмедэкспертов, полиция, разошлись даже зеваки, подхваченные неумолимым течением повседневности. Город продолжал задавать ритм жизни, под который убийство превращалось в событие, способное лишь на мгновение приостановить привычный ход вещей, но не изменить его.

На причале остался только Андер Креспо, который, сидя в машине, пристально смотрел на фонарный столб. Инспектор опустил стекло и закурил. Представлял безжизненное тело той женщины и с грустной усмешкой думал о наивности людей, упорно живущих так, словно смерти не существует, будто одно лишь нежелание думать о ней способно сделать их бессмертными.

Он знал, что это не так. Что за все рано или поздно приходится платить. Никто не уходит безнаказанным, и даже самые могущественные не могут купить себе вечность. А эта несчастная женщина покинула мир живых чудовищнейшим образом.

Андер выбросил сигарету в окно. Он не остановится, пока не найдет убийцу. Повернув ключ в замке зажигания, он завел машину и выехал на дорогу.

– Если мы в чем-то и уверены полностью, так это в том, что имеем дело с жестоким и безжалостным убийцей, настоящим монстром.

Креспо разложил на столе в конференц-зале распечатки фотографий, присланных научно-криминалистической службой. На собрании присутствовала вся его команда – знаменитая Четвертая группа по расследованию убийств Эрцайнцы. В нее входили опытный инспектор Педро Гардеасабаль и агенты Микель Альдай и Иван Арреги. Также присутствовал субкомиссар Мигель Торрес, его непосредственный начальник.

– Бедная женщина! – воскликнул Арреги, беря в руки фронтальный снимок, на котором четко были видны увечья на туловище и лице жертвы.

– Личность убитой установлена? – спросил Торрес, стоявший перед большим окном переговорной. За стеклом раскинулся парк Бидарте, на окраине которого расположился изящный особняк XIX века, давший ему свое имя.