Что верно, то верно. Обычно я примерно так одевалась на Хэллоуин, и, несомненно, именно такой будет реакция тети Оливии. После нашего несанкционированного путешествия в мои родные пенаты мать Лили не спускала с нас глаз, как будто боялась, что в следующий раз я утащу ее дочь прямо в преисподнюю.
Я подозревала, что это связано не столько с местом, куда мы ездили, сколько с человеком, которого Лили там встретила.
– Хорошо, – сдалась я, зная, что сопротивляться будет так же бесполезно, как плевать против ветра. – Я пойду на маскарад Бала Симфонии в костюме ангела. Это будет чудесно.
– Еще как будет, – то ли пообещала, то ли пригрозила Лили. Ей удалось не произнести ни слова в течение четырех секунд, за которые она продемонстрировала мне пару изящных крылышек и маскарадную маску с белыми перьями. Но больше она уже не могла сдерживаться и выпалила: – Поверить не могу, что эта ведьма украла ожерелье Мим!
Удивительно, но Лили угадала. В ту ночь – ночь, когда Кэмпбелл должна была исполнить обещание и отдать планшет Лили и записи с камер наблюдения, – дочь сенатора появилась в костюме ведьмы.
На ней было черное вечернее платье, которое переливалось при малейшем движении. Юбка была пышной, но лиф – облегающим, а тонкая серебряная вышивка ручной работы напоминала искусно сплетенную паутину. Ее простая черная маска закрывала только половину лица. Другая половина была стильно загримирована, а вокруг глаз были наклеены завитки черных и белых стразов.
– Как мило, что дедушка предложил провести мероприятие у него дома, – сказала Кэмпбелл, когда мне наконец удалось выцепить ее. – Правда?
Поскольку я жила под одной крышей с тетей Оливией, то слышала гораздо больше сплетен о Бале Симфонии, чем мне бы хотелось. Я знала все мельчайшие детали о жульничестве «Нортерн Ридж», которые забронировали наше мероприятие на одно время со свадьбой кого-то из членов клуба. По словам Сэди-Грэйс, ее мачеха не попробовала только ритуальное жертвоприношение, чтобы одержать верх в этой борьбе, но свадьба все-таки победила, а маскарад отменили. Это стало настоящей трагедией, по крайней мере, в мире Дебютанток, но тут вмешался Дэвис Эймс. Он открыл свой дом для нашего мероприятия, тем самым приведя Кэмпбелл – не говоря уже о Лили, Сэди-Грэйс, Буне и обо мне – прямо на место преступления.
Интересно, где у него сейф?
Мой взгляд упал на ожерелье Кэмпбелл: одинокая кроваво-красная слезинка – несомненно, рубин – свисала с ее шеи, напоминая о том, что владелица не нуждалась в украденных драгоценностях. В какую бы игру она ни играла, я не сомневалась, что дело было не в стоимости ожерелья бабушки, а в семейных отношениях Эймсов.
На которые мне было глубоко наплевать.
– Ты обещала, – начала я, но Кэмпбелл взяла меня под руку, не дав договорить.
– Сегодня, – заверила она меня и потащила к столику с капкейками в самом дальнем углу зала. – Как только объявят победителей квеста и я получу то, что мне нужно, я все вам отдам, как и обещала.
– И что тебе нужно? – зловещим тоном уточнила я.
– Можете считать меня исчадием ада, – продолжила Кэмпбелл, – но я держу свое слово. Капкейк?
Я хотела отказаться, но он был шоколадным. Стараясь не испачкать костюм и не навлечь на себя гнев Лили, я оглядела комнату в поисках кузины. Она согласилась, чтобы я одна разобралась с Кэмпбелл, но они с Сэди-Грэйс то и дело бросали тревожные взгляды в нашу сторону из-под ближайшей арки.
Я развернулась обратно к Кэмпбелл и, к своему удивлению, заметила, что она нервно смотрела на человека за барной стойкой, расположившейся напротив стола с капкейками.
Ник.
За последние месяцы я видела его каждое воскресенье, когда мы приезжали на бранч, но он никогда не заговаривал со мной. После минутного колебания Кэмпбелл перебросила рыжие волосы через плечо и направилась к бару. Я последовала за ней.
– Думаю, мне не удастся уговорить тебя поменять безалкогольный коктейль на алкогольный, даже если я использую свои чары? – спросила Кэмпбелл Ника.
– Чары не помогут. – Ник держался спокойно, невозмутимо, профессионально. – И, – добавил он, понизив голос, – мне это неинтересно.
Я ждала, когда Кэмпбелл накинется на него, но она взяла зубочистку со стойки и наколола вишенку из стоявшей рядом вазы.
– Ты все еще злишься из-за прошлого месяца, да?
– Конечно нет. – Ник говорил с ней тем же тоном, что и с Уокером в переулке несколькими неделями ранее. – Просто я не настолько мазохист, чтобы позволить тебе подставить меня снова. – Ник повернулся ко мне: – Добрый или злой? – спросил он.
Я не сразу поняла, что он имеет в виду напитки. В хрустальной мартинке [22] слева была белая жидкость, а в бокале справа – красная.
Я взглянула на свое платье: ослепительно белое, оно идеально сочеталось с перьями на маске и изящными крыльями за спиной.
– Красный, – ответила я.
Ник едва заметно улыбнулся.
– Прости меня, – неожиданно обратилась к нему Кэмпбелл. Мне даже показалось, что я услышала в ее голосе нотку искреннего раскаяния, но такое вряд ли возможно.
– Ты не просишь прощения, – ответил Ник. – Тебе просто скучно.
– А ты тогда что? Мое хобби? – отрезала Кэмпбелл.
Ник пожал плечами. Было ясно, что он никогда не обманывал себя относительно отношений с дочерью сенатора и не думал, что для нее это нечто большее, чем просто запретное развлечение с мускулистым парнем.
– И все же прости, что так получилось, – тихо сказала Кэмпбелл. Не дожидаясь ответа, она взяла белый напиток и, развернувшись, помахала кому-то.
– Бун!
Кузен Кэмпбелл подошел к нам. Его костюм сразу бросался в глаза: ярко-фиолетовый смокинг и галстук-бабочка в тон.
– И кто же ты? – спросила я его.
– Это мое обиженное лицо, – ответил Бун и скорчил гримасу.
– И маски на тебе нет, – заметила я.
– Чтобы она скрыла мое обиженное лицо?
– Бун, будь лапочкой, развлеки Сойер вместо меня, ладно? – Кэмпбелл, не дожидаясь ответа, повернулась, чтобы уйти. Я шагнула наперерез.
– Куда ты собралась?
– Я вернусь, – сказала она. – И тогда ты получишь то, что хочешь. Честное скаутское.
Кэмпбелл подтолкнула кузена в мою сторону:
– Потанцуй с Сойер.
– Я не танцую, – решительно заявила я, но Бун отвесил замысловатый поклон и протянул мне руку:
– Миледи?
Глава 34
Пока Бун вел меня на танцпол, Кэмпбелл успела скрыться в толпе. Дом Дэвиса Эймса больше походил на музей. Первый этаж имел открытую планировку и самые высокие потолки, которые мне доводилось видеть. Паркетные полы были темного цвета и натерты до такого блеска, что в них можно было разглядеть свое отражение.
Я ощущала смутное беспокойство из-за того, что упустила Кэмпбелл.
– У меня есть для тебя подарок. – Бун начал вести меня, кажется, в вальсе.
– Подарок, – повторила я.
Он кивнул, отвел правую руку от моей и потянулся вперед. Я пришла в ужас, решив, что он вот-вот осторожно коснется моей щеки, но кузен Кэмпбелл зажал в пальцах тонкую прядь моих волос и с силой дернул.
– Ай! – Ему повезло, что мы были на виду как минимум у пяти пожилых дам, включая бабушку, иначе я бы врезала ему в живот. – У тебя странные представления о подарках.
– В моем левом внутреннем кармане лежит пластиковый мешочек. Вытащи его, и мы уберем туда твои волосы.
Я сделала, как он попросил, стараясь действовать как можно незаметнее. Вальс еще не кончился.
– Тест на установление отцовства – вот твой подарок, – объявил Бун. – Я купил сразу несколько. Правда, результаты придется ждать целую вечность. И кстати, я уже добыл волосы своего папы. – Он спрятал пакетик с моими волосами обратно во внутренний карман. – Папин биоматериал мы можем отправить уже сегодня.
ДНК-тест. Это было настолько очевидно. За последний месяц я не добилась никаких результатов. Только излазила весь интернет, собирая всю возможную информацию о четырех мужчинах из списка.
