Дин едва не подавился, пытаясь изобразить невозмутимость. Это была бабушка во всей своей красе – одновременно главнокомандующая и матушка-наседка. Именно к ней я возвращалась домой – а не к отцу, который был не способен посмотреть мне в глаза.
Наблюдая за тем, как бабушка ставила Майкла на место, Джуд слегка улыбнулся.
– Твоя бабушка, – спросил он, – она не замужем?
Один за другим остальные расходились, оставив меня у могилы матери. Психотерапевт, которого прислало ФБР, сказал мне, что у меня будут хорошие дни и плохие. Иногда их будет сложно отличить.
Не знаю, сколько я там простояла, прежде чем услышала шаги за спиной. Я повернулась и увидела агента Бриггса. Он выглядел так же, как в день нашей первой встречи, в день, когда он бросил мне вызов и использовал дело моей матери, чтобы заставить меня встретиться с ним.
– Директор, – поприветствовала я его.
– Ты уверена, – спросил директор ФБР Бриггс, – что хочешь именно этого?
Я хотела вернуться в наш дом в Куантико, словно ничего и не было. Я хотела спасать людей. Я хотела работать втайне, так же как мы делали все это время.
Но люди не всегда получают то, что хотят.
– Мне нужно быть здесь. Если кто-то и может дать Лаурель нормальное детство, то это моя бабушка. А я не могу ее бросить – после всего, что случилось.
Бриггс несколько секунд рассматривал меня.
– А что, если тебе и не придется?
Я ждала, зная, что он не из тех, кто может долго держать паузу.
– В Денвере есть местное отделение ФБР, – сообщил он. – И я слышал, что Майкл приобрел внушительных размеров дом почти что по соседству с твоей бабушкой. Дин и Слоан тоже в деле. Селин Делакруа приняла вызов. Лия рассчитывает на повышение зарплаты.
– Нам же не платят, – отметила я.
Директор Бриггс пожал плечами:
– Теперь платят. У нас есть группа, которая занимается поимкой оставшихся на свободе бывших Мастеров. Директор службы национальной безопасности предпочел бы держать подростков, которые у нас работают, подальше от этой истории, учитывая, какое внимание, скорее всего, привлечет это дело. Но вы уже совершеннолетние и есть другие дела…
Другие жертвы, другие убийцы.
– А что агент Стерлинг? – спросила я.
Бриггс печально улыбнулся.
– Я сделал ей предложение. Она ответила мне отказом – говорит что-то вроде того, что мы этот путь уже пробовали. – Выражение его лица напомнило мне о том, как он любит выигрывать. Он не согласится уступить без борьбы. – Она запросила перевод в местное отделение в Денвере, – добавил Бриггс. – Я слышал, Джуд тоже планирует переехать.
Когда я решила не возвращаться в Куантико, то думала, что теряю все. Но я должна была помнить: дом – это не место.
– Мы можем поступить в колледж, – сказала я, думая об остальных. – Получить образование, потом пойти в Академию ФБР в Куантико. Сделать все как положено.
– Но… – подсказал Бриггс.
Но мы никогда не станем нормальными. Не нам делать все как положено.
– Я думаю, – сказала я, немного помолчав, – Селин более чем хорошо проявила себя в этом деле. Должны быть и другие.
Другие подростки с невероятным даром. Растерянные и бездомные, с призраками за спиной и огромным потенциалом.
– Другие прирожденные, – добавил Бриггс, – которые продолжат программу.
Когда я услышала эти слова, что-то словно ожило внутри меня – искра, чувство цели, пламя. Позволяя себе проникнуться им, я посмотрела ему в глаза и кивнула.
Новый директор ФБР медленно улыбнулся.
Игра продолжается.
Дэвид Хэндлер
Человек, который умер смеясь
Диане, которая просит, чтобы все хорошо закончилось
Ночью и днем есть только ты,
Единственный мой, под луной и под солнцем.
Из песни Коула Портера
Знаете, я тут думал про этот «розовый бутон» [74], про который вы пытаетесь разузнать. Может, это что-то, что он потерял.
Мистер Бернстайн — репортеру,
фильм «Гражданин Кейн»
ГЛАВА 1
Мне снилась Мерили, когда зазвонил телефон. Сон я не запомнил, но лицо горело, и было трудно дышать. Лулу опять устроилась спать у меня на голове — она завела себе такую привычку, когда домовладелец убавил отопление. Я спихнул ее и попытался сфокусировать взгляд на часах возле кровати. Это далось мне с трудом. Я пил бойлермейкеры [75] в «Даблин-Хаус» до половины третьего, а с тех пор прошло… ровно девять минут.
Я снял трубку. Голос на том конце был хрипловатый, с бруклинским выговором. Неужели Единственный?
— Ты круто пишешь, приятель. Очень круто.
Я прокашлялся.
— Вы что, прочли мою книгу?
— Мои ребята читали. Она произвела на них впечатление. Говорят, динамичная и, как там это, актуальная.
— «Ньюсуик» тоже так считает. Это фраза из их рецензии на задней стороне обложки.
— Нам надо поговорить, приятель.
— Охотно. Вот когда прочтете, тогда и поговорим. И больше никогда не звоните мне посреди ночи. Это невежливо.
— Слушай, ты вообще соображаешь, с кем разговариваешь? Я — Санни Дэй! Ты кем себя возомнил — мной?
Я повесил трубку и нырнул обратно под одеяло и Лулу. У меня не так-то много в жизни осталось — только Лулу и моя гордость. Уснул я мгновенно.
В следующий раз я проснулся оттого, что в дверь громко и настойчиво колотили. Сначала показалось, что это стук в висках, но звук шел от двери. Лулу залаяла. Я попытался ее заткнуть — для практически безногого существа лай у нее просто оглушительный, — но она спрыгнула с кровати и вразвалку направилась к двери, не переставая лаять. Я снова всмотрелся в часы. Еще и девяти утра не было.
— Кто там?
— Санни Дэй! — послышалось из-за двери.
Я откопал в куче одежды на стуле шелковый халат.
— Как вам удалось проникнуть в здание?
— Вик умеет обращаться с замками!
— Кто такой Вик?
— Давай, Стюарт, открывай уже!
Я открыл, и за дверью действительно оказался Санни Дэй. Очень странное ощущение — увидеть вживую человека, знакомого еще с детсадовского возраста. Он выглядел в точности как на экране, только как бы усиленный — еще меньше ростом, еще толще, морщины на лбу глубже, черные брови гуще, нос больше. Санни уже перевалило за шестьдесят, но волосы он по-прежнему зачесывал назад и красил в черный цвет. Похоже, волосы на груди он тоже красил, в чем можно было убедиться воочию благодаря распахнутой шубе и расстегнутой до пупа красной шелковой рубашке. Загорелый и бодрый, он явно недавно побрился и пах одеколоном и тальком. Он протянул ухоженную руку. Я ее пожал. Рукопожатие оказалось чертовски крепкое, не то что у меня.
За его спиной возвышался блондин лет сорока в коротком приталенном пальто, с пробивающейся лысиной и длинным шрамом на подбородке. Ростом, наверное, метра два и весом за сотню килограммов.
— Это Вик Эрли, — сказал Санни.
Вик сухо кивнул.
— Вы вообще спите когда-нибудь? — поинтересовался я, стоя в дверях и дрожа от холода.
— Может, впустишь? — спросил Санни.
Я впустил их в квартиру, и в моей крошечной гостиной сразу стало очень тесно. Лулу залилась яростным лаем и тут же спряталась под письменный стол.
— Ну ты молодец, Лулу, — сказал я ей.
Санни окинул взглядом скудную меблировку, ворохи газет, пыль, пивные бутылки, раковину со стопкой грязных тарелок и капающим краном, видневшуюся в проеме двери.
— Что здесь у нас, сцена «бедность не порок»?
Вик засмеялся.
