Хог: А как у вас складывались отношения с Паппи?
Тьюлип: Паппи считал меня злой колдуньей, вскружившей головы Трису и Рори. Мол, ничего хорошего от меня для группы не жди. Со мной он вел себя паскудно. А потом уже не только со мной, а вообще со всеми — когда группе запретили выступать в США. Сельская жизнь его не привлекала. Он показывался, только когда группа собиралась, чтоб помузицировать. Все оборудование хранилось у Рори, так что, как правило, Паппи зависал именно у него.
Хог: Те выходные, когда он погиб, не стали исключением?
Тьюлип: Верно. Не стали.
Хог: Вы можете рассказать подробнее?
Тьюлип: Это произошло после того, как провалился альбом «Рок всех времен». Трис и Рори восприняли случившееся очень близко к сердцу. Им казалось, что их предали — и фанаты, и критики. Паппи винил себя за то, что группа не может отправиться в турне по Америке — это бы помогло раскрутить альбом. На тех выходных, когда все случилось, ребята собрались вместе, чтобы обсудить следующий альбом. Дело шло со скрипом. Думаю, они начали сомневаться друг в друге. Вы просто не представляете, как на них давили и Марко, и «И-эм-ай», а тут еще появилось столько классных новых групп. «Крим», «Траффик», «Прокл Харум». В те выходные в доме Рори не слышалось смеха. Там царила безрадостная атмосфера. А тут еще эта девица, с которой он тогда встречался.
Хог: Которая гадала на картах Таро?
Тьюлип: Да, она самая.
Хог: Вы помните, как ее звали?
Тьюлип: (Пауза.) Нет. Просто какая-то девушка — и все. Она у Рори не задержалась. Он вообще ни с кем подолгу не встречался. Так вот, они сидели в музыкальной комнате, поигрывали, разговаривали, пили шампанское. Марко как раз только что уехал в Лондон.
Хог: А он что делал в Котсуолдс?
Тьюлип: В основном доводил ребят до белого каления. Мы с Джеком и еще парой друзей и их девушек были на кухне. На начальных этапах работы ребята предпочитали оставаться друг с другом наедине, зрители их нервировали. Помню, они спорили. Вдруг раздался жуткий грохот. Вбежал Дерек, бледный как полотно, и выпалил: «Джеки, Паппи потерял сознание, и мы не можем его откачать». Мы кинулись в комнату и увидели его на полу возле барабанной установки. Джек принялся делать искусственное дыхание, ну а мы… все остальные начали искать, что за дрянь принял Паппи.
Хог: И ничего не нашли.
Тьюлип: Ничего. Таблеток нигде не было. К тому моменту, как приехала скорая, он уже умер. Господь забрал его у нас.
Хог: Полагаете, Господь действовал сам, без посредников?
Тьюлип: О чем вы?
Хог: Трис считает, что Паппи отравили. Причем кто-то из ближайшего круга знакомых.
Тьюлип: Вина лежит на нас всех.
Хог: На всех?
Тьюлип: Он умер из-за наших грехов. Именно из-за них Господь забрал его к себе. Это была Божья кара. Всевышний хотел указать нам на то, что мы живем во грехе. Но мы оказались слепы. Мы не поняли, что Он хотел нам сказать. И дальше стало еще хуже. Больше наркоты, больше страданий, больше смертей. После смерти Паппи «Мы» уже были не те. Ребята работали с барабанщиками со студии, но ни один из них Паппи даже в подметки не годился. Теперь все внимание было на Рори с Трисом. «Мы — двойное лихо» — альбом, который вышел после смерти Паппи. Настоящий бесшабашный рок. Ребята окончательно отказались от блюза. И от кислоты тоже. Начиная с этого момента, они отдавали предпочтение коксу, героину и спиду. Мы крепко подсели на героин — все втроем. Господи, прости, тогда я спала уже с ними обоими.
Хог: И как они к этому относились? Они дрались из-за вас?
Тьюлип: Никогда. Отношения друг с другом были для них куда важнее — пусть они это никогда и не признавали. Никакая женщина не смогла бы тут ничего изменить.
Хог: Даже вы?
Тьюлип: А уж я тем более. Новый альбом выстрелил. Ребята стали популярней прежнего и начали вести себя как настоящие паскудничающие звезды. Выводить людей из себя. Обдалбывались и дебоширили. Словно испорченные в край мальчишки, прощупывали границы дозволенного. А потом отправились в турне. Как бы мне хотелось все это забыть. Когда им разрешили вернуться в Америку и они поехали туда на гастроли в шестьдесят восьмом, я решила составить им компанию. Ну, по крайней мере, попыталась. В них проснулся мачизм. Заливали гостиничные номера водой из пожарных шлангов. Выбрасывали мебель из окон на улицу. Однажды в Детройте Рори устроил в гостинице безобразный скандал из-за того, что ему хотели дать номер на втором этаже. Когда я спросила, а что в этом такого, он ответил, что «ни хера не прикольно базарить с фанатками из окна второго этажа». В Канзас-Сити я зашла утром в номер и увидела Триса в нашей постели с двумя девицами и чей-то ручной обезьянкой. Я уехала. Я просто больше не могла это выдержать. На следующий год, когда они выпустили альбом «Мозгоклюйство» и собирались в рекламное турне, Рори предложил мне поехать с ними. Я не хотела, но он буквально умолял меня. Я поехала. Для всех я была супругой Триса, но при этом жила с Рори. Безумие… Меня подруги вечно спрашивали, кто лучше в постели — Рори или Трис? А я отвечала, мол, это все равно что сравнивать кокс и герыч, от обоих дикий кайф, только не понять, от чего в итоге сдохнешь. По крайней мере, Рори меня не бил.
Хог: А Трис, значит, бил?
Тьюлип: Трис под героином часто становился агрессивен. Однажды мне нос сломал. Альбом «Мозгоклюйство» месяцев пять был лидером продаж. Потом вышел еще один: «Мерзость, мерзость», почти такой же успешный. Именно тогда ребятам пришлось выбрать место, чтобы залечь на дно — ими заинтересовалась налоговая.
Хог: Трис перебрался в Лос-Анджелес.
Тьюлип: А Рори и Дерек — в Италию. Я осталась дома и попыталась разобраться с собой. Слезла с наркотиков. Потом отправилась в Италию и порвала с Рори. Затем полетела в Штаты, чтобы повидаться с Трисом. Он жил в Малибу — снял там особняк. Трис был уже на грани. Кололся. Пил. Сильно пил. Тусовался с тем, кто разделял подобные интересы, вроде Муна или Денниса Уилсона из «Бич бойз». С Деннисом они подружились после турне шестьдесят восьмого года, когда тот жил на бульваре Сансет. Денниса уже нет в живых. Накануне моего приезда полиция задержала Триса за то, что он на своем «порше» гнал по автомагистрали со скоростью двести сорок километров в час. И это при том, что его к тому моменту уже лишили прав. Мне пришлось внести за него залог, иначе его бы просто не выпустили. Я увидела, что он изменился. К худшему. Он был преисполнен злобы на весь белый свет. Злобы и ненависти.
Хог: И в чем же была причина?
Тьюлип: Об этом лучше спросить его самого. Он не желал мне открываться. Именно поэтому я от него ушла. Ну и из-за героина. Снова мы сошлись только после того, как к нему приехали Джек с Дереком и, по сути дела, оттащили от края пропасти. Только когда он взялся за ум, я снова его приняла. У нас родилась Вайолет. А потом мы снова расстались — уже навсегда. Сейчас все события тех лет будто в тумане. Я даже не могу припомнить, как выглядело большинство наших знакомых. У меня сохранился фотоальбом, но вот уже много лет я не могу себя заставить заглянуть в него. Это выше моих сил. Между прочим, я очень много фотографировала сама.
Хог: Я бы с большим удовольствием посмотрел.
Тьюлип: Если честно, я мечтала когда-нибудь стать фотографом. Дэвид Бейли говорил, что у меня неплохо получается. Но я так и не довела дело до конца. Как всегда. Единственное, что у меня получилось, так это сломать себе жизнь. Если бы я не уверовала, меня бы сейчас уже не было в живых. Я была бы мертва, как Рори. Бедный, несчастный Рори.
Хог: Буду крайне признателен, если вы покажете мне альбом.
Тьюлип: М-м-м? А-а-а… он где-то тут. Мне пришлось его спрятать, когда я увидела, что в нем копается Вайолет. Копается в моем прошлом. Я его поищу. Заходите завтра.
