Белая как снег - Бьорк Самюэль

– Да что с тобой?..

– Сиди тихо.

– Но…

– Цыц. Молчи.

– Что ты вообще?..

– Это он.

– Что?

– Машина НАФ. Вот где связь. Черт побери. Во всех автомобильных авариях.

Миа осторожно открыла дверь и выбралась из машины, бросила беглый взгляд на белое здание сервиса, пригнулась и побежала вдоль дороги.

Добравшись до въезда, она прочла имя на машине.

Ульф Холунн.

Ульф.

Ну конечно.

Черт, как же она раньше не догадалась.

Ульф.

«W».

Wulf.

Волк.

Подойдя к двери, Миа подумала, что, наверное, это не лучшая идея.

Без оружия.

С тяжелой от лекарств головой и с трудом держась на ногах.

Ни за что, Миа.

Тяжело дыша, она остановилась и прислушалась.

Ничего.

Его нет?

Пригнувшись, она обошла здание и потрогала капот машины.

Теплый.

Значит, он где-то рядом.

«Ауди» стала медленно поворачивать к Мии, и она замахала руками.

Уезжай.

Ты на штатской полицейской машине.

Он ее узнает.

Патрик почти прижался к лобовому стеклу и стал лихорадочно жестикулировать руками.

Нет, нет, уезжай.

До нее не дошло, пока он резко не положил руку на руль.

В ушах прозвучал гудок.

Какого черта ты творишь?..

Предупреждение.

Она едва успела отвернуться.

В грязном окне мелькнула лопата.

Нет.

В отчаянии Миа попыталась поднять руки, но гипс не позволил этого сделать, тело не слушалось.

Твою мать, Миа.

И все звуки пропали.

Мунк припарковался на месте для инвалидов около отделения полиции в Грёнланде и по пологому склону побежал ко входу, где его уже ждала Анетте Голи.

– Есть новости?

Полицейский адвокат покачала головой, придержав ему дверь.

– Пока ничего. Не можем найти ее. И шведа тоже. Честно говоря, я даже не знаю, в каком отделе он живет.

Показав пропуска на стойке, они пошли к лифту.

– От Мии ничего?

Анетте нажала на кнопку вызова лифта и покачала головой.

– Ее телефон выключен. Последний раз она звонила Людвигу утром. Спросила, как взять машину.

– Машину? Нашу?

Двери лифта открылись.

– Да, с подземной парковки.

– А у нас есть?.. Машины можно как-то отследить?

– Увы, никак. А у тебя есть новости? Что по мальчикам?

– Следов пока нет, но там все под контролем. Местные полицейские неплохо работают. «Красный Крест» организовал поиски, к родителям направили психологов.

Анетте кто-то позвонил, но она отклонила вызов. Мунк увидел свое отражение в зеркале. Несвежий, измотанный – вид у него был такой, словно он давно уже не ел и не спал, что, в общем, было близко к реальности. Жалко, что он не успел покурить перед тем, как они зашли в здание.

– Он уже в комнате для допросов.

Анетте показала рукой с телефоном в конец коридора.

– Он сам захотел говорить с нами?

– Да. Его адвокат позвонил. Сказал, что его подзащитный располагает интересной для нас информацией, которую он сообщит, если мы сможем быть для него полезными.

– То есть он хочет, чтобы с него сняли обвинения в торговле таблетками?

– Примерно так.

– А это возможно?

Анетте немного задумалась.

– Может быть. Надо поговорить с прокурором.

– Хорошо, звони ему, – пробурчал Мунк, заходя в комнату.

Сегодня Франк Хельмер выглядел бодрее и ухоженнее, чем в прошлый раз, словно готовился к суду присяжных. Рубашка, пиджак, волосы зачесаны назад. Он вежливо кивнул Мунку и встал, когда тот вошел.

– Ладно, чего вы хотите? – вздохнул Мунк, опустившись на стул.

– Мой клиент, – начал адвокат, но Мунк отмахнулся от него.

– Я хочу услышать от вас, напрямую.

– Ну, – начал Хельмер, проведя пальцем по воротнику рубашки и бросив взгляд на адвоката. Тот снова взял слово.

– Мы так поняли, что у моего клиента есть полезная для вас информация.

– Да что вы говорите? Вы думаете, что это полезная нам информация? Что ваш клиент с большой вероятностью знает, кто жестоко убил четырех маленьких мальчиков, а также, по-видимому, держит в плену еще двоих? Вы этого хотите, Франк? Две жизни на вашей совести?

Хельмер потел – ему явно было некомфортно.

– Я…

И снова встревоженный взгляд на адвоката.

– Мы предлагаем, – кашлянул изворотливый, как угорь, адвокат. – Полностью закрыть дело против моего клиента, и чтобы он получил внушительную сумму возмещения ущерба, а также официальные извинения за нападение…

Вдруг в дверях показалась голова Анетте с телефоном у уха.

– Ты должен это услышать.

– Сейчас? Ты серьезно?

– Совершенно серьезно.

Мунк вышел в коридор, она улыбнулась, протянув ему телефон.

– Алло? Кто это?

– Привет, Мунк, это Анья. Анья Беличек. Я знаю, кто убийца.

Полячка говорила без передышки.

– У моей сестры в школе была подруга, которая потом пропала, неизвестно куда. Я тогда подумала, что ее положили в Гаустад, и сейчас она наконец нашлась, живет в квартире, где раньше жили мы. Неважно. Я спросила ее про Лёренскуга и Хельмера, видела ли она газеты, помнит ли их. И она подтвердила. А потом я спросила, не помнит ли она кого-нибудь, кто может быть связан с ними. И она сказала, что странно, что я спросила это, потому что она как раз только что думала о…

– Как его зовут, Анья?

– Вот это и заняло время. Камилла, та девушка, не могла вспомнить его имя. У нее какая-то болезнь, не помню, как называется, она не запоминает имена. В общем, мы позвонили еще одной подруге…

– Анья?

– Э-э… что?

– Потрясающая работа. Имя?

– Э-э… Ульф Холунн.

– Это точно?

– Сто процентов. Потому что…

Мунк вернул телефон Анетте, и голос умницы Аньи все еще звучал, когда следователь вернулся в комнату для допроса и спокойно сел на стул.

– Как мы уже сказали, – кашлянул адвокат.

Мунк отмахнулся от него и подвинул Хельмеру ручку и лист бумаги.

– Ульф Холунн.

– А-а? Что?

– Мы посмотрим, что можно сделать. Если вы напишете абсолютно все, что знаете о своем хорошем друге Ульфе Холунне. Где он живет, чем занимается…

Адвокат громко запротестовал.

– Ульф Холунн, – сказал Мунк, ткнув пальцев в листок.

– Нет-нет, мы требуем полной…

– Заткнись, – пробормотал Хельмер и взял ручку.

8

Лидия Клеменс много думала про того барсука. Не спала ночами, размышляя о том, какой ужас пережил этот красивый зверек. Запертый в маленькой клетке. Этой ночью она так разозлилась, что встала с кровати. Оделась и уже почти вышла из дома. С луком через плечо и ножом на поясе, но на улице было так темно, а завывающий ветер раскачивал кроны деревьев, что она решила оставить эту затею. Забралась обратно в постель, чуть ли не плача. Вдруг его снова поймали? Или другого зверя? И он сидит там совсем один, и никто ему не поможет? Лидия где-то читала, что некоторые животные умнее людей. Намного умнее. И у них есть чувства. Прямо как у нее. Лидия так расстроилась, когда Биргитте, одна из их коз, так сильно заболела, что пришлось ее зарезать. И она плакала как человек, когда девочка держала ее голову, словно просила о помощи. Ужасно, ведь у животного тоже есть душа, и оно все чувствует. Лидия где-то прочла про моллюсков, которые разбили лампочку в аквариуме, впустив в нее поток воды, потому что им надоело, что все на них смотрят. А еще там было про белку, которая натирала себя кожей гремучей змеи, чтобы ее все боялись. Ну надо же, какие умные.

Поначалу он ей нравился. Тот мужчина в полуразвалившейся хижине. Смотреть телевизор очень интересно. И этот человек наверняка одинок, потому что в те разы, что она его видела, он всегда был один: как и у нее, друзей у него не было. Но у нее ведь есть дедушка Вилли, так что тому дяде повезло меньше. Но теперь все. После того случая с барсуком. Слава богу, ветер стих. Скоро она пойдет туда и выпустит несчастное животное, если его снова поймали, может, даже сожжет и выкинет клетку. И так ему и надо, нельзя так поступать. Лидия стала понимать, почему дедушка Вилли ненавидит всех людей и почему именно они виноваты, что скоро наступит вечность.