Эффект ореола - Янг Кристина

Если я сейчас дам слабину и позволю чувствам в полной мере выйти, то уже не выберусь из этого капкана. Я кану в депрессию, потому что больше нет ради кого держаться.

Осталась лишь цель – найти убийцу. Это все, что отныне сдерживает меня.

Страшно подумать, что со мной станет, когда цель будет достигнута.

Глава 6

Мейзи

Похороны.

Это всегда звучит печально. Радуется ли человек смерти своего близкого или же, наоборот, умирает от пожирающей его внутри боли, это слово несет в себе только горечь и потери.

Я стою перед большим зеркалом в пол и смотрю на свое отражение. Точно так же я стояла четыре года назад перед церемонией похорон родителей. Теперь мне пришлось надеть то же самое черное, вязанное платье до колен с горловиной и широкими рукавами. Их я растянула, когда не могла успокоить свои расшатанные нервы во время похорон родителей и постоянно прятала в рукавах свои дрожащие руки.

Как бы не было больно – важна собранность. В том, что я не спала всю ночь перед похоронами, есть даже свой положительный эффект. Когда человек не высыпается для него все становится безразличным. Есть лишь раздражение на весь мир.

Я взяла с комода рядом лечебную помаду и намазала ею свои иссохшие потрескавшиеся губы. Во время данной процедуры мой взгляд неосознанно упал на стоящую на прикроватной тумбочке фоторамку, которая отразилась в зеркале. Я небрежно бросила помаду на комод, не отрывая глаз от фотографии, где на меня смотрят счастливые лица, навсегда застывшие и оставшиеся в прошлом.

Я медленно повернулась и направилась к кровати. Села на край матраса и взяла в руки фоторамку. Провела подушечками пальцев по лицам родителей и сестры, тяжело вздохнув.

Такие счастливые…

От этого больнее вдвойне. Внутри меня разрастается ураган, который с каждой минутой все труднее сдерживать. Это ураган из страданий и боли, вызванные чувством одиночества и осознания, что своих самых родных людей я больше не увижу никогда.

Не обниму…

Не поговорю…

Ничего не сделаю.

Они просто застыли на фотографиях, улыбающиеся и полные счастливой жизнью. А я продолжаю жить, шагнув не в то будущее, о котором мечтала. Моя жизнь переполнена трудностями, болью, страданиями, вечными размышлениями о том, как существовать дальше.

Моя жизнь потеряла смысл. Его отрезали, когда я увидела труп своей сестры. В этом бескрайнем океане под названием «Жизнь», в этой неизвестности, меня сейчас удерживает на плаву лишь цель – найти убийцу. А этого недостаточно, чтобы жить полноценно.

Я одинока. Дженни единственная, кто заполняла эту дыру в моей душе после гибели родителей. После того, как я нашла их тела, многое изменилось и в худшую сторону. Я даже не заметила, как из моей жизни медленно начали испаряться друзья. Один за другим. Судьба словно сделала мне одолжение и плевком бросила в мою жизнь Вилсона, чтобы я не деградировала без общения. Он единственный, кто способен терпеть меня. Другие отвернулись, потому что я сильно изменилась. Видимо, я сама того не понимая, своим поведением и отношением всех оттолкнула.

Семья – это все, что было для меня важнее всего. И ее у меня отобрали. Когда из жизни теряется то, что называется сокровищем, поддерживающее ее, все остальное становится бессмысленным, как не гляди и не старайся.

– Мейзи?

Тихий, но глубокий голос заставил меня оторвать взгляд от фотографии и посмотреть в сторону двери. Через проем на меня смотрел Кристиан, который вызвался сопровождать меня. Он даже надел черные брюки и рубашку.

– Пора ехать.

Я кивнула и положила фоторамку на прикроватную тумбочку, фотографией вниз. Собрала свои волосы в хвост и захватила резинкой.

Вчера вечером я сама попросила Кристиана поехать со мной. Не знаю, что меня заставило обратиться с такой просьбой к совершенно незнакомому мне человеку. Наверное, усталость, которая скопилась за два дня. Я нормально не спала, не ела, не жила. Чувствую себя каким-то пустым сосудом. Я же должна что-то ощущать, когда всем естеством понимаю, что сейчас еду, чтобы похоронить родную сестру – единственного человека, который помогал мне жить.

Кристиан управлял моей машиной, пока я обездвиженная и без сил сидела на пассажирском сидении и смотрела за сменяющимся пейзажем за окном.

– Почему ты согласился присутствовать на похоронах? – хрипло спросила я Кристиана, не смотря на него. – Надеюсь, не из жалости?

– Я работал детективом, если ты забыла. Жалость мне не свойственна. Никогда никого не жалел. Просто понимаю, что тебе нужна помощь, даже если не говоришь об этом.

Я посмотрела на свои руки, которые покоились на бедрах и поджала губы. Не знала, что ответить ему после таких слов. Обычно вроде благодарят. Но в последний раз я благодарила только родителей и это было четыре года назад. Больше это слово не выпадало из моих уст, поскольку я все начала делать сама. А сейчас впервые за четыре года рядом со мной человек, который сидит за рулем моей машины, потому что я не в состоянии, и сопровождает на похороны сестры.

Совершенно чужой человек, если быть точнее, но при этом духом похожий на меня.

– Я тоже перестала кого-либо жалеть, – промолвила я почему-то с тяжелым сердцем.

Какой-то неведомой мне силой я повернула голову в сторону Кристиана и начала внимательно рассматривать. Он, слегка нахмурив брови, сосредоточенно следил за дорогой, при этом слабо удерживая в руках руль, находясь в полной уверенности. Трехдневная щетина добавляет ему еще три года к имеющему возрасту, но это не портит его мужской красоты.

Кристиан красивый, и я это признаю для самой себя, никак не избегая своих мыслей. Я анализирую его как личность, а не как парня, который может мне понравиться. Второй вариант совершенно исключен.

Да, Кристиан уверенный в себе мужчина, без комплексов, умеющий твердо стоять на ногах. Но с кучей неразберихи в жизни, что меня отталкивает. После того как я ощутила тяжесть проблем в своей жизни, которые мне приходилось решать в одиночку, меня начали отталкивать мужчины, у которых рядом, словно тень, бродит что-то незавершенное и тяготеющее.

Кого-то это может и привлекает, чтобы помочь и остаться на его глазах героиней, той самой, но не меня. Я не хочу становиться чей-то спасительницей, когда сама ежедневно тону.

– Смотри не влюбись, – донесся до меня его самоуверенный голос, и я вздрогнула, вырываясь из своих мыслей.

Снова стала смотреть за сменяющимся пейзажем, отводя от него глаза.

– Не обольщайся, – пробубнила я и вздохнула, когда мы подъехали к нужному месту.

Пока Дженни находилась в морге, я заказала все услуги у похоронного дома, который все сделал как нужно. Мне осталось лишь приехать и проводить сестру в последний путь. Они пригласили всех в специальное отведенное помещение, где уже находилась Дженни, но только лежащей в гробу.

Нас с Кристианом встретили представители похоронного агентства и проводили во внутрь, указывая на наши места. Нас разместили на первом ряду прямо напротив гроба. Многие уже сидели на своих местах. Кто-то всхлипывал, а кто-то надрывно рыдал. Я же сидела на своем месте совершенно безэмоциональная, пялясь на гроб, в котором лежит моя сестра.

Все повторяется. Точно так же я смотрела на два гроба четыре года назад, только тогда рядом со мной сидела Джении и плакала. Теперь рядом со мной пустой стул и черная огромная дыра в душе.

Я бы могла разрыдаться прямо сейчас, ведь мне больше нет ради кого сдерживаться и показывать опору. Но слез просто нет. Я сделала из себя робота, пока справлялась с трудностями и карабкалась вверх по лестнице.

– Что же, давайте начнем, – с печалью в голосе сказал один из представителей похоронного агентства, поднявшись на небольшую сцену.

Люди по очереди начали подниматься на сцену и говорить о Дженни что-то хорошее, еле сдерживая рыдания. Перед моими глазами слишком много черного цвета, будто все остальные краски просто перестали существовать. Даже гроб Дженни, на который я продолжаю смотреть, весь черный.