Эффект ореола - Янг Кристина

Сейчас я бы все отдала, чтобы Дженни сидела рядом со мной и рассказывала про свой день. Во время рассказа она любила вставлять разного рода шутки, а я смеялась, ощущая, как тяжёлый день рассеивается сам по себе, и на смену приходит приятное чувство расслабления. Но сейчас я сижу одна, полностью ушедшая в свои мысли, а на плечах тяжёлый груз.

Увы, что бы я не предложила высшим силам, чтобы воплотить свои желания в реальность, они ничего не примут. Когда уходит самый родной и близкий человек, навсегда и безвозвратно, с этим пугающим фактом тяжело смириться. Не помогает даже осмысление, что это закон природы – люди умирают.

Но когда человека убивают, то это уже сбой в законах, неожиданность, недопустимость. Но этого жестокого существующего факта тоже не избежать, и смерть не отменить. Кажется, если родного человека забирают именно таким способом, то больнее сильнее всего, чем, когда он уходит естественным путем. Душа разрывается от чувства несправедливости.

Я втягиваю в себя дым и выпускаю его из лёгких в комнату. Белая пелена на мгновение застилает глаза, но уже через пару секунд рассеивается.

Внезапно пришедший на кухню Кристиан вынимает зажатую между моих губ сигарету и тушит её в пепельнице. Я смотрю на него с негодованием.

– Курить вредно.

– Как и чрезмерное употребление алкоголя, – парирую я.

– Заканчивай этот свой рынок самобичевания и давай поедим. Ты любишь корейскую кухню?

Кристиан поднимает с пола пакет и вытаскивает из него еду, которая мгновенно рассеяла запах табака, распространив свой аппетитный аромат, от которого заурчал желудок. Я наблюдала за его действиями откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.

– Тебе удалось угадать мои вкусы.

– Горжусь собой.

Кристиан сел за стол, открывая свою порцию лапши и тут же жадно набросившись на неё. Я скромно перетащила к себе свою порцию и стала помешивать лапшу палочками, чтобы она вся пропиталась соусом, который поливают лишь сверху.

– Так какие у нас планы на завтра? – спрашивает Кристиан с набитым ртом.

– Нужно поехать на адрес, куда в ночь убийства поехала Дженни, – спокойно отвечаю я, засовывая в рот лапшу.

От слова «убийство» меня бросает в дрожь. Такого со мной нет, если я применяю его на работе и по отношению к другим людям. Когда дело касается сестры, сердце сжимается.

– Она к кому-то поехала? – уточнил Кристиан.

Я сглатываю и коротко отвечаю:

– К мужчине.

– У неё с ним были отношения?

– Вроде того.

Я тяжело вздыхаю и убираю лапшу в сторону. Аппетит пропал мгновенно, стоило мне подумать об его взаимодействиях с моей сестрой.

– Его не было на похоронах?

Кристиан валил меня вопросами, на которые мне не хотелось отвечать из-за отвращения и усталости, но я понимаю, что он это делает не из любопытства, а для дела. Для него необходимо нарисовать в своей голове хотя бы какую-то систему, на которую можно будет опираться при расследовании.

Как бы мне не хотелось сближаться с ним, но этого не избежать. Убийство моей сестры – это нить в прошлое, где она запуталась. Кристиану придётся знать обо мне все.

Я провела ладонью по лбу.

– Я не знаю, как он выглядит. Знаю лишь его имя, и что он имеет свое рекламное агентство.

– Тогда его не трудно будет найти. Только нам необходима связь с полицией. Им проще найти человека по каким-либо данным.

Я вспомнила Вилсона, на которого и возложу эту непростую миссию.

– С этим проблем нет.

Кристиан доел свою порцию и утрамбовал съеденное газировкой.

Я вспомнила про скриншот в своём мобильнике и открыла его. Место, куда приехала Дженни в ту злосчастную ночь – это отель на Пятой авеню. Но почему? Он же мог пригласить её в свой дом или квартиру. Если только он сам не причастен к её гибели.

– Завтра утром позвоню Вилсону, чтобы он пробил данные этого человека, – озвучила я свои мысли Кристиану. – Сразу после навестим его и зададим много вопросов.

– Ты не в восторге от него, – замечает Кристиан.

– Это не важно. Важно то, почему после встречи с ним Дженни погибла.

Я тянусь к пачке сигарет, которая лежит на столе, но Кристиан перехватывает её. Я поднимаю на него недоуменные глаза.

– Верни, – буквально приказываю я строгим голосом.

– Курение вредит, – повторяет он свою недавнюю фразу, когда отобрал у меня недокуренную сигарету.

– Поверь мне, вредно будет тогда уже тебе, если ты сейчас же не отдашь мне эту чёртову пачку.

– Вот именно, она чёртова.

Кристиан скомкал пачку в руке под мой протестующий вопль, смотря на меня без каких-либо зазрений совести.

Я судорожно выдохнула, сжав кулаки.

– Какое право ты имеешь отбирать у меня сигареты?

– Я ненавижу курящих женщин.

– А я ненавижу пьющих мужчин!

Кристиан очаровательно улыбается мне.

– Тогда договоримся, на время работы вместе ты не куришь, а я не пью. Давай уважать друг друга.

Я раздражено выдыхаю и потираю лицо ладонями. Нет смысла объяснять ему, что курение – это моя потребность, которая успокаивает. Этот черт будет стоять на своём и только сильнее разозлит меня.

– Хорошо, – с трудом согласилась я.

Кристиан кивнул и встал со стула, чтобы выбросить скомканную, уже бесполезную, пачку сигарет. Когда работаешь с кем-то в команде, важно прислушиваться, идти на компромисс, чтобы избежать скандалов и недопонимания. Поэтому мне пришлось сейчас прикусить язык и молча наблюдать за тем, как пачка сигарет улетает в урну.

Я уже догадалась, что Кристиан имеет тяжелый характер, и в некоторых моментах он даже отражает меня. Особенно, когда приходится стоять на своем. Когда люди с одинаковым темпераментом сталкиваются друг с другом и, когда им еще приходится работать вместе, обоим важно уступать, дабы сохранить хотя бы какое-то перемирие.

Я встала со своего стула и приблизилась к плите, чтобы поставить чайник, когда Кристиан вновь сел на свое место.

– Что случилось с твоими родителями?

Этот вопрос Кристиан задал внезапно, и я совершенно не ожидала подобного интереса. Я еще некоторое время стояла к нему спиной, обдумывая свой ответ. Затем поняла, что лучше всего сказать так, как оно есть на самом деле. Как я уже наблюдала для самой себя, Кристиану мне хочется доверять.

Я повернулась к нему лицом, упираясь поясницей и руками в столешницу.

– Они погибли четыре года назад. Я вернулась домой на каникулы и обнаружила их убитыми в доме.

Кристиан на мгновение опустил глаза. Это распространенная реакция каждого человека, когда он от другого слышит печальные слова.

– Ты не думаешь, что Дженни убил один и тот же человек?

Я вздохнула, опустив глаза вниз, и смотрела на свои скрещенные ноги.

– Думала. Но почерк убийства разный. Моих родителей застрелили в голову, а Дженни убита ножом. – Я подняла глаза на Кристиана и добавила: – Твоим.

Кристиан закивал.

– Это значит, что ее убили прямо в моей квартире. Дерьмо.

– Или в твою квартиру уже проникали и просто забрали нож, – озвучила я иную версию.

– Гадать можно сколько угодно. Все встанет на свои места, когда мы найдем этого ублюдка. И совсем не обязательно, чтобы у него был один и тот же почерк. Он не серийный маньяк, чтобы убивать одинаково.

Кристиан выдохнул и откинулся на спинку своего стула. Он не показывает мне своей ярости или агрессии, демонстрируя лишь спокойствие и пофигизм, но я уверена, что внутри него таится злость огромных масштабов. Ведь некто, а он даже не может подозревать кто, пытался подставить его и посадить по ужасному методу – по несправедливости.

Я могу только догадываться о том, что чувствует Кристиан в сложившейся ситуации. Когда на человека навешивают то, чего он не сотворил, а еще хуже, когда это убийство, ему хочется добиться правды любой ценой. Это, пожалуй, единственная причина, почему Кристиан сейчас сидит здесь, на моей кухне, и расследует убийство моей сестры. Хотя, когда я озвучила ему свои условия, по выражению его лица я сразу поняла, что он не в восторге от такого расклада, но это единственный выход из сетей несправедливости.