Монстр из Арденнского леса - Элаф Ника

Голова была тяжелая, никак не получалось нормально сосредоточиться. Мысли снова и снова то возвращались к ночному лесу, к грязи на его собственной одежде, то устремлялись к ней, в ее подсобку. Хотелось как-то… поставить точку? Сказать последнее слово? Развеять это наваждение, это ощущение растерянности оттого, что Янссенс, такая улыбающаяся, загадочная, чуть ли не флиртующая, взрослая, просто прошла мимо, а он остался молча стоять и смотреть вслед.

Марк то расхаживал по кабинету, то останавливался у окна и тер лицо руками, то снова садился за стол и листал бумаги. Да чтоб тебя! Невозможно! Пока он ощущает эти отвлекающие флюиды…

Он решительно направился к подсобке и у самой двери налетел на Матье.

– Вот! Тебя я и искал! – тут же заявил Марк. – Я ухожу, ключи у тебя, Янссенс пока работает. Скажи ей, чтоб дождалась меня. Вечером заеду.

Припарковав машину, Марк подошел к старой обшарпанной калитке. Давно надо было покрасить ограду, заняться садом, привести все в порядок, но он все время откладывал. Не мог себя заставить. Чувствовал и знал, что это означало бы окончательно смириться с такой жизнью, признать это место домом.

Он привычным жестом поправил покосившийся почтовый ящик, достал газеты и конверты. Счета и реклама. Поднявшись на крыльцо, открыл тяжелую деревянную входную дверь, в прихожей небрежно бросил кипу бумаг на столик у зеркала. Там уже скопилась целая гора, и, разумеется, вся она вдруг лавиной посыпалась вниз. Символично, черт подери. Он наклонился, чтобы поднять бумаги, и замер. Посреди привычных посланий электрической компании, мэрии и страховой лежал конверт. Абсолютно белый, без адреса, без штампа.

Марк подобрался, уже понимая, чувствуя, что сейчас будет. Как всегда в таких ситуациях, ощущения обострились до предела, стали четкими, ясными, будто многократно увеличенными. В ушах зазвенело, к горлу подкатил ком от волнения. Так. По порядку.

Он надел перчатки, взял конверт. Пошел к себе в кабинет за ножом для бумаг. На столе аккуратно вскрыл заклеенную полосу и пинцетом вынул фотографию. Сердце пропустило удар. На снимке, сделанном с близкого расстояния, были он и Янссенс: они сидели в машине и пили кофе. Она уткнулась в стаканчик, а Марк смотрел на нее.

Один край фото был обуглен.

Огонь.

Огонь будто плеснулся внутри, полыхнул красным перед глазами. Марк сделал несколько глубоких вдохов. Обвел взглядом комнату. Заземлиться. Вернуться в реальность. Вот стол, кресло, кривой кактус, который он зачем-то взял у Себастьяна и который неожиданно стал разрастаться во все стороны. Старое пресс-папье, портрет бабушки на стене. Стеллаж, от пола до потолка заставленный книгами.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Марк заставил себя снова посмотреть на фотографию. Оценить ее отстраненным профессиональным взглядом. Потом достал пакет и аккуратно положил в него конверт. Помедлил.

Наконец, вытащив пачку сигарет, вышел на крыльцо, закурил и выпустил струю дыма в сырой ноябрьский воздух.

Значит, вот оно.

Не то чтобы он этого не ждал. Напротив. Учитывая преследующее его странное ощущение знакомого присутствия, которое в то же время он не мог точно определить. Ускользающее, не дающееся…

Нет, Марк как раз давно ждал, что это проявится: не именно так, не через письмо или что-то подобное, но он все время предчувствовал какое-то неизбежное… возвращение.

Он только сейчас осознал, что ощущение незавершенности, тянущееся из прошлого, все это время не давало ему вдохнуть полной грудью. Чутье никогда его не подводило. И сейчас он чувствовал прилив адреналина оттого, что это наконец началось.

Но фото, на котором неожиданно оказалась криминалистка…

Разумеется, она была ни при чем. Послание в конверте адресовано ему и только ему, а Янссенс – как статистка – случайно попала в кадр. Просто оказалась рядом.

Но все же, все же было что-то, что мешало ему спокойно отбросить неприятную мысль об опасности именно для нее. Он чувствовал это – неясно, смутно, неопределенно, – но чувствовал, а значит, не мог игнорировать. Не имел права.

Ладно. Что дальше делать – понятно. Действия были простыми и логичными, оставалось только решить, по какому пути он пойдет. Взвесить все за и против. Один, как обычно, или… Что будет хуже, что опаснее? Включать ее в эту игру или оставить в неведении? Девчонка случайно оказалась рядом именно в тот момент, когда прошлое нагнало его в этой дыре – и не в виде кошмаров. Но она же была той, кто мог бы ему помочь…

Марк снова затянулся, выдохнул дым. Усмехнулся.

И если уж быть до конца честным с самим собой, кроме рациональных доводов был и еще один. Вдруг показавшийся не менее весомым.

– Само по себе ничто ни дурно, ни хорошо, – процитировал он, словно девчонка могла его услышать. – Мысль делает его тем или другим.

Затушил окурок и пошел в дом.

Алис прикрепила на череп еще один маркер толщины тканей. Задумалась.

«Нет, пожалуй, надо чуть подкорректировать. Да. Теперь еще один…»

По коридору вдруг загрохотали шаги, дверь резко распахнулась, и Алис едва не выронила маркер.

– Да?

Какого черта он тут забыл? Опять «без прелюдий»?

– Вы закончили?

– Как видите, пока нет.

– Заканчивайте и поехали.

– Куда? Что-то случилось?

Как же бесил этот приказной тон! Утреннее превращение в нормального человека и адекватного шефа продлилось недолго.

«Впрочем, мудак – всегда мудак, – напомнила себе Алис. – Не стоило обольщаться».

– Отвезу вас в гостиницу.

– Я прекрасно доеду сама, спасибо.

– Нет. Во-первых, вы в обед у мадам Дюпон выпили, и отнюдь не пива. А во-вторых, нам надо поговорить. Собирайтесь.

И, не слушая возражений, развернулся и вышел.

Черт! Почему он смеет так себя вести? Почему обращается с ней как с… Алис, кипя от возмущения, не могла даже найти нужного слова. На каком основании он отдает ей приказы? Выпила! Да господи боже, он что ей – отец? Старший брат?

Нарочито неторопливо собравшись, она вышла на парковку. Деккер курил около своего внедорожника, его темная фигура в сумерках напоминала огромного зверя, который под вечер вышел из леса к людям, чтобы чем-нибудь поживиться.

Заметив ее, он выбросил сигарету в урну и открыл пассажирскую дверь. Алис едва не взвыла от злости. Сказать, что она прекрасно доберется сама, алкоголя в крови не так много, а ехать совсем недалеко? Но это его «надо поговорить»… О чем? И ей показалось, или он быстро огляделся, прежде чем сам сел в машину?

Ехали молча. Алис пыталась подавить клокотавшую внутри злость. Деккер то и дело смотрел в зеркало заднего вида, постукивал пальцами по рулю. Она время от времени искоса на него поглядывала – его лицо казалось бледнее, чем обычно. Или просто ей так чудилось в полутьме?

Уже у самой гостиницы, резко остановившись и дождавшись, когда Алис потянется отстегнуть ремень безопасности, он вдруг обронил:

– Мне нужна ваша помощь. И это строго конфиденциально.

И ярость мгновенно утихла.

– Я вас слушаю.

Глава 4

Алис подобралась, вся обратившись во внимание, – меньше всего она ожидала, что инспектор станет с ней откровенничать и доверять какие-то свои секреты. Она чувствовала, что он как будто еще не решил до конца, насколько ей откроется, что он взвешивает все за и против, и почему-то отчаянно хотела, чтобы доводы за победили.

– Мне нужно… я хотел попросить вас посмотреть одно письмо, – наконец сказал Деккер. – Найдите все, что сможете. Едва ли там есть отпечатки, кроме моих, но… может, что-нибудь еще.

Он протянул конверт в пакете, но в последний момент замер.

– Это… касается только меня, вам нечего бояться. Все остальное – случайность.

Алис взяла пакет из его рук, и он тут же добавил:

– Посмотрите у себя в номере. Я завтра за вами заеду. Раньше обычного, как вы помните.