Египтянин - Грин Лейтон

15

Грей прибыл во Враждебну, невыразительный софийский международный аэропорт, к полуночи. Стоило ему пройти таможню, как его обступили взъерошенные местные, предлагая недорого отвезти в центр. Грей отмахнулся от них и, пройдя мимо трех бродячих псов и бездомной семьи, нашел возле аэропорта стоянку легальных такси.

Он сел в машину, и его обуяло ощущение двойственности, типичное для стран, которые с головой окунулись в современность, потому что их завоевали, или обнаружили на их территории природные ресурсы, или они внезапно обрели независимость, оказавшись при этом не вполне готовыми к такому повороту событий. В странах вроде Болгарии прошлое и будущее сплавились воедино, перемешанные ложкой перемен в анахроничное рагу, которому вскоре предстояло попасть в жернова жадных челюстей прогресса.

Такси оказалось «мерседесом», а его шофер – пронырливым мужичонкой в поношенном смокинге и очках от Версаче. Грею удалось объяснить, что ехать нужно в центр, водитель крякнул и тронулся с места. Едва они выехали за шлагбаум, шофер нажал кнопку, и в центре консоли загорелся телеэкран. Мужичонка закурил и выбрал канал, где ревело техно и транслировалась интерактивная имитация гонок на ускорение. Грей пристегнулся.

Окраины Софии мелькали гигантскими рекламными щитами с чужими буквами, унылыми высотками советского образца, «шкодами», «Ладами» и «Волгами», которые катили по проезжей части или ржавели в бурьяне; порой мимо проносился БМВ или брел запряженный в телегу ослик. Доминик понятия не имел, куда в глухую полночь селянин гонит по магистральной трассе свою скотинку.

Грей сказал название отеля в центре, где забронировал номер; шофер высадил его на пустынной площади, где возвышался мрачный романский собор, бросил нечто невразумительное, махнул в сторону одной из улиц, которые начинались от площади, и рванул прочь, как с пит-стопа.

Доминик надел на плечи лямки рюкзака и пошел в ту сторону, куда указал водитель. В темноте вестибюля его встретил старик, который ткнул пальцем в гроссбух, где значилась фамилия Грея, и попытался отобрать у него рюкзак. Постоялец поклажу не отдал, и старик провел его через обшарпанный холл в кроличью нору длинных, тускло освещенных коридоров.

У себя в номере Грей рухнул на продавленную двуспальную кровать и провалился в сон под кряхтение и бормотание парочки за стеной. Интимность звуков вызывала смутную неловкость, но одновременно благодаря им Доминик ощущал ту пуповину, что связывала его с остальным человечеством даже в незнакомой стране.

Грей проснулся посвежевшим и принял душ в кабинке, где имелись собственно душ, слив и скребок, чтобы сгонять воду. Он не возражал: ему нравились неожиданности путешествий, особенно в тех местах, где жизнь становилась чуть более непредсказуемой.

На стене в вестибюле он обнаружил карту города и показал мрачной, но говорившей по-английски даме за стойкой адрес штаб-квартиры корпорации «Сомакс». Можно было просто взять такси, но ему хотелось освоиться с местным транспортом на случай, если в том вдруг возникнет неотложная нужда. Дама написала номер автобуса до Бояны – пригорода, где располагалась штаб-квартира.

Когда Грей двинулся к автобусной остановке, София начала раскрываться перед ним. Первым впечатлением стали невозможно широкие бульвары в советском духе, абсурдные памятники и бетонные здания длиной в целый квартал. Но стоило бульварам закончиться, как началась другая София: лабиринт мощеных улочек с лиственными деревьями и укромных площадей, где посиживали на лавочках суровые старики, которые пили приторный болгарский кофе, устало затягивались сигаретами и размахивали руками в процессе оживленных бесед.

Из магазинов гремела поп-музыка, у продуктовых прилавков стояли селяне в коросте грязи, попрошайничали цыгане; Грей видел невероятно красивых разряженных женщин с хмурыми спутниками, копирующими гангстеров, людей в одежде из пяти разных десятилетий, поврежденные статуи советского периода, разбросанные тут и там по замусоренным, поросшим сорной травой паркам, только половина деревьев в которых была подстрижена. Да и весь город нуждался в том, чтобы его слегка подровняли.

Но попадались и нарядные минареты, стойки с цветами, новые, с иголочки, заведения; этот город трамваев и кафе нежился в колыбели лесистого хребта, который называют легкими Софии, и венчала картину великолепная снежная вершина горы Витоши. Доминик видел поразительную древнюю культуру, которая, бурля, выплескивалась на поверхность из каждого магазина, с каждого перекрестка улиц.

Грей добрался до площади Баттенберга, где суровый президентский дворец соседствовал с казино и отелем. Вскоре тридцать четвертый автобус повез его в Бояну.

Он выехал далеко за пределы города, миновав многие мили высоток, окружающих поросшие сорняками дворы, откуда смотрела на проезжающий транспорт молодежь в надвинутых на глаза капюшонах. Бродили псы, какие-то оборванцы жгли неизвестно что в мусорных баках.

Жилые кварталы закончились, и у подножия гор впереди показался лесистый пригород. Автобус выбрался из грязи и поднялся выше, оказавшись в тучных объятиях привилегированных районов. Хотя пустыри с хибарами попадались и тут, в целом Бояну все же определяли парки и симпатичные застекленные офисные здания.

Штаб-квартира «Сомакса» занимала большое оштукатуренное здание с ярко-синими окнами и ухоженной лужайкой. Через дорогу от него Грей заметил кафе, устроился там на террасе и взял кофе с какой-то выпечкой.

У обочины затормозило такси, из него вышла женщина и направилась ко входу в «Сомакс». Дверь отъехала в сторону, женщину обыскали двое вооруженных охранников и лишь потом позволили ей войти.

Уловка с проверкой перед дипломатической миссией тут не сработает, понял Доминик. Все дипломаты, включая сотрудников службы безопасности, проходили языковую подготовку, а потому всякий проверяющий должен был говорить по-болгарски хотя бы на сносном уровне.

Грей долгое время смотрел на здание, прокручивая в голове всевозможные варианты. Хоть у него и были подспудные подозрения относительно Аль-Мири, суд легко установит законность притязаний араба на пробирку. А Грею платят, чтобы он выяснил, там она или нет.

Он отставил свой кофе. Ему нужна была инсайдерская информация из «Сомакса», а значит, помощь кого-то из местных.

Он пошел в интернет-кафе и поискал в Сети софийских частных детективов. Тот, кто рекламирует себя по-английски, сможет и говорить на этом языке. Грей нашел таксофон и позвонил по первому номеру из списка. После третьего гудка ему ответил обладатель мощного кашля курильщика, который сказал, что да, он сумеет помочь, если Грей готов встретиться с ним сегодня в семь вечера.

Доминик согласился, потом набрал еще несколько номеров, но больше нигде не ответили.

Грей вернулся в Софию. Моросящий дождик подчеркивал мрачные черты города; серые здания сливались с серым небом, образуя бесконечную монотонную пелену. Грей ссутулился и пошел вперед. К нему подскочил сутенер в костюме бизнесмена и стал совать под нос фотографии своих девочек. Грей отодвинул его в сторону, и на освободившемся месте тут же возникла цыганка-попрошайка с младенцем. Доминик сунул лев в ее грязную ладонь и укрылся от дождя в очередном кафе.

К шести дождь перестал, город осветило робко выглянувшее солнце, и Грей продолжил путь, направляясь по адресу, который дал ему частный сыщик. Доминик прошелся по бульвару Витоши, этому обсаженному деревьями сердцу Софии. На вечернюю прогулку выбрались семьи и парочки, и столица вылупилась из своего мрачного кокона. Уличные кафе, булыжные мостовые, трамваи и газовые фонари преобразили бульвар с его потрепанными зданиями, и он стал похож на пожилого, но все равно очаровательного кавалера. Рука об руку прохаживались женщины, они покачивали бедрами и лукаво стреляли глазами, на них оглядывались мужчины в золотых украшениях, одетые в рубашки с открытым воротом.