Дом астролога - Джейд Каринн

– Здравствуйте, – окликает нас молодая женщина.

Она стоит у парадного входа в дом. Двойные двери сделаны из темного дерева с рельефными стеклянными панелями, на которых выгравирован мотив виноградной лозы. Над ними красуется навес, увитый зеленью. Он еще более потрясающий, чем на фотографиях.

– Рини?

– Да. Ри-ни, сокращенно от Серены, – говорит она.

По телефону я представляла себе чопорную, надменную женщину, которая считает себя «утонченной». И если бы мне пришлось угадывать, я сказала бы, что ей больше моих тридцати семи. Что она намного старше. Опустевшее гнездо. Но реальная Рини выглядит так, будто едва ли может легально покупать алкоголь.

– Добро пожаловать в «Звездную гавань», мистер и миссис Флинн, – говорит она.

Я оформляла заказ, поэтому она думает, что моя фамилия – это и фамилия Теда тоже.

– Пожалуйста, зовите нас Тед и Марго, – прошу я, стараясь держаться непринужденно.

Рини открывает входную дверь и ждет, пока мы не войдем. Мой взгляд поднимается к люстре в виде канделябра, свисающей с двадцатифутового потолка. Под ней находится витая лестница, похожая на нить ДНК. Пол выложен широкой елочкой из светлого дерева. Очень элегантно.

– Здесь чудесно! – восклицаю я.

– Я проведу для вас небольшую экскурсию, а потом вы сможете устраиваться, – говорит Рини.

Мы проходим мимо широкой лестницы слева, а справа – уникальная круглая библиотека, которую я видела в посте на BookTok. Заставленная книгами всех цветов радуги от пола до потолка, она похожа на кондитерскую лавку.

– Тут наверняка понравится Адаму, – говорю я Теду, кивая на стоящие на полке книги моего брата-писателя.

Рини показывает нам классическую белую кухню с забитым продуктами холодильником, а затем величественный кабинет, где пахнет кожей и старыми учебниками.

– Здесь будут проходить приватные астрологические чтения, – объясняет Рини.

Тед заявляет, что его любимое место – игровой зал, потому что там есть бильярд и шаффлборд, а также настоящие игровые автоматы «Мисс Пакман» и «Фроггер».

Я пока не могу выбрать. Каждая комната на втором этаже оформлена в драгоценных тонах: изумрудно-зеленом, рубиново-красном, сапфирово-синем и цитриново-желтом, как в настоящем доме из игры «Клуэдо». Я замечаю, что некоторые окна маленькие и с толстыми стеклами, в то время как другие куда больше, они явно недешевые и без рам. Я спрашиваю Рини о разительном отличии.

– Эти комнаты относятся к самой старой части дома, построенной в тысяча восемьсот девяносто четвертом году, – говорит она. – В этом районе Лонг-Айленда летом бывают бури, а в сезон ураганов – сильные ветры. Сейчас есть более эффективные методы защиты, но тогда у них не было другого выбора, кроме как делать окна поменьше.

Рини ведет нас мимо столовой в еще одну гостиную.

– Ух ты! – восклицаем мы с Тедом в унисон.

Главное украшение «Звездной гавани» – окна от пола до потолка. Создается впечатление, что во время прилива океан может ворваться внутрь.

– Ирония судьбы, не правда ли? Современные штрихи выгодно подчеркивают многовековую красоту природы.

– Это Атлантический океан? – спрашивает Тед.

– Пролив Лонг-Айленд, эстуарий Атлантики, – отвечает Рини. – Может, поднимемся в апартаменты?

Задняя часть дома также может похвастаться двадцатифутовыми потолками, есть там и вторая лестница, встроенная в стену в колониальном стиле, замаскированная.

– Это была лестница для прислуги? – уточняю я.

– Вы же знаете старые дома! – улыбается Рини. – Мы сохранили ее, желая проявить деликатность. Есть ли что-нибудь более неприглядное, чем тележка для уборки, загораживающая вашу комнату? Здесь вы этого не увидите.

Мы следуем за Рини к парадной лестнице в передней части дома. Я провожу рукой по гладкому мореному дереву. Наверху мы оказываемся на роскошном кремовом ковре.

– Я устрою вас в номере «Близнецы», – говорит Рини. – Уверяю вас, он лучший в доме.

Мы с Тедом киваем. Он поверит ей на слово и просто рухнет на кровать. А я удовлетворю свое любопытство, заглянув в каждую комнату до появления остальных гостей.

– На случай, если вы захотите осмотреть дом, напоминаю, что комнаты в крыле с восточной стороны лестницы закрыты для вашей группы.

– Почему? – невинно спрашиваю я.

– Потому что в этом крыле есть все, что вам нужно, – отвечает Рини с улыбкой и открывает дверь с надписью «Близнецы» и символом под ней.

Стены выкрашены в цвет морской пены, на шторах вьется яркий желто-зеленый узор. Изголовье кровати, на которой лежит пуховое одеяло цвета слоновой кости, обрамлено золотыми планками. Сделано со вкусом, в сдержанном версальском стиле, но окажись все это у вас дома, вы утомились бы от пестроты и цветов через несколько месяцев.

– Я оставлю вас здесь, мистер и миссис Флинн.

Я прочищаю горло и сообщаю:

– Вообще-то, Марго Флинн и Тед Уильямс.

Я замечаю, что Рини бросает взгляд на мой безымянный палец.

– Будет иначе, когда у вас появятся дети, – заявляет она.

– Я так не думаю, – ласково, но твердо произносит Тед.

– Все в порядке, – перебиваю я.

В обычной ситуации я ввязалась бы в длительную дискуссию, опровергая устаревшие представления о фамилиях, подкрепляющих отношение к женщинам как к собственности. Или попыталась бы выяснить, насколько обиден этот комментарий для человека, столкнувшегося с бесплодием. Но в данную поездку не приглашены ни Марго-адвокат, ни Марго-тщетно-пытающаяся-забеременеть.

К тому же Рини не незнакомка с улицы, предлагающая непрошеные советы. Ее комментарий мог быть намеком. В конце концов, она астролог, составившая мой гороскоп. Вероятно, что-то в нем вынудило ее осмелеть и сказать о моих будущих детях. Это, должно быть, хороший знак.

После того как Рини выходит из комнаты, я распахиваю дверь на французский балкон, с которого открывается вид на пролив Лонг-Айленд. Стая гусей с криками взмывает в безоблачное голубое небо.

– Я схожу за багажом, – предлагает Тед. – А тебе стоит спуститься туда и отдохнуть. Я вижу кресло «Адирондак» с твоим именем на нем.

Я кладу сумочку на стол в нашей комнате, беру библиотечную книгу, выхожу и поворачиваю налево по коридору. Иду мимо других номеров: «Овен», «Козерог» и «Рак». Все двери закрыты, но я заглядываю внутрь. Интерьер «Овна» интригует огненно-красными оттенками, для «Козерога» характерны цвета земли. Номер темный и задумчивый. А «Рак» выкрашен в успокаивающий синий цвет, но на дальней стене висит безвкусный пластиковый моллюск. Рини права: нам достался лучший номер.

Я сбегаю вниз по черной лестнице, и меня встречает вид из безупречных окон от пола до потолка. Я прохожу через раздвижные стеклянные двери и опускаюсь в кресло, обращенное к воде, неподвижной, как стекло. Я уже собираюсь открыть книгу, когда замечаю, что Тед двумя пальцами открывает заднюю дверь. В одной руке он держит пиво для себя, а в другой – стакан чая со льдом для меня. Я встаю и встречаю его на полпути через лужайку.

– Спасибо, милый. – Чуть наклонившись, я обнимаю Теда и кладу голову ему на грудь.

Он обхватывает меня за плечи, прижимая к моей спине банку с прохладным пивом, касается моего подбородка, и я поднимаю на Теда глаза. Он целует меня, и я вздрагиваю, хотя нас ласкает теплое солнце. Я жестом приглашаю его занять кресло рядом с моим.

Уик-энд – идеальное время для того, чтобы поговорить на сложную тему, и наша хозяйка предоставила мне прекрасную возможность. Тед наклоняется и целует меня в макушку. Я прижимаюсь ухом к его плечу.

– Знаешь, мне бы хотелось, чтобы у наших детей была моя фамилия, – говорю я ему в рубашку, не поднимая глаз.

– В самом деле? Мы вместе уже больше десяти лет, но я в первый раз слышу об этом. Мне нравится, что ты до сих пор удивляешь меня.

Рини этого не понять – она может даже презирать меня, считая помешанной на сомнительном прогрессе манхэттенской выскочкой, – но мы с братом – последние Флинны в нашем роду. У Адама три дочери, и я посею в них семя ответственности, чтобы они сохранили свою фамилию, как это сделала я. Но мне хотелось бы приложить еще больше усилий.