Горькая истина - Уильямс Шанора

Фыркнув, Джо выпрямляется и, взявшись за ниточку чайного пакетика, несколько раз макает его в кипяток.

– А по-моему, это ты мне покоя не давал, пока я не согласилась на свидание.

– Скажешь тоже – покоя не давал! Просто ты мне очень нравилась, – смеется Доминик.

Джо хоть и едва заметно, но все же улыбается. Кажется, оттаивает. Доминик снова заставил ее сменить гнев на милость. Такой уж у него талант – располагать к себе людей. Даже собственную жену.

– Скучаю по нам прежним, – признается он. – Мы ведь теперь и за руки совсем не держимся.

Он тянется к ней через остров, и, как ни странно, Джо позволяет взять себя за руку.

– Да, у губернатора мало времени на семейную жизнь, но я тут подумал: когда закончится кампания и меня переизберут, давай поедем отдыхать. Сбежим вместе подальше. Только ты да я. И никто нам не помешает.

– В твой напряженный график отдых не впишется, – вздыхает Джолин и, сразу понурившись, отводит взгляд. – Знаю, я сама виновата, что у нас теперь почти нет времени друг на друга. Это я настояла, чтобы ты баллотировался на губернаторский пост.

– Мы оба решили, что это прекрасная идея, – напоминает Доминик. – У делового партнера твоего отца нашлись полезные связи. Он все устроил, и мы рассудили, что нельзя упускать такой шанс.

Джолин кивает, со вздохом отворачивается и идет в кладовку за органическим медом. Выловив из кружки мужа чайный пакетик, Джо выжимает его, потом добавляет в напиток мед. Пододвинув кружку к Доминику, она кладет мед и себе, но немного, всего одну чайную ложку.

Доминик пробует чай. Вкус на удивление приятный. Он делает глоток побольше и чуть-чуть обжигает язык горячим напитком.

– Знаешь, Дом… – начинает было Джолин, но затем умолкает.

– Продолжай, – тихо говорит он, глядя в ее темно-карие глаза.

Жена смотрит на него, и в ее зрачках отражается огонек светильника.

– Соглашаясь выйти за тебя замуж, я многого не требовала, – произносит Джо, уставившись в кружку. – Я только хотела, чтобы ты всегда был со мной честен.

Доминик застывает. Он понятия не имеет, что на это ответить, и просто ждет продолжения.

– Что ты от меня скрываешь?

Голос Джолин так тих, что Доминик едва разобрал вопрос.

Он пристально смотрит на жену, и на какую-то секунду у него возникает желание рассказать ей все. О том лете в Новом Орлеане, которое более четырех лет назад изменило его жизнь – да что там, почти разрушило ее.

«Галвестон».

«Риц-Карлтон».

Ковер.

При последней мысли Доминику так и хочется сжаться в комок. Нет, на понимание жены тут рассчитывать бесполезно. И чем меньше она знает, тем лучше для нее. Если будут неприятности, Джо они не затронут. Но эта история – лишь один пункт в длинном списке его секретов. Инцидент в Новом Орлеане, конечно, дело серьезное, но Доминик чувствует: если жена узнает про остальное, она с ним больше разговаривать не захочет.

– Я ничего не скрываю, Джо, – наконец отвечает Доминик.

Во взгляде жены он читает разочарование. Джо поджимает губы, Доминик делает еще один глоток чая. Со стороны он выглядит спокойным и невозмутимым, но на самом деле его сердце бьется с такой силой, что пульс стучит в ушах.

– Дело твое. – Джолин со вздохом отворачивается. – Захочешь рассказать мне правду – я готова. А сейчас пойду спать.

Не оглядываясь на Доминика, Джо выходит из кухни, и вот удаляющиеся шаги ее маленьких ножек уже доносятся с лестницы. Облокотившись на столешницу, он глядит на кружку Джолин: чай в ней так и остался нетронутым.

11

Забрав кружку, Доминик идет в свой кабинет и опускает ее на подставку на письменном столе. От женщины-ведьмы, конечно, мурашки бегут по коже, но справедливости ради надо сказать, что чай у нее хороший. В «Фокстроте» Мелисса говорила, что Доминику надо распечатать и подписать какие-то бумаги, и, раз уж спать ему все равно не хочется, он решает не откладывать дело в долгий ящик. Убрав распечатанные документы в новый конверт из манильской пеньки, чтобы завтра отвезти их в администрацию, Доминик откидывается на спинку кресла и пьет чай.

Джолин догадывается, что у него какая-то тайна. Жена всегда видела его насквозь. Доминик не знает, чем искупить вину перед Джо. Может, все-таки сказать ей правду и тогда Джолин станет легче? Она же как-никак его жена. Джо в любом случае на стороне мужа, она никогда не выдаст его тайну. В какую бы трудную ситуацию он ни угодил, обязательно придет на выручку. Но тут ведь совсем другое дело. С этой проб лемой Доминик должен справиться сам.

Тут он уголком глаза замечает какое-то движение и в следующую секунду, едва не поперхнувшись чаем, наблюдает, как снаружи к стеклянной двойной двери приближается темный силуэт. Дверь ведет в один из внутренних двориков, а на участок можно попасть только через высоченные металлические ворота, однако Доминик ясно видит, как человек в капюшоне подходит все ближе. Последние сомнения отпадают, когда незнакомец берется за дверную ручку и нажимает на нее, пытаясь попасть в дом.

Губернатор прирастает к креслу, сердце в груди стучит, как молот. Мобильник остался наверху, в гостевой спальне. Но Доминик быстро спохватывается, и его взгляд падает на стационарный аппарат. Он поспешно снимает трубку, а фигура в капюшоне продолжает дергать ручку так, что дверь трясется. Доминик набирает номер офицера, сидящего в машине в конце подъездной дорожки. Полиция дежурит там каждую ночь: необходимая предосторожность ради безопасности губернатора.

– Сэр, что случилось? – отвечает Стивен.

Доминик узнает его по сильному протяжному южному акценту. На дежурстве всегда либо Стивен, либо Тайлер.

– Иди к дому, и побыстрее, – выдыхает в трубку Доминик, не сводя глаз с трясущейся двери.

Человек в капюшоне поднимает руку и вглядывается в стекло, будто пытаясь разглядеть, что происходит за шторами.

– Кто-то ломится в дом. Скорее!

– Идем туда! – приказывает Стивен, и Доминик радуется, что офицер не один.

А ручка все дребезжит. Доминик вскакивает, хватает пресс-папье и бросает взгляд на дверь. Вдруг дребезжание прекращается так же внезапно, как и началось. Незнакомец отступает и скрывается из виду. Несколько секунд Доминик выжидает, тяжело дыша и сжимая в руке пресс-папье. В комнате воцаряется тишина. Ни одного подозрительного звука. И тут Доминик вспоминает о жене.

Черт! Джолин!

Пулей вылетев из кабинета, он с громким топотом взбегает по лестнице. Рвется в спальню к жене, но дверь, конечно же, заперта, и он молотит в нее кулаком.

– Джо! – кричит он. – Джо, открой!

Дверь распахивается, и Джолин взирает на него, будто олень, остолбеневший в свете фар.

– Ну ты вообще нормальный? – сердито восклицает она, вытирая заплаканные глаза.

– Кто-то лезет в дом, – переводя дыхание, сообщает Доминик.

Растерянность Джолин сменяется ужасом. Она оглядывается, и тут раздается стук в дверь.

12

– Периметр чист, сэр.

Во внешности Стивена произошли перемены. Раньше он носил бороду, теперь же оставил только густые, напоминающие щетку усы.

На Стивене полицейская форма, козырек фуражки низко надвинут на глаза. Второй офицер – женщина, невысокая, но крепкая. Она представляется как Бёрнелл.

– Следов возле дома мы не нашли, все окна и двери закрыты. На участке ничего подозрительного не обнаружено. Если здесь действительно побывал незваный гость, то он, видимо, испугался и сбежал, перепрыгнув через изгородь. Мы распорядились, чтобы сюда дополнительно прислали патрульные машины, пусть полицейские прочешут окрестности. Если заметят что-то странное – сразу доложат.

– Это хорошо, потому что я уверен: кто-то ломился в дом, – настаивает Доминик.

Джолин круговыми движениями массирует ему спину. Нервы у Доминика на пределе. Он своими глазами видел, как чужак пытался открыть дверь. Что, если этот же человек бросил в почтовый ящик записку? Доминик едва не лопается от гнева, но держит себя в руках, а офицер Стивен между тем рассказывает про ограбления, произошедшие в округе. Доминик же не может отделаться от навязчивых вопросов. Кто нарушил его покой? И почему именно сейчас, в самый разгар тяжелейшей избирательной кампании?