Она исчезла последней - Спейн Джо

К тому же Алекс и в самом деле может быть полезен. Осторожные расспросы, которыми они ограничились с коллегами Вики, когда выяснилось, что женщина пропала, а затем официальные беседы, когда обнаружили ее тело, мало что дали. Якобы Вики все любили. Ни у кого не было причин на нее нападать.

Агата знает, что по прошествии какого-то времени в любом деле об убийстве непременно начинается поливание грязью всех подряд, а особенно жертвы, но пока никаких намеков на нечто подобное нет.

Это могло быть случайное нападение. И тогда работа Агаты заметно усложнится.

Но есть небольшая деталь, которую она утаила от Алекса и которая заставляет ее думать иначе, думать, что Вики убил кто-то, кого она знала, пусть и недолго. Агата, конечно, расскажет Алексу о своих подозрениях, если он сам не докопается, но пока его лучше не перегружать. Меньше всего ей нужно, чтобы в каждом обитателе «Лоджа» он видел потенциального убийцу.

Стоит Агате войти в дверь, как в коридоре появляется Патрик с кухонным полотенцем на плече. Он управился с большей частью работы по дому, пока присматривал за детьми, хотя Агата постоянно говорит ему, что в этом нет необходимости. Патрик уже на пенсии, но из тех, кому непременно нужно чем-то заниматься. По-прежнему встает рано утром, и у него всегда есть список неотложных дел, но и Агате он всегда готов помочь, если нужно. В основном с детьми. Она, конечно, спрашивает совета по поводу своих уголовных дел, но оба возвели некую китайскую стену. Ей нужно доказать, что она может справиться с работой без присмотра прежнего шефа. А он хочет показать, что доверяет ей.

– У тебя гость, – сообщает Патрик, когда Агата сбрасывает зимние сапоги.

– Да?

– На кухне. Волнуется.

У Агаты сжимается желудок, и это, наверное, отражается на лице, потому что Патрик быстро добавляет:

– Гость из «Лоджа».

– А. Ну, ладно. Как вчера вечером с детьми, все было спокойно?

– Эмилия писала сочинение, Олави играл на приставке, а Онни из твоих подушек и покрывала соорудил что-то очень впечатляющее. Мы ели пиццу. И они спокойно проспали всю ночь, а утром благополучно ушли в школу.

– Ты так нам помогаешь, Патрик.

– С вами я чувствую себя моложе.

Агата целует Патрика в щеку – его взлохмаченная седая борода щекочет ее – и думает: «Не знаю, что бы я делала, случись с тобой что-нибудь».

Потом идет на кухню.

Там взад-вперед расхаживает Ниам Дойл. Она не сразу видит Агату, и та некоторое время наблюдает за ней.

Если бы Агате вручили коробку с красками и попросили нарисовать классический ирландский тип, именно нечто подобное она бы и нарисовала. Рыжие волосы, зеленые глаза, россыпь ярких веснушек на носу. Агата в Ирландии никогда не была. Вряд ли все ирландцы так выглядят, но ведь и жители Лапландии не соответствуют голливудскому образу саамов.

Однако Агате кажется, что Ниам Дойл могла бы быть полезна ирландскому совету по туризму.

Расхаживая по кухне, Ниам не переставая грызет кончик рыжей косы. Агата вздрагивает. Это напоминает ей Олави с его нескончаемыми вредными привычками.

– Привет, – говорит Агата.

Ниам перестает ходить и роняет косу.

– Вы уже вернулись?

– Быстро доехали. Чем обязана?

Ниам смотрит на нее, словно это очевидно.

– Что сказали в Рованиеми? Что случилось с Вики?

Агата делает глубокий вдох.

– Я не имею права ничего вам рассказывать, Ниам.

– Но я же была там, когда ее вытащили! И сообщила, что она пропала, разве нет? Я ведь говорила, что Вики так просто не исчезла бы, она давно бы уже дала о себе знать. Мне никто не поверил!

– Через две недели, – напоминает ей Агата. – Вы заявили о ее исчезновении только через две недели.

Ниам вздрагивает.

– Я хотела раньше, но… Побоялась показаться паникершей.

По тому, как девушка произносит слово «паникерша», Агата понимает, что кто-то добавил его в словарь Ниам. Сама она ни в малейшей степени не считала себя паникершей, пока кто-то не назвал ее так. Интересно кто, размышляет Агата.

– Я имею право знать, – настаивает Ниам. – Мы ведь дружили.

– Юридически никаких прав у вас нет, – отказывает Агата. – Только у родственников.

Жестко, но это правда.

Ниам темнеет лицом. Губы у нее дрожат.

– Прошу вас, – почти шепчет она. – Вики выглядела так… Я не могу перестать думать о ней. С тех пор, как она исчезла, почти каждый божий день хожу на озеро. И все это время ее тело…

Ниам замолкает.

Агата колеблется. Все равно ведь все узнают.

Особенно теперь, когда Алекс поселился в «Лодже».

– Это не несчастный случай, – произносит она.

Ниам, похоже, вот-вот свалится в обморок. Агата наблюдает, как на ее лице мелькают различные реакции. Шок, отрицание, тень неохотного принятия, поскольку это уже приходило ей в голову.

– Она ведь была одним из самых надежных проводников, – качает головой Ниам. – Я чувствовала: что-то не так. С того самого утра. У нас обеих были ранние смены, надо было мне присмотреть за ней и следовало бы проводить ее. Вид у нее был нездоровый или, может, с похмелья. А я этого не сделала…

Лицо у Ниам перекашивается, словно она проглотила желчь.

– Но все убеждали меня, что я просто слишком остро реагирую, – сокрушается она. – Из-за того, что нашли в домике.

– Из-за домика, – вторит Агата.

Того, что тогда казалось таким неприметным, а теперь так важно.

А обнаружилось там гораздо меньше того, что не обнаружилось. Хижина Вики была безупречно чиста. Все ее вещи исчезли. Как будто вместе с ней, прямо утром. Гарри, управляющему «Лоджем», это показалось свидетельством того, что пропавшая сотрудница просто взяла и уехала, даже не предупредив.

Ниам это сразу показалось странным, а когда прошло две недели, она забеспокоилась еще сильнее и в результате все-таки решилась пойти в участок к Агате и заявить, что Вики пропала. Потом был разговор с Гарри, который неохотно признался, что тоже переживал, поскольку Вики не получила расчет, но так и не пришла ни за деньгами, ни за рекомендацией, просто исчезла.

Пустой домик стал для Агаты камнем преткновения. Будь жилище Вики заброшено, а все вещи на месте, она встревожилась бы гораздо больше.

Но теперь Агата знает, что кто-то, убив Вики, вероятно, избавился от всех ее вещей, включая ноутбук и телефон, чтобы все выглядело так, словно девушка просто уехала. То есть это точно было убийство, причем преднамеренное и спланированное.

– Кто это сделал? – спрашивает Ниам.

– Не знаю, – пожимает плечами Агата.

Ниам опускается в кресло.

– Ее брат приехал, – сообщает ей Агата. – Остановился в «Лодже». Хочет поговорить с людьми, которые общались с ней. Он давно ее не видел.

– Я… конечно. Я поговорю с ним.

Ниам все еще смотрит в пол, пытаясь осмыслить то, что узнала.

– А его вы собираетесь допросить? – спрашивает Ниам.

– Ее брата?

Ниам встречается с ней взглядом.

– Не брата, черт возьми. Вы знаете кого.

Агата делает глубокий вдох.

– Я буду допрашивать всех, кто имеет отношение к делу, – говорит она.

– Я не об этом спрашивала!

Ниам скрещивает руки и смотрит на Агату.

– Если Вики убили… мы все знаем, кто это сделал. Я здесь не успела и нескольких дней пробыть, а меня о нем уже предупредили. Вам не кажется, что уже нужно было что-то делать? А если он снова убьет…

Агата вздрагивает.

Это ее самый большой страх. Все торопятся с выводами. А вот это ей нужно меньше всего, когда люди берут на себя роль судьи и присяжных. Такой маленький городок. Негодование и эмоции зашкаливают.

Это может плохо кончиться.

– Мы не знаем, кто это сделал, – говорит она. Но фраза звучит неубедительно даже для нее самой.

Придется найти куда более весомые слова, чтобы убедить горожан, которые уже подозревают местного злодея и жаждут крови.

Скудный ассортимент вещей Алекса теряется в больших ящиках его нового жилища. Дом роскошный: бревенчатые стены и высокие потолки с деревянными балками, столовая с большим камином, у которого выстроились коричневые кожаные стулья с высокими спинками; пристройка со стеклянным куполом, чтобы ночью любоваться звездным небом, нежась на большой двуспальной кровати. Пребывание здесь явно обходится не меньше тысячи евро за ночь, но его, похоже, принимают за счет погибшей сестры.