Она исчезла последней - Спейн Джо

Николас протягивает руку, и Алекс пожимает ее, задаваясь вопросом, не сыграла ли эта рука какую-то роль в гибели его сестры.

– Привет, чувак, – здоровается Николас. Похож на финна или выходца из любой другой скандинавской страны. Говорит как европеец, который выучил английский в Америке. – Сожалею о твоей утрате. Вики была… особенной.

Алекс кивает, смущенный тем, что стал центром их излияний.

– Полиция вам что-нибудь сообщила? – спрашивает Флориан. В одно мгновение атмосфера меняется с вежливых соболезнований на едва скрываемое болезненное любопытство.

– Только одно: ее убили, – говорит Алекс, чувствуя, как группа отшатывается от этих слов, произнесенных без обиняков и вслух. – Тело пока не отдают, так что мне придется ненадолго задержаться. Было бы неплохо увидеть, где она жила, и узнать, какой была ее жизнь здесь. Если можно.

– Все, что сможем, – сухо соглашается Николас. – Мы ее не уберегли.

Алекс снова встречается с ним взглядом. Ему кажется, что он видит искреннюю боль. Словно смотрит на себя в зеркало. Но что именно на лице Николаса – сожаление или угрызения совести?

Алекс оглядывается.

– А Ниам здесь? – спрашивает он.

Флориан собирается ответить, но Алекс понимает, что кто-то только что подошел сзади, и, повернувшись, видит рыжеволосую женщину с фотографий Вики, ту самую, которая заявила о ее исчезновении.

– Я Ниам, – представляется она.

Женщина выглядит такой же потрясенной, как и Алекс.

– Вы со всеми познакомились? – И указывает на тех, кто стоит: – Флориан, Николас, Беатриса. – И затем на тех, кто еще сидит: – А это Леон, Мелани и Лиз. Есть и другие, и Вики знали все, но нам еще нужно работать. Тут в любое время около двадцати проводников.

– Вы управляющая? – спрашивает Алекс. Ниам на вид очень молода, но говорит так властно, что вполне может быть начальником.

– Нет. Управляющий здесь Гарри. Он сейчас на стойке регистрации, вы разве не видели его, когда вошли? Крупный такой блондин.

Алекс хмурится. Почему управляющий с ним не поздоровался? И еще интересно, почему Ниам произносит имя Гарри другим тоном, не так, как называла остальных. С этим именем явно связана какая-то история. Во всяком случае, у нее.

– Алекс, сегодня вечером мы непременно помянем Вики как следует, – голос Флориана полон извинения. – Но позже, после работы. Присоединитесь? Очень ждем вас.

Остальные охотно кивают, и Алекс не говорит «нет», хотя и не готов сказать «да».

Ниам кладет руку Алексу на спину и уводит от группы у камина. Жест собственницы, но он не обращает внимания. Ему нужно время, чтобы осознать, с каким количеством народу Вики могла контактировать.

Ниам ведет его к бару, берет две чашки и наполняет их кофе.

– Я отведу вас в домик Вики, но сначала мы выпьем вот это, – и протягивает ему кофе.

Алекс кивает. Он видит, что руки у нее дрожат.

– Простите, что сразу не заявила в полицию о ее исчезновении, – говорит она. – Но тогда был жуткий аврал. Несколько недель мы работали в разные смены, и здесь было столько народу, что мы с Вики почти не виделись. И она… ну, похоже, просто решила уйти… Я, конечно, переживала тогда, но, честно говоря, больше из-за того, что она меня ни о чем не предупредила.

В этот момент Алекс понимает, что его беспокоит.

– А как насчет ее вещей? Если ее убили, то все имущество должно быть здесь, верно?

Ниам безучастно смотрит на него.

– Разве шеф Коскинен вам не сказала? В домике Вики было пусто. Все ее вещи исчезли.

Алекс пытается осознать ее слова.

– То есть как это пусто? А где же ее вещи?

– Неизвестно.

Алекс закрывает глаза и щиплет переносицу.

– Подождите, – говорит он, открывая их. – Если ее убили, а все вещи пропали, значит, тогда тот, кто это сделал, пришел и…

Он замолкает.

– Может, Вики просто кого-то встретила, собрала вещи и ушла? – предполагает Ниам без всякой уверенности.

Алекс поднимает брови.

– Вы ведь были подругами, верно? – удивляется он. – Тогда почему вообще решили, что она может уехать, ничего не сказав?

Ниам беспомощно пожимает плечами.

– Почему я должна была решить иначе? – отбивается девушка. – Ее вещи исчезли и… знаете, когда человек исчезает со всеми вещами, первой в голову приходит вовсе не мысль, что его убили, верно?

Алекс смотрит на группу, сидящую у камина. Коллеги Вики по работе, люди, которые, очевидно, могли зайти в ее жилище.

– Алекс, – шепчет Ниам, и ему приходится наклониться, чтобы ее услышать. – Мы ведь выясним, кто это сделал?

Он кивает.

– Хорошо, – говорит она и делает еще глоток кофе.

Поставив чашку на стол, хватает его за руку. Рука у нее маленькая, но хватка довольно крепкая.

– Что бы вы ни делали, не ждите, пока полиция Коппе разберется с этим, понимаете? – шепчет Ниам. – Здесь не как у вас дома. Здесь… некоторые неприкосновенны.

Последнюю фразу она выговаривает, вся дрожа.

Алекс хочет расспросить ее, но девушка прикладывает палец к губам, отпускает его руку и поворачивается к барной стойке.

Алекс оглядывается посмотреть, что заставило ее замолчать.

К группе, собравшейся у камина, подходит Гарри, управляющий. И бросает пристальный взгляд на Алекса и Ниам.

Алекс чувствует исходящую от него волну.

Враждебность.

С чего бы это?

До местного полицейского участка можно дойти, пользуясь картой Гугл на телефоне. Непонятно, почему за полярным кругом 4G работает чертовски шикарно, а половина Йоркшира до сих пор изо всех сил пытается получить хотя бы приличную широкополосную связь. Алекс натянул все термобелье, но холод по-прежнему кусает открытые щеки и часть лба, не прикрытую шапкой.

Его мучает вопрос, как в этом жутком ледяном климате вообще можно жить, не говоря уж о каком-то процветании?

Правда, есть подозрения, что красота здешних мест во многом связана именно с этим.

Для Алекса это не имеет большого значения: в конце концов, здесь убили его сестру. Но даже ему очевидно, что Коппе хорош – хоть сейчас на рождественскую открытку. Белые дома с деревянными черными балками и коричневыми пирамидальными крышами, похожими на дольки шоколада «Тоблерон»; окна уже приветливо светятся в темноте. Снег мягко укрывает подоконники и веранды. Алекс проверяет телефон. Сейчас четыре часа дня, но похоже на глубокую ночь.

Под уличными фонарями он проходит мимо ярко одетых туристов с лыжным снаряжением. Морозная погода, похоже, им нипочем: щеки раскраснелись от холода, но все оживленно болтают о том, как здорово провели день на склонах. Слева открывается дверь, Алекс ощущает запах пива и жарящегося стейка и мельком видит гуляк, уже разогревающихся после целого дня на свежем воздухе.

В одном из таких же домов под крышей-шоколадкой, но с табличкой на дверях, сообщающей, что здесь находится главное управление полиции Коппе, в приемной полицейского участка Алекса приветствует пожилой сотрудник.

Он лыс, но с густыми седыми усами. Выглядит обнадеживающе ответственным. Алекс понимает, что мысль, которая тут же приходит ему в голову, откровенно женоненавистническая, но не может удержаться от недоумения: почему этот солидный мужик прозябает на приеме, а начальствует баба – Агата.

За стойкой сидит малыш лет пяти и с нескрываемым любопытством смотрит на Алекса. Тот, похоже, узнает малыша по фото на связке ключей в машине Агаты.

– А ты британец, – произносит ребенок на идеальном английском.

– Рядовой Онни, вызовите начальника, – строго приказывает полицейский.

Малыш встает и бежит по коридору.

Алекс ждет, глядя на полицейского, который сурово смотрит в ответ.

Приходит Агата и открывает проем в стойке, пропуская Алекса.

– Спасибо, Йонас, – благодарит она пожилого сотрудника, ведя Алекса в коридор. – Можешь еще немного приглядеть за Онни?

Малыш уже снова тут, разглядывает Алекса распахнутыми глазами и сверкает идеальными молочными зубами.