Она исчезла последней - Спейн Джо

Алекс тяжело вздыхает. Он никак не может думать о сестре как о мертвой – эта мысль приводит его в содрогание.

Нужно осмотреть ее вещи. Ноутбук, скорее всего, у полиции, а вот телефон пропал, но стоит посмотреть детализацию звонков. Он хочет узнать, не собиралась ли она что-нибудь сказать ему перед смертью. Нет ли там хоть какого-то ключа к тому, что с ней случилось.

Он берет свой телефон и открывает электронную почту. Ищет последнее письмо с адреса, которым она пользовалась исключительно для того, чтобы его позлить.

Там ничего нет с самого начала года, когда она поздравила его с днем рождения звуковой открыткой.

С ее обычного, «приличного» адреса тоже ничего.

Придется рассказать Агате о втором ящике. Алекс сам не понимает, почему до сих пор этого не сделал, скорее всего потому, что пока не до конца ей доверяет. Алекс считает, это нужно заслужить. Он свое доверие не раздает просто так, даже тем, кто у власти. Особенно тем, кто у власти. Когда занимаешься такой работой, как у него, и видишь за кулисами то, что видел Алекс…

Алекс качает головой и кладет трубку. Он ходит по кругу.

На мгновение он представляет, каким его видит эта начальница полиции. Вздорным. Глупым. Наивным. Именно таким, каким он уже не является, тщательно вытравив из своего характера подобные черты. Теперь Алекс циник. Таким его сделали жизнь, работа и, вполне возможно, Эд. Уж Эд-то циничен до мозга костей. Во всем, что касается мнения о правительстве, о системе, даже о махинациях внутри местного отделения профсоюза. Впрочем, на то у него имелось немало веских причин. Алекс никогда не встречал члена профсоюза, которого нельзя было бы подкупить повышением по службе и премией или припугнуть увесистым скелетом в шкафу.

Он кутается в новую теплую одежду и выходит из избушки. Бросает взгляд на крохотные финские саночки у двери. Пока он задается вопросом, зачем ему оставили детскую игрушку, мимо проезжает пожилая пара: старушка сидит в санях, муж их толкает. Облаченная в ярко-красные зимние комбинезоны, пара явно наслаждается жизнью. Алекс спускается с крыльца в новых сапогах и тут же чуть не по колено проваливается в скопившийся снег. Пытается двигаться к домику Вики, делая длинные прыжки, как космонавты на Луне.

Он проходит мимо детей, которые лепят огромного снеговика, с завидной сосредоточенностью скатывая два шара. Щеки у них раскраснелись, глаза блестят азартом, и Алекс чувствует укол зависти к их ничем не отягощенной жизни. Его и самого всего лишь несколько дней назад только и заботило, как бы отвертеться от рождественского ужина с семьей. Вот уж проблема.

Он огибает высокий сугроб и краем глаза замечает нечто такое, что заставляет его остановиться.

Люди бегут по длинному деревянному настилу, кто-то в плавках и купальниках, кто-то и вовсе нагишом, и ныряют в большую прорубь, пробитую во льду озера. При соприкосновении с водой от их тел валит пар. Они визжат от смеха, кожа краснеет, от дыхания в воздухе образуются облачка.

Алекс качает головой и идет к главному зданию. Оно стоит, как черный оазис посреди белой пустыни: большой бревенчатый дом из обожженного тика с шатровой, как у церкви, крышей и большими окнами, через которые Алексу видны отдыхающие в разноцветных шерстяных свитерах.

А внутри все та же суета сует и всяческая суета. Из бара и ресторана слева доносится симфония звона бокалов и восхитительных ароматов. Из вестибюля справа слышится гул разговоров: туристы отмечают рождественские каникулы белым вином и крепким пивом.

В разные части здания ведут коридоры, обозначенные табличками. Любителям лыж – сюда, желающим покататься на лошадях – туда, проехаться на снегоходе или еще как-то развлечься на льду – вон туда.

Алекс стоит на одном из гигантских ковриков у входной двери, дожидаясь, пока снег с сапог растает и впитается. Немного обсохнув, он подходит к стойке регистрации и встает за небольшой группой американцев в ярко-синих комбинезонах и шлемах, слушающих, как портье объясняет, что проводник встретит их у сарая со снегоходами.

– Это не опасно? – спрашивает один из них. – Вы уверены, что подросткам ничего не грозит?

Смешки некоторых взрослых и смущенные стоны подростков.

– Это совершенно безопасно, – заверяет портье с акцентом, по мнению Алекса, похожим на немецкий. – Если вы упадете, аварийный выключатель остановит машину, к тому же упадете вы всего лишь в снег. Проводник объяснит. Только не съезжайте с тропы. В этом году у нас одна машина уже ушла под воду. Оборудование очень дорогое. На поворотах осторожнее – не поддавайтесь желанию заложить вираж покруче. Наклоняйтесь против поворота. И не тормозите ногой. Машина тяжелая и, если упадет на вас, боковиной прорежет насквозь. Даже кость.

Среди американских туристов воцаряется гробовая тишина, пока кто-то не нарушает ее нервным смехом. Портье-немец улыбается, но Алекс-то знает, что он не шутит.

Группа уходит, теперь очередь Алекса.

– Вам помочь, сэр?

Алексу это свежее лицо и стрижка под ежик кажутся знакомыми, потом он смотрит на бейджик парня. Флориан. Один из друзей Вики.

– Я Алекс Эванс. Приехал, чтобы…

Парень, и без того бледнокожий, бледнеет еще сильнее.

– Майн готт. Да. Вы брат Вики. Мы слышали, что вы приедете.

– Да. Спасибо за домик. Я не знаю, как долго здесь пробуду…

Парень по имени Флориан смотрит на него, по-рыбьи открывая и закрывая рот и пытаясь сообразить, что дальше.

– Мы, э-э, мы все очень сожалеем о вашей утрате, – фантазии у этого Флориана хватает лишь на шаблонные соболезнования. – Просто поверить в это не можем. Вики была нам очень дорога.

– Тогда странно, что довольно долго никто не заявлял о ее исчезновении, – укоряет Алекс, но тут же прикусывает язык, когда парень перед ним явно сникает. – Извините, – говорит Алекс. – Меня все это так потрясло, да еще и дорога была тяжелой. Я могу увидеть ее жилище? Если оно еще не занято. Не знаю, все ли ее вещи забрала полиция…

Может, у Алекса разыгралось воображение, но Флориан вроде бы прищурился и покраснел. Словно прикидывает, то ли сообщить Алексу что-то, то ли промолчать.

– Может быть, вы хотели бы сначала встретиться с кем-нибудь из ее друзей? – спрашивает парень.

Тянет время, думает Алекс. Но ладно. Встретиться с коллегами Вики действительно стоит.

– Конечно, – соглашается он.

Флориан уходит в заднюю комнату и что-то говорит человеку, скрытому за дверью. Оттуда появляется мужчина. Лет сорока, красивый гигант нордического типа, волнистые светлые волосы, высокие скулы. Он хмуро разглядывает Алекса, прежде чем пройти к дальнему концу стойки регистрации, чтобы сменить Флориана.

До чего же недружелюбный, думает Алекс, однако странно, что не пособолезновал, как остальные, если тоже здесь работает.

Флориан ведет Алекса через бар. Они огибают высоченную пахнущую хвоей рождественскую елку и выходят к уютному уголку у пылающего камина. Несколько человек сгрудились у решетки, у всех в руках стаканы с жидкостью медового цвета. Все молодые, чуть за двадцать, и одеты в форму: черные непромокаемые брюки и рубашки поло цвета хаки. Головы опущены, но стаканы подняты.

Они смотрят на Флориана, затем видят позади Алекса.

– Это брат Вики, – представляет Флориан, и прежде, чем кто-либо успевает произнести хоть слово, Алекс понимает, что появился как раз во время поминального тоста за свою сестру. Одна из женщин вскакивает и кидается к нему, раскинув руки. Алекс вздрагивает, когда она припадает к нему, шлепая по лицу густыми светлыми волосами, щекоча ноздри густым ароматом «Шанели».

– Мы все очень опечалены, – говорит она тоже с немецким акцентом. – Нам только что сообщили. Мы думали, она уехала на другой курорт. Она была таким хорошим другом.

Алекс отстраняется. Этой женщины на фотографиях Вики не было. На бейджике написано «Беатриса», и имя ему тоже неизвестно.

Он осматривает толпу, ища знакомые лица. Парень у камина встречается с ним взглядом и встает. Его я знаю, думает Алекс. Николас. Каштановые волосы, очки, выглядит как фотомодель. На одном из снимков он обнимает Вики за плечи, и Алекс еще подумал, что между ними что-то есть.