Вся наша ложь - Вон Стейл Эллен

Когда врач сообщил, что будет девочка, Рен улыбнулась. Она гладила живот, ласково напевала и делала все, чего раньше ей бы и в голову не пришло. Проявления материнской любви. То, чего у нее никогда не было.

Она скользнула руками по нижней части округлости – чересчур большой для ее миниатюрной фигуры – и слегка приподняла, надеясь уменьшить давление. Громкий стон впервые сорвался с ее губ. Потемневшие от пота мокрые пряди липли к щекам и шее.

Ближайший телефон находился в сомалийском магазинчике в квартале от нее. Нужно добраться туда, пока не стало хуже.

Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас. Побудь со мной еще немного, малышка.

Она не представляла, что будет так тяжело.

Она не представляла, что окажется совсем одна.

Ей нужно еще немного времени. Хотя бы самую малость. Вот все, о чем она просит.

Схватки внезапно стихли. Со вздохом облегчения она откинула голову назад и поджала ноги.

Внутри что-то разорвалось. Боли не было. По бедрам заструилась теплая жидкость. Беспощадное напоминание о том, что время истекло.

Откладывать звонок больше нельзя.

Глава 7

Интервью

[Подборка видеоматериалов]

Джоди Ли: Ей было всего шесть, когда она родилась заново. По крайней мере, так утверждает Марлоу Фин, раскрывая нам шокирующие подробности первых лет своей жизни. Патрик и Стелла Пэк удочерили девочку и стали единственными родителями, которых она когда-либо знала. Но какими были те первые годы?

[Студия]

Джоди Ли: Как думаете, почему семья Пэк решила вас оставить?

Марлоу Фин: Если честно, я никогда не задавалась этим вопросом. Наверное, потому что не хочу знать настоящий ответ.

Джоди Ли: Боитесь, что он вам не понравится?

Марлоу Фин: Думаю, всей правды я так и не узнаю. Могу лишь предположить, что из чувства долга. Звучит не слишком романтично, увы. Я склонна думать, что на этом настоял мой отец. Он всегда стремился поступать правильно. С матерью мы никогда не были особенно близки. Да, она выполняла все материнские обязанности. Но я чувствовала, что она не питает ко мне любви. И если бы я вдруг исчезла, она не расстроилась бы – во всяком случае, не слишком.

Джоди Ли: Наверное, ребенку тяжело примириться с мыслью, что мама не будет по тебе скучать?

Марлоу Фин: Она старалась как могла. Я ее не виню.

Джоди Ли: Не многим на вашем месте хватило бы великодушия простить.

Марлоу Фин: Я и не говорила, что прощаю.

Джоди Ли: Вы называете чету Пэк своими родителями. Однако у вас другая фамилия…

Марлоу Фин: Я официально ее изменила.

Джоди Ли: Они приняли вас в семью. Удочерили на законных основаниях. Вырастили. Почему вы решили избавиться от их фамилии?

Марлоу Фин: Не из желания им насолить, если вы об этом.

Джоди Ли: Многие считают по-другому.

Марлоу Фин: [Улыбается] Извините. Это рефлекс. Постоянно улыбаюсь, когда нервничаю. Должно быть, со стороны кажется, будто я психически ненормальная. В общем… я понимаю, почему люди так думают.

Джоди Ли: И вы взяли фамилию Фин…

Марлоу Фин: Да. Агент предложил – точнее, настоял, – чтобы я сменила фамилию, когда мне исполнилось восемнадцать. Сперва я и слышать не хотела. Но потом идея пришлась мне по душе. Глупо, конечно… О чем я только думала? Не знаю. Я была ребенком. Это звучало круто, по-бунтарски, понимаете? Поэтому я сменила фамилию на Фин. В то время я вела переговоры о первых показах в Париже, оттуда все и пошло. Знаю [закатывает глаза], банально до невозможности – модель, впервые приехавшая в Париж, решает примерить на себя что-то французское. Наверное, все в юности совершали ошибки. Хотя не скажу, что сильно жалею.

Джоди Ли: Почему Фин?

Марлоу Фин: На французском это означает «конец».

Джоди Ли: В смысле…

Марлоу Фин: Конец. Занавес.

Джоди Ли: Ладно. Давайте немного отмотаем назад. Вам шесть. Вы не говорите и ничего не помните. Вас берут в приемную семью. У вас сохранились воспоминания о тех первых моментах, днях, неделях… в новой семье?

Марлоу Фин: Многое из того, что произошло в ту ночь – и из-за чего я оказалась в больнице, – как в тумане. Всплывают только разрозненные обрывки. Кто-то накрыл меня одеялом. Помню лицо моей сестры. Как она все время смотрела на меня в больнице. Я не запомнила врачей или медсестер. Зато Айлу помню хорошо.

Джоди Ли: Что именно вы о ней помните?

Марлоу Фин: Она от меня не отходила.

Джоди Ли: Что-нибудь еще?

Марлоу Фин: Нет. Только это. Хотя первый вечер после больницы запомнился довольно отчетливо.

Джоди Ли: Правда?

Марлоу Фин: Это приятное воспоминание. Мы ехали на старом джипе. Вряд ли он еще на ходу. Когда мы приехали в Миннеаполис, уже стемнело, так что я не смогла разглядеть дом. Отец припарковался на подъездной дорожке, затем взял меня на руки и понес внутрь.

Когда он открыл входную дверь, на меня хлынул свет. Ослепительно яркий… Не знаю, действительно ли я все это увидела или мне так запомнилось. Столько света после бесконечной тьмы… Меня словно окутало теплым одеялом.

Все ходили на цыпочках и почти не разговаривали. Будто лишние разговоры могли меня потревожить или напугать. Вместо этого меня накормили восхитительным горячим ужином, который приготовила Мони, моя бабушка…

Джоди Ли: Вам тяжело о ней говорить?

Марлоу Фин: Нет-нет. Все в порядке…

Джоди Ли: Точно?

Марлоу Фин: Да. Помню, как проглотила целую миску риса с наваристым говяжьим бульоном. Потом Мони уложила меня в постель. Кажется, я спала несколько дней. Нет, серьезно. А когда проснулась, Мони сидела рядом и присматривала за мной. Из-под ее руки торчала голова Айлы.

Джоди Ли: Почему вы так расчувствовались при упоминании о Мони, вашей бабушке?

Марлоу Фин: Она была лучшей из нас. Я редко о ней говорю.

Джоди Ли: А ваша мать, Стелла Пэк? Где была она?

Марлоу Фин: Она тоже заходила меня проведать. Я слышала, как она без конца говорит по телефону – вероятно, с врачом, – и задает уйму вопросов. Она измеряла мне температуру. Приносила еду. Делала все, что от нее требовалось.

Джоди Ли: Все, что требовалось…

Марлоу Фин: Да.

Джоди Ли: Марлоу, как думаете, ваша мать хотела, чтобы вы остались в семье?

Марлоу Фин: [Молчание]

Джоди Ли: Марлоу…

Марлоу Фин: Какой смысл сейчас об этом рассуждать?

Джоди Ли: Чем занимался ваш отец, Патрик Пэк, в те первые недели?

Марлоу Фин: Он тоже подолгу висел на телефоне. Пытался выяснить, нет ли заявлений о пропавших детях, подходящих под мое описание. На тот момент они не знали, есть ли у меня близкие. Думали, что я у них временно.

Джоди Ли: Вы упираете на слово «временно»…

Марлоу Фин: [Пожимает плечами]

Джоди Ли: Итак, 1995 год… Мне неприятно об этом говорить, но тогда все было несколько иначе. Вы замечали, что люди как-то странно смотрят на вашу семью?

Марлоу Фин: Хотите узнать, волновало ли людей то, что я черная, моя мама белая, отец азиат, а сестра полукровка? Да. Разумеется, находились люди, которых это волновало. Многих людей заботят [делает жест рукой] вещи, не имеющие значения. Имело ли это значение для меня? Нет.

Джоди Ли: А как насчет остальных членов семьи?

Марлоу Фин: Уверена, перед тем как меня взять, они понимали, что наша семья будет… скажем так, не самой типичной для того района, где мы жили. Нас часто провожали взглядами. Я отчетливо помню, как мы впервые вышли на прогулку всей семьей. Какая-то белая девочка моего возраста таращилась на меня, словно никогда раньше не видела черных. Как вы и сказали – 1995 год… В то время все мы еще были вынуждены притворяться.