Дорога домой - Фитцек Себастьян

– Боже мой. И они вас…

– Ослепили или наказали? Нет, мой муж все же не допустил, чтобы они выкололи мне глаз или изнасиловали горячим паяльником.

– А они вас по-другому…

– Изнасиловали? – снова Клара закончила за него предложение. – По сути да. В сексуальном смысле? Нет. Клуб садистов не про это.

Джулсу потребовалось какое-то время, чтобы переварить то, что рассказала ему Клара. А потом еще немного, чтобы подобрать правильные слова. Наконец он произнес:

– Большинство женщин, которые звонят мне, боятся идти ночью одни. Возможно, у вас все наоборот, Клара? Вы боитесь идти домой и поэтому блуждаете в темноте?

– Да.

– Вы боитесь своего мужа?

– Нет.

Джулс удивленно свел брови и почесал затылок там, где дужка наушников неприятно натирала между волос. Его голова была чуть больше, чем у Е[езаря, гарнитура была подогнана не под него.

– Разве вы только что не описали мне жуткий случай семейного насилия?

– Да. Но с этим я бы прожила еще какое-то время, – сказала Клара. – Хотя и никогда не думала, что смогу такое сказать. Тем более после того вечера в Le Zen, с которого, между прочим, осталось видео. Мартин загрузил его в интернет-форумах для гарнирования.

– Гарнирования? – спросил Джулс.

– Это сленг извращенцев, которые сидят на таких сайтах. Они смотрят, как издеваются над другими женщинами. Делают скриншоты некоторых сцен и распечатывают их. В основном это изображения женщин с открытыми от страха и боли ртом и глазами. Затем они онанируют на фотографию и снова загружают ее на сайт. Мартин радовался комментариям: «Смотри, как я гарнировал твою избитую до синяков потаскуху. Потрясная шлюха» или типа того.

Кларин голос зазвучал яснее – и причина была не только в отстутствии фонового шума. Видимо, она находилась уже не на улице. Джулс услышал металлический скрежет о камни – дверь, которую заклинило. Ворота жилого дома? Потом атмосфера изменилась, как и голос Клары. Он звучал теперь твердо и уверенно, что, однако, не сочеталось с последовавшими словами, после которых Джулсу стало казаться, что почва в любой момент может уйти у него из-под ног.

– Вот с чем я не хочу больше жить, так это с тем, что случилось после моего пребывания в клинике «Бергер Хоф».

Джулс сглотнул, но возникший у него в горле комок никуда не исчез.

Бергер. Хоф.

Эти слова вызвали у него больший ужас, чем описание Клариных мучений.

Он закрыл глаза, и картинки больничного каталога, который он только что держал в руке, когда искал пульт управления, замелькали, как слайды презентации, на экране его сознания. Джулсу потребовалось немного времени, чтобы успокоиться и суметь задать следующий вопрос:

– Как вас туда занесло?

Комок в горле Джулса вырос от размера мячика для гольфа до теннисного мяча. Джулс просто не мог не подумать о Даяне. Этом чудесном человеке, которого он всегда представлял как «моя жена», хотя официально они так и не расписались. Она тоже во всех формулярах ставила крестик в графе «замужем», как, например, в анкете для новых пациентов частной клиники «Бергер Хоф» в Шварцвальде, недалеко от Баден-Бадена.

– Вы проходили там психиатрическое лечение? – слабым голосом спросил Джулс.

Как Даяна…

– Нет, я была там по работе, – ответила Клара и, к удивлению Джулса, зевнула.

На полпути в коридоре он услышал характерный сигнал входящего эсэмэс. Так как во время разговора через программу телефонного сопровождения любые текстовые сообщения приходили бесшумно, а его мобильный не показывал никаких уведомлений, видимо, эсэмэс получила Клара.

– Значит, вы терапевт? Психолог?

– Почему вы шепчете? – спросила Клара, и лишь тогда Джулс заметил, насколько сильно понизил голос.

– Я медико-технический ассистент в психиатрическом кабинете. А в «Бергер Хоф» участвовала в одном научном проекте.

– И что там произошло? – спросил Джулс уже громче. Сквозящий в этой фразе основной вопрос он не озвучил: «Что могло превзойти ужас, который вы пережили со своим мужем?»

Клара пробормотала что-то, походившее на невнятное «Нет, нет».

– Простите, я вас не понял.

– Янник, – повторила она.

Джулс снова вошел в кабинет.

– Кто это?

Она тяжело вздохнула и ответила встречным, вырванным из контекста вопросом:

– Вы когда-нибудь принимали дезоморфин?

– Вы имеете в виду наркотик «крокодил»? – Он ответил отрицательно. Во время своих смен на телефоне службы спасения ему приходилось иметь дело с этим самым смертельным и дешевым наркотиком в мире, когда наркоманы вкалывали себе лошадиную дозу жуткой смеси, которую варили из кодеина, йода и красного фосфора. Потом санитары спасательной службы находили их в каком-нибудь вокзальном туалете – как правило, в состоянии зомби, с зеленоватыми изъязвлениями в местах инъекций, где кожа становилась похожей на крокодилью. Нередко в бреду они хотели съесть сами себя.

– Достаточно всего один раз вколоть себе этот наркотик, – без всякой надобности объяснила ему Клара. – Всего один чертов раз, и он уничтожит способность организма вырабатывать эндорфины. Вы знаете, что это означает?

– Что человек никогда не сможет почувствовать себя счастливым.

– Именно. Вот так и у меня было с Янником. Один-единственный контакт – и он навсегда и безвозвратно уничтожил мою выработку гормона счастья. Что бы ни случилось, я уже никогда не буду смеяться, любить, не смогу снова жить.

Джулс услышал, как смачно хлопнула дверь машины и скребущий звук стих.

– Вы в гараже, – заявил он, хотя и не знал, что сказать после того, как своим откровением о Яннике она затронула тему, требовавшую исключительной чуткости. Один неверный вопрос, одно необдуманное замечание – и Джулс чувствовал, что она тут же оборвет разговор.

Вместо ответа она, словно в подтверждение, завела мотор. Судя по звуку, это была малолитражка.

– Еще раз, я очень вам благодарна, – сказала она. – Без вас я бы не справилась.

Джулс стоял между письменным столом и телевизором, который все еще беззвучно работал. Выпуск передачи «Дело под номером ХУ» закончился, и теперь гости ток-шоу ссорились из-за вопроса, нужно ли запретить полеты на короткие расстояния и внедорожники.

– За что вы благодарите меня? За то, что я своим голосом проводил вас до дома?

– Глупый вопрос, и вы это знаете, Джулс. Мы же выяснили, что добраться «до дома» – последнее, чего я хочу на этом свете.

– Потому что там вас ждет Янник?

– Он ждет меня повсюду.

– Чтобы сделать что?

– Я ведь уже говорила вам. Он убьет меня. И я не могу себе представить, что он оставит вас в покое, если выяснит, что вы хотели мне помочь.

Джулс покачал головой из-за того, что их роли так резко поменялись. Еще никогда звонивший на горячую линию не предупреждал его об опасности, грозившей его собственной жизни.

– Почему он хочет вас убить? – И меня?.. – Кто этот Янник, расскажите мне о нем.

– Сейчас на это нет времени, – сказала Клара, и Джулс почувствовал, что может ее потерять.

Она снова поблагодарила его, и Джулс снова не понял за что.

– В чем я вам помог?

– Вы правда не знаете?

– Нет. Скажите мне. Пожалуйста.

Она сделала короткую паузу.

– Что вы сейчас слышите? – тихо спросила она, как будто была в кино или театре и не хотела мешать остальным.

– Голос – уверенный, но уставший. И работающий мотор вашей машины.

– А чего вы не слышите?

– Я…

Он задумался. Кроме монотонного гудения мотора, больше ничего не было слышно. Ни визга шин, ни гудков, ни авторадио, ни встречного ветра, ни…

Джулс остановился посреди гостиной, словно наткнувшись на невидимую стену.

– Вы стоите. Вы не едете.

Клара грустно рассмеялась:

– Абсолютно верно.

Но мотор работает. В гараже. Металл по бетону. Закрытая дверь.

Джулс знал: математика страха часто предлагала человеку совсем простые арифметические задачки, только мозг иногда отказывался принимать настолько же однозначный, насколько и шокирующий результат. Часто разум искал более сложные пути, чтобы менее травматично решить жуткое уравнение. Но в этом случае у Джулса был только один вариант. Машина с работающим мотором, ночью, в гараже. Внутри женщина, которая, гонимая страхом, сохранила в своем сотовом номер службы ночного телефонного сопровождения, – это могло означать только одно.