Тысяча шагов в ночи - Чи Трейси

И она знала, где найти необходимые ей заклинания, потому что одиннадцать дней назад она узнала о них в пыльных альковах Кейвовейчи, из иллюстрированного свитка – единственного с картинками, как сказал Гейки.

В Дом Ноября, где обучали охотников на демонов.

Если она сможет добраться до их горного храма в лесных массивах, жрецы Накаталоу наверняка расскажут, как остановить Туджиязая, не причинив вреда телу доро. Но нужно торопиться, подумала Миуко, вспомнив вид дыма на западной стороне. Храм простоит недолго: через два дня, пока Гейки и ее прошлая сущность будут переплывать через залив, Дом Ноября будет разрушен каким-то неизведанным бедствием.

Успеет ли она вовремя? У нее не имелось ответа на этот вопрос, пока с трудом пыталась подняться на ноги, смахивая засохшие листья со своей одежды, но она знала, что должна попытаться.

6

Дикие духи

У Миуко оставалось меньше сорока восьми часов, чтобы добраться до Дома Ноября, прежде чем он и гора, на которой он возвышался, превратятся в ойю – гиблое место, лишенное всяческой жизни, как смертной, так и духовной.

Она помнила, как с горных вершин подни- мался дым, пока они с Гейки пересекали залив, помнила подкрадывающееся чувство страха, казавшееся ей нелогичным в то время, что она каким-то образом связана с разрушениями. И теперь она была здесь, собираясь направиться в храм, и не могла избавиться от ощущения, что была права.

Она шла в ловушку.

«Но кто ее устроил? – удивлялся маленький голосок внутри нее. – И с какой целью?»

Как бы сильна она ни была, мчась по сельской местности на своих демонических ногах, у нее не хватит сил, чтобы уничтожить целую гору; и, как научил ее опыт столкновения с заклинаниями мрачных жрецов, она не сможет войти в защищенный храм, чтобы убить обитателей, хотела она того или нет.

Нет, здесь действовали другие силы, как внушительные, так и невидимые.

Из хижины фермера она выкрала тыквенную воду и немного еды, хотя свежие огурцы и пригоршня летних ягод никак не помогли восполнить энергию, и с течением времени шаг ее постепенно замедлялся. Она чувствовала себя словно растворившейся, тонкой и расплывчатой, как чернила в воде.

К рассвету она уже не могла идти. Спотыкаясь на каждом шагу, она свернула с Очиирокай и свернулась калачиком в дупле дерева, где погрузилась в сон и не просыпалась, пока яркие лучи полуденного солнца не коснулись лица.

Пошевелившись, она потерла глаза… и закричала.

Звук эхом прокатился по лесу, потревожив нескольких воробьев в их гнездах и заставив белку свалиться с ветки, приземлившись с писком в мульчу.

Сидя в стволе дерева, Миуко уставилась на свои руки в перчатках. Они стали прозрачными! Она практически видела сквозь них снующие тени на лесной опушке, как будто ее тело было не более чем шелковой вуалью или ширмой из рисовой бумаги. С отчаянием она потерла ладони о бедра, как будто это могло вернуть им цвет.

Но это не помогло.

Более того, заставило ее понять, что она не просто становится прозрачной. Собственные руки, казалось, погрузились в ноги, как будто тело теряло не только видимость, но и свою сущность.

Неужели так действует проклятие? Двенадцать дней обращения, затем парочка дней в качестве демона, а потом… ничего?

– Ты в беде, шаоха, – проскрипел голос над головой.

На верхушке дерева появилась голова старика, восседающего на шарообразном теле и шести тонких ногах, облаченных в рваную одежду из листьев.

Как по привычке Миуко закричала.

Скорчив гримасу, старик заткнул уши двумя скрюченными пальцами.

– Прекрати. Ты уже разбудила меня, разве нет? Ты не можешь сделать это снова.

Миуко виновато поклонилась.

– Мне жаль. Я просто… Кто вы?

Он ухмыльнулся сквозь свою бороду из лишайника, обнажив сломанные обрубки вместо зубов.

– Как думаешь, в чьем лесу ты находишься, шаоха?

Миуко уставилась на него с приоткрытым ртом. Дайганасу, лесные духи, считались благородными, величественными, больше похожими на облачных духов Бэйкай, и меньше на… кем бы ни было это существо.

«Одичавший», – сказал тихий голосок внутри нее. Как будто он мог проглотить ее, если бы у него был такой шанс.

Ее мать всегда говорила, что духи выживают благодаря вере. Если человека надолго оставить одного, без молитв и даров, он одичает, отрастит рога и клыки. Возможно, именно это и произошло с духом леса Ногадишао  [28], что граничил с этим участком Пути Тысячи Шагов.

Тем не менее Миуко снова поклонилась, потому что даже одичавший дух заслуживал уважения.

– Прошу прощения, что разбудила вас, дайгана-джай. Что вы имеете в виду, говоря, что я в беде?

Дух подбирался ближе, перебираясь с ветки на ветку, подобно насекомому. Когда он приблизился, Миуко поняла, что он гораздо больше, чем казалось издалека: его внушительный вес заставлял деревья крениться и раскачиваться.

– Да ты взгляни на себя, – сказал он.

Она посмотрела на свое увядающее тело.

– Вы знаете, что со мной происходит?

– Ты умираешь. Странно, да?

– Умираю? Я не думала, что духи могут…

– О да, мы умираем. Не часто, но умираем… по одиночке, в гордом одиночестве, всегда одни. Наши деревья сгорают. Наши святыни рушатся. Нами пренебрегают и забывают, мы все слабеем и слабеем, пока, наконец, наши владения не погибают, а мы не исчезаем из мира, как тени… одинокие… – Ногадишао пожал плечами, отчего из его костяшек посыпались комья грязи. – Но ты не одна, не так ли? Я здесь, верно?

– Почему так происходит?

Дайгана погладил бороду, изучая ее глазами, формой напоминающими маленькие белые грибы.

– Ты случайно не дубликат, не так ли? Копия? Еще одна ты? Как… другая ты?

Миуко вытаращила глаза.

– Как вы?..

– Тьфу. Не такая уж ты и особенная. Такое случалось уже раньше, да? Иногда встречаются два одинаковых духа там, где должен существовать только один. Ты здесь незваный гость, шаоха! Тень.

– И что происходит с тенью, если она не принадлежит этому месту? – поинтересовалась она.

– Она… э-э… изгоняется.

– Что?

– Изгоняется! – Он взмахнул руками, словно разгоняя облако дыма. – Ха-ха!

Миуко осмотрела свои немеющие пальцы. Тело теряло материальность гораздо быстрее, чем проклятие поглощало ее. Судя по непрозрачности ее конечностей, прикинула она, она была прозрачной уже на четверть. Если она получит заклинания в Доме Ноября следующим утром, то сможет схватить Туджиязая в Веваоне той же ночью, возможно, после того, как ее прошлое «Я» спасет девочку-журавля. Однако к тому моменту пройдет немало времени, и она, вероятно, станет полностью прозрачной и слишком слабой, чтобы бороться с ним.

Но она не могла позволить себе подобные мысли.

– Разумеется, – продолжил Ногадишао, – если бы ты что-нибудь съела, это, вероятно, затормозило бы процесс. Ты выглядишь голодной, да?

Словно в ответ в животе у Миуко заурчало.

– У меня были овощи… – начала она.

– Пф-ф. Овощи. Я имею в виду, ты поела?

То, как он произнес это, заставило ее пальцы сжаться. На мгновение она представила, как прикладывает свою ладонь к щеке первого встречного, мечтая о сладком, прохладном бодрящем ощущении вытекающей из плоти жизни…

– Вы имеете в виду, убила ли я кого-нибудь? – выдохнула Миуко.

– Это то, что ты делаешь, да? То, что подпитывает тебя.

«Нет!» – запротестовал человеческий голос. Но она не могла повторить этого… Во всяком случае, искренне. Каким-то образом она понимала, что отнятие жизни омолодит ее, предоставит больше времени, чтобы остановить доро ягра, как и понимала то, что без этого будет слишком медлительной, чтобы добраться до Дома Ноября вовремя.

И снова Миуко почувствовала, как внутри нее пробуждается тот самый голод. Лесной дух находился в пределах досягаемости, с любопытством посматривая на нее из-под своих насупленных бровей. Осталось только убить его, и у нее появится достаточно сил, чтобы попасть к жрецам Накаталоу до начала кровавой бойни.