Тысяча шагов в ночи - Чи Трейси

Она отыскала главного жреца, сражающегося со своими учениками перед вздымающимся идолом Накаталоу. Знамена превратились в удавки. Шесты превратились в пики. И только главный жрец, казалось, не попал под влияние демонической силы, оказался невосприимчив к силам Туджиязая, как и кякедзуя.

Миуко метнулась сквозь толпу бьющихся врукопашную послушников, оттаскивая жреца от своих слуг, что набросились друг на друга, как только главный жрец скрылся из виду.

– Слишком поздно! – закричала она, когда тот вырвался из хватки. – Ты должен уходить отсюда. Если хотя бы один из вас сбежит, вы сможете восстанов…

Но рев, вырвавшийся из леса, превратил ее слова в пепел на языке.

Ногадишао? Сердце сжалось. Неужели ей все-таки не удалось спасти его?

Но это была не дайгана.

Над верхушками деревьев взмыла огромная фигура духа – великан с каменной кожей, такой громадный, что отбрасывал тень на весь храм. В глазницах вместо глаз и вдоль покатых плеч полыхало пламя, воспламеняя лес, пока он мчался к Дому Ноября.

Земля содрогнулась, всколыхнув деревья и заставляя здания храмов раскачиваться на своих основаниях.

Главный жрец резко вдохнул.

– Это дух нашей горы, – произнес он. – Только теперь это яса  [29].

Миуко с ужасом в глазах наблюдала, как создание разрушило расписной портик одним взмахом своих массивных передних лап.

Вот что силы Туджиязая делали с духами.

Они превращали их в демонов.

– Должно быть, он почуял беспорядки и пришел, чтобы остановить их. – Жрец перевел свои налитые кровью глаза на Миуко. – Какое зло ты навлекла на нас?

Она ударила его по лицу облаченной в перчатку рукой, поразившись своей жестокости. Действительно ли она хотела ударить его?

У нее не было времени размышлять над этим.

– У тебя сейчас есть дела поважнее, чем отчитывать меня, жрец, – прорычала она. – Гора превратится в ойю, если ты не успокоишься. А теперь слушай меня. Можешь ли ты связать горного ясу?

Он должен был бояться ее – и, возможно, боялся, – но пощечина, похоже, пробудила в нем дух воина, который она заметила в нем раньше, потому что тот кивнул.

– Могу. Что ты будешь делать, шаоха?

Миуко сжала в кулак заклинания, которые висели на шее.

– Я собираюсь найти Туджиязая и положить этому конец.

После своих слов она бросилась вверх по склону, направляясь к пагоде. Она не могла почувствовать принца-демона из-за невероятного холода, наполнявшего территорию, но с вершины хребта она смогла бы заметить его, где бы он ни находился среди разрушений.

Когда она достигла ступеней пагоды, храм сотрясло очередное землетрясение. Обернувшись, она увидела, как горный яса сносит идола Накаталоу, размахивая своими пылающими руками, пока жрецы, как десятки жалящих муравьев, врезаются в его каменные ноги.

Затем Миуко заметила вспышку алого цвета. Главный жрец в своем ярком поясе бежал к упавшей статуе, вокруг него сражались и умирали послушники. Добравшись до ног ясы, он прикрепил листок бумаги к лодыжке великана.

Заклинание.

Со своего наблюдательного пункта в пагоде Миуко видела, как главный жрец поднимает что-то в ладонях – миску для риса, подумала она, обычную миску для риса, – и горный яса с ревом начал исчезать, его втягивало обратно, вниз, как в водосток, огромная фигура уменьшалась, становясь ниже дерева, крыши, столба ограды, кувшина для воды, грейпфрута…

Земля затихла.

Краем глаза Миуко заприметила знакомую фигуру, высокую и элегантную, безмятежно прогуливающуюся по внутреннему двору в самом сердце храма.

Туджиязай?

Но прежде чем она успела приглядеться получше, возле разбитой статуи Накаталоу что-то зашевелилось. Главный жрец прижимал миску с рисом к своей груди, когда один из его учеников, с подбитым глазом и в окровавленных одеждах, выбрался из-под обломков. С криком он бросился на главного жреца и пронзил того кухонным ножом.

Лезвие входило и выходило, снова и снова, сверкая в утренних лучах солнца.

На склоне холма закричала Миуко.

Во дворе остановился Туджиязай, оглядываясь по сторонам, будто искал ее.

Тогда, в замке Огава, Миуко считала его одиноким, но теперь, видя его в окружении разрушений, в которых он даже не раскаивался, она поняла одну вещь: он никогда не был одиноким, потому что не желал компании.

Нет, он желал повиновения, а это означало, что он всегда будет один, возвышаться над остальными.

Если только она не остановит его.

Рядом с разрушенной статуей пал на землю главный жрец, а миска с рисом, в которой был заключен горный дух, вылетела из его безжизненных рук. С истошным воплем убийца выронил нож и, спотыкаясь, зашагал прочь с места преступления.

Холод пробрал Миуко до костей, пока она мчалась по ступеням пагоды. Туджиязай, должно быть, отозвал свою силу. В садах и среди деревьев, разбросанные на порогах и свисающие с окон, жрецы Накаталоу лежали мертвые и умирающие.

Она могла бы остановиться ради них. Какая-то часть хотела этого.

Но было уже слишком поздно.

Однако она еще могла успеть спасти жрецов в Доме Декабря.

Подойдя к поверженному идолу Накаталоу, она сдернула алый пояс с тела главного жреца. Если она успеет передать заклинания жрецам Амьюнаса до конца недели, они будут знать, как защититься от Туджиязая, когда он доберется до Зубцов Бога.

Натянув на себя покрывало, она направилась во двор, где последний раз видела принца-демона. Сейчас стояла тишина, не считая пламени, что жадно пожирало храмовые постройки, разрушало стены, крыши и даже стоящую на холме пагоду.

Миуко пробиралась через руины, ее чувства обострились в предвкушении погони, пока она не увидела его в пылающем молитвенном зале. Он блуждал по одной из дорожек, наблюдая, как вокруг него потрескивает огонь, словно опера, захватывающая и великолепная, а он – ее единственный слушатель.

Вытащив цилиндр с заклинанием изгнания демона, Миуко последовала за ним сквозь дым.

Затем заметила движение на дорожке.

Ученик, что ранее убил главного жреца, выжил. Ошеломленный, он ковылял к принцу-демону.

– Доро-канай, что вы делаете? Вы знаете, что здесь произошло? У меня случились самые ужасные видения… Я думаю… – Всхлип застрял у него в горле. – Думаю, возможно, я совершил ужасный поступок… – Не в силах идти дальше, он рухнул вперед, приземлившись лицом в ноги Туджиязая.

Опустившись на колени, доро ягра улыбнулся, почти благожелательно, и одним плавным движением провел ножом по горлу жреца. С каким-то нежным любопытством он наблюдал, как из раны на гравий вытекает кровь.

«Он отвлекся», – прошептал тихий голосок.

У нее появился шанс.

Миуко выскочила из тени, не обращая внимания на то, что создает много лишнего шума. Подлесок затрещал вокруг нее, когда она бросилась к присевшей на корточки фигуре Туджиязая. Она была почти у цели. Оставалось только добраться до него прежде, чем он…

Резкая боль заставила ее споткнуться. На коже проявились слова, вырезанные словно невидимой рукой.

«Нет, – пробормотал ее человеческий голос. – Не слова».

Имя.

Миуко призвали.

«Нет! Не сейчас. Не когда мы так близко!»

Она устремилась вперед, полная решимости схватить его. Ей нужно было продержаться достаточно долго, чтобы…

Туджиязай уже поднялся. Возможно, он услышал ее шаги. Он уже собирался повернуться.

Но Миуко оказалась слишком быстрой, подпитываемая энергией, которую высосала из Ногадишао.

Хватило бы одной секунды, чтобы схватить его.

Она произнесла заклинание изгнания, и тонкая бумага размоталась вокруг ее пальцев, ладони, запястья…

А после она исчезла, оставив доро ягра в одиночестве на тропинке, пока вокруг него был объят огнем Дом Ноября.

9

Поворот судьбы

Миуко с визгом попала в неизвестное место и не прекращала кричать.