Бабочка на штанге (сборник) - Крапивин Владислав Петрович

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115

Марко взял, размышляя, в какой карман затолкать. Широкие парусиновые штаны были короткими, до колен, однако больших карманов на них — целых шесть: два на «корме», два спереди у пояса, а ещё два пониже. И на рубашке (тоже парусиновой) два нагрудных кармана. Все пустые… Марко решил, что лучше всего — правый нижний, на штанах. Но матрос, кажется, не доверял широким карманам без застёжек (вдруг письмо вылетит?)

— Слушай, давай положим в ранец! Надёжнее будет…

— Ну… давай.

Марко повернулся к матросу спиной. Володя отстегнул крышку и через секунду щёлкнул замком снова. Хлопнул по пустой упругости ранца.

— Слушай, что скажу…

Марко оглянулся.

— Что?

Матрос опять протягивал медаль на ладони.

— Ты это… возьми всё-таки. Не в награду, конечно, а так… ну, на память, что ли. Поглядишь когда-нибудь. вспомнишь матроса Владимира Горелкина, пожелаешь ему удачи…

Оп смотрел серьёзно, просительно даже. Наверно, для него, для Владимира Горелкина было важно, чтобы местный «браток» взял подарок. Может, примета какая-то. «Пожелаешь ему удачи…»

— Ну, давай, — опять сказал Марко.

Он зачем-то подышал на медаль, потёр ее о левый нагрудный карман и опустил в него металлический кружок с ленточкой.

— Ладно, я пошёл…

— Постой… ты отправь письмо без задержки, ладно? Сегодня…

— Сейчас и отправлю. — Марко мельком глянул в серые нерешительные глаза и добавил чуть снисходительно: — Не бойся, правду говорю. Честное слово…

Выпрыгнул из пролома, выпутал ноги из водорослей и побежал вдоль стенки к обрыву (и знал, что матрос Горелкин смотрит ему вслед через щель).

МОРСКОЙ КОНЁК

Жёлто-серый обрыв нависал над прибрежной полосой могучими слоями известняка, песчаника и глины. Высота была метров двадцать. Внизу, у галечной россыпи, начинались крутые ступеньки. Иногда их сменяла вырубленная (или натоптанная в камне за века) тропинка. Потом — опять ступеньки… Пока доберёшься до верха, ноги делаются, как деревянные… А ведь и дальнейший путь был нелёгкий. Вернее, не короткий. В обход Фонарного холма, через весь посёлок (а он размером с городок). Сначала по Маячной улице, потом через большой сад с разрушенным деревянным кинотеатром, затем через площадь с Никольской церковью, дальше — по Большой и Малой Рыбачьим улицам, а за ними, перед Почтовым переулком ещё пустырь, на краю которого кирпичный рыбокоптильный цех (нынче тоже не работающий). А на пустыре может случиться всякое. Вдруг там гоняют футбол местные, «коптильные» пацаны? Тогда легко угодить в плен. Конечно, лупить не станут, если не вредничаешь, не «выступаешь», но устроят какое-нибудь испытание. Например, заставят бить мячом по воротам и не отпустят, пока не вклепаешь вратарю десять банок. А вратари у «копчёных» известные…

Можно, конечно, очень убедительно объяснить: люди, я «не в игре», иду по важному делу. Но ведь потребуют: докажи. А как докажешь? Не давать же им письмо матроса с нюшкиного крейсера.

Был бы джольчик — тогда другое дело. С ним везде свободный проход. Но Марко после возвращения из столицы джольчиком всё ещё не обзавёлся. Показать медальку — вот, мол он? Только ведь не поверят просто так, скажут: поклянись. И надо будет перекреститься на церковную колокольню. А этого лучше не делать, такими клятвами не шутят… Вот если поймают на обратном пути, когда уже отошлёшь письмо, тогда — пожалуйста. Медаль можно будет считать джольчиком, потому что получена за дело. А пока пустырь лучше обойти по Греческой балке и к почте выбраться по Насосному спуску, мимо водокачки…

Было бы разумно в начале пути, на Маячной, заскочить домой (там уха и вареники), потому что о-о-ой как стонет в желудке пустота. Но ведь дома есть опасность застрять надолго. «Марко, сделай это, Марко, сделай то. Марко, ты куда опять настропалялся, вот вернётся отец всё ему расскажем…» А его, Марко, дёрнула нечистая сила пообещать матросу: «Сейчас и отправлю, честное слово». Конечно, задержка будет не такая уж большая, а брошенное между делом «честное слово» — не клятва лицом к церкви. Но ведь всё равно засядет в душе заноза…

Был, правда, и более короткий путь до почты по обрывам. По уступам, глинистым осыпям, ракушечным карнизам, каменным завалам. По хитрым тропинкам, которые то есть, то нет. А внизу, вдоль воды, не пройдёшь, пляжная полоса часто прерывается уходящими в воду скальными отвесами.

Марко приходилось лазать по обрывам, когда играл с ребятами в пряталки-догонялки или в пиратов. Но эти лазанья были короткими и не очень опасными. А сейчас предстоял непрерывный путь по головоломным неровностям и тропкам. Именно головоломным. Загремишь вниз, и страх подумать, что будет. Хорошо, если просто в глубокую воду. А если на камни?..

Но… чем больше думаешь, том больше боишься. Зато эта дорога до почты была чуть не втрое короче обычной, через посёлок. Не надо огибать холм, сразу окажешься в Почтовом переулке, что выходит к берегу… Кроме того, закопошился в Марко «приключенческий жучок» — тот, что не раз подбивал его на всякие неразумные (с точки зрения здравомыслящих людей) поступки. «Не рискуешь — не живёшь…» Путь до почты по крутизне над морем мог считаться настоящим приключением.

И джольчик тогда будет заработан совсем честно!..

Марко глубоко-глубоко вздохнул, сказал себе, как противнику-шахматисту, «взялся — ходи!» и со ступеньки прыгнул направо, на длинный ракушечный выступ…

Ну и что? Было не так уж трудно. И не так уж страшно. Почти как во время прежних игр. Правда, раньше не забирался так высоко, но какая разница? Надо только покрепче хвататься за камни, твёрже ставить ноги и не смотреть вниз. Смотреть следует перед собой, выбирая подходящие щели и выемки, чтобы вцепиться как следует.

И лучше совсем не думать, что такой путь будет тянуться целую милю. Надо просто двигаться шаг за шагом, скачок за скачком, толчок за толчком… Хорошо, что не видят его мама и Евгения обмерли бы… А вот если бы увидела девочка Юнка, было бы, пожалуй, замечательно. Тоже обмерла бы, зато…

А что «зато»?

Девочка Юнка, наверно, и не вспоминает бывшего одноклассника Марко Солончука. У неё полно других забот. Эти хлопоты с переездами, с репетициями… А может, опять разболелось плечо… А сам-то он часто ли вспоминает Юнку?

Путь не всегда был головоломным. Попадались и безопасные места: широкие длинные карнизы, на которых угадывались остатки дорожек может быть, тысячелетней давности. Здесь ведь столько всякой старины. То и дело видишь впрессованные в толщу песчаника обломки капителей от храмовых колонн, мраморные карнизы с орнаментом и сложенные арками блоки известняка. А внизу прибой перемывает оранжевые осколки древних амфор и горошины из радужного стекла — от ожерелий эллинских красавиц. У девочек в посёлке почти у каждой такая бусинка на шее, а то и по нескольку…

Иногда открывались и совсем широкие площадки — с теннисный стол. Можно постоять, передохнуть, присесть даже. Можно без опаски взглянуть вдаль. Сизые горизонты размыты и туманны. Жёлтые кучевые облака над ними — как всплывшие острова. Море рябит. Оно ярко-синее, но там и тут пятна солнечных россыпей. И было бы совсем прекрасно, если бы не лиловый прыщ крейсера… А ближе к берегу море становится зелёным. И даже отсюда, с высоты, видно, что оно прозрачное. Кажется, можно разглядеть на дне плоские обросшие камни, на которых рябь от лучей… И носятся над водой, орут чайки, ищут выброшенную штормом добычу…

За площадкой, после короткой передышки опять «сплошной альпинизм». И уже рубашка на груди и животе изжёвана, а ноги и руки в царапинах и белых следах известняка, в рыжих заплатах глины. И босые ступни горят, как надраенные тёркой. Конечно, босиком карабкаться и прыгать по уступам удобнее, чем в сандалетах, но ведь подошвы-то не железные… Зато позади осталось две трети пути! Это Марко понял, когда за скальным поворотом открылась вдали оконечность Тарханайской косы с красно-белой башней маяка. И тут же оказалась впереди ещё одна площадка — этакий каменный балкон, будто приглашающий: «Отдохни…». И даже «скамеечка» была, торчал из вертикальной стены узкий выступ.

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115