– А-а-а-а! – протянул Петрович. – Ты вон в каком смысле? «Умом Россию не понять…»
– Да-да! – обрадовался Андерс. – Я многий вешь не понимать совсем! Это невозмошно понимать!
– Ну, брат, ты не первый такой, – успокоил гостя Владимир Петрович, – чтобы понять русского человека, здесь нужно родиться или хотя бы пожить какое-то время. А ты слетал на Камчатку и хочешь сразу все понять. Ну, рассказывай, что там у вас случилось.
Швед глубоко вздохнул и приступил к рассказу:
– Мы хотеть с друзьями хороший рыбалка. Они обещать мне суперрыбалка. Я им верить. Утром ехать к морю. Но там то место, где рыбалка нельзя.
– В смысле? – удивленно спросил Петрович. – Почему нельзя?
– Мы там обнаружить большой баннер, там сказать: «Рыбалка запрет!»
– А почему? Причину назвали?
– Да, – с ужасом закивал Андерс, – там сказать, что опасность, лед может уходить в океан.
– И что твои друзья? – рассмеялся Петрович, видимо, уже догадываясь, что произошло дальше, и язвительно спросил: – Повернули обратно?
– Нет, Володя! Нет! Они мне говорить, что это неправильный баннер!
– Как неправильный? – подыгрывает Петрович.
– Они сказать, что этот баннер стоит с прошлая зима. И идут вперед. Я говорить им, что такой запрет, это нельзя, будет сложно, это неправильно, нас арестует полиция. Ко мне подошел товариш и сказать, что я ошень трусливый и иди в дом варить им борш. Я сказать, что не умею варить русский борш. Тогда он сказать, чтобы я не кричал, а шел с ними варить уха, если я джентльмен.
– И что ты?
– Я идти с ними. Только я совсем не понимать, зачем джентльмен идти против закон?
– Эх, дорогой Андерс, – закивал головой Петрович, – если бы наш человек соблюдал все запреты, инструкции и законы, у нас, у спасателей, давно наступила бы безработица.
– Зачем безработица? – вытаращил глаза швед.
– А затем, что спасать бы некого было. И что дальше? Все обошлось?
– Нет, не обошлось. Баннер на берегу был правильно и хорошо. Он все верно сказать. Опасно!
– Ну, так если опасно, ты-то зачем пошел? – снова рассмеялся Петрович.
– Володя, я не трус. Они все смеяться и показать в меня пальцы. Я поверить им, что баннер неправильно. Там, где лед, далеко, они доставать обед и водка. Говорить, что рыбалка не бывать без обед на льду.
– Ну, ты же нарочно поехал туда, посмотреть традиции, обычаи местных жителей. Ну, вот так они любят отобедать во время рыбалки. Что поделаешь… И что дальше?
– Далше беда. Когда солнце стало высоко, наш лед оторвать от берег и уходить в океан.
– С ума сойти! – охнул Петрович. – И что твои друзья, переполошились?
– Что такое перелопо…першолопо…
– Ну, в смысле, испугались? – поправил Владимир Петрович.
– Нет, они ловить рыба. Я бегать, громко кричать. Я говорить им, что опасность, мы погибать, мороз, зима, океан. Никто не испугаться. Они звонить и продолжать ловить рыба.
– Видимо, обед был обильным! – съязвил Петрович. – Чем же все закончилось? Думаю, все хорошо, раз ты сидишь передо мной.
– К нам прилететь вертолет, твой коллега. – Швед пытался таким образом объяснить, что прилетели спасатели. – Но никто не хотеть улетать. Они, рыбаки, говорить, что идет рыба. И хорошо этот… хорошо…
– Хороший клев, что ли, начался? – подсказал Петрович.
– Да-да, – радостно закивал головой Андерс, – хороший клеф. И никто не хотеть улетать.
– Ну, а ты как же? – спросил Петрович.
– Я хотеть. Я улетать, я не уметь плавать на лед. Так нельзя. Это не хорошо. Это очень болшой опасно.
– Ну и дела, Андерс, – рассмеялся Владимир Петрович, – а что с остальными стало?
– Их всех тоже улететь. Заставить полиция.
– Ну, теперь ты точно знаешь, что такое загадочная русская душа?– Да-да, моя бабушка мне много рассказывать. Теперь я понимать…
Глава 18
Вы знаете, Фуку – это настоящий герой, недавно она совершила подвиг. Послушайте, что произошло. Гуляем мы во дворе, народу полно, рядом с нами веселится собачья семья – далматинцы, муж, жена и двое щенков. Малыши такие веселые, прыгучие, катаются по газону, визжат, тявкают друг на друга и на нас с Фуку. Папа иногда порыкивает на ребятишек, мама не может сдержаться и тоже начинает бороться со щенками.
Признаюсь вам, дорогие друзья, я и сам бы не прочь с ними покувыркаться, да ведь я на работе. А эти баловники подбегают ко мне сзади и хватают за хвост, их папа виновато смотрит на меня и кивает головой, дескать, ну, что я могу поделать. Я всем своим видом даю ему понять, чтобы он не волновался – дети есть дети.
Даже Владимир Петрович заинтересовался этим «балаганом»:
– Это кто тут у нас такой веселый?
– Тяф-тяф-тяф! – хором залаяли дети-далматинцы.
– Ух ты, какие грозные! – рассмеялся Владимир Петрович. – Небось еще и без намордников.
Один из щенков подбежал к моему подопечному. Я и глазом не успел моргнуть, как он, уткнувшись носом в ботинок, развязал шнурок.
– Ах ты негодяй! – авкнул я, но щенок с радостным визгом убежал к своим хозяевам.
– Что такое? Что случилось? – завертел головой Владимир Петрович. – Трисон, ты где?
– Ав! – отвечаю. – Где же я могу быть? Здесь, конечно. – И тыкаю носом ему в ботинок.
Петрович нащупал рукой шнурки и громко рассмеялся:
– Вот шкода! Ну, погоди ты у меня, поймаю, уши надеру.
Проказник выглянул из-за ноги хозяина и стал наблюдать, как Владимир Петрович завязывает шнурок. Я подсел поближе к ногам подопечного на тот случай, если маленький диверсант снова задумает совершить пакость. Но щенок оказался хитрым. Видя меня рядом с Владимиром Петровичем, не стал испытывать судьбу.
И вот тут произошло то, что в моей собачьей голове просто не может уложиться. Мимо нас проходил человек с сумкой. Неожиданно наша Фуку вскочила и зарычала на него так, что все, кто находился рядом, рефлекторно поджали ноги, а один старичок даже запрыгнул на лавку.
– Господи, боже мой! – перекрестилась одна из женщин.
– Петрович, что с твоей собакой случилось?
Я смотрю на Владимира Петровича, а тот и сам опешил.
– Фуку, милая, – тихо говорит он, – что с тобой? Что случилось, дорогая?
А подруга моя стала громко лаять и вдруг рванула за прохожим. Тот остановился и замер. Он понял, что у собаки к нему есть какая-то претензия. Фуку села рядом с ним и заскулила.
Тут, я слышу, уже заволновался и Владимир Петрович. Спрашивает у кого-то:
– Товарищи, на кого она так гавкает?
– Да на мужика какого-то напала, – отвечает сосед по лавочке.
– А что у него в руках? – спрашивает мой подопечный.
– Сумка дорожная…
– Ясно, – говорит Владимир Петрович и добавляет: – Срочно вызовите полицию, тут дело нечистое.
Мужчина попытался продолжить движение, но Фуку снова стала лаять и рычать. Прохожий попытался ударить ее ногой. Ну, нахал! Тут и я уже гавкнул во все горло.
– Эй вы! – громко крикнул незнакомый мужчина. – Чья эта зверюга, уберите ее, а то я за свои действия не отвечаю.
Владимир Петрович медленно приподнялся, и мы вместе с ним направились к мужчине с сумкой.
– Уважаемый, простите ради бога, – обратился он к прохожему. – Я сейчас ее заберу. Извините, я не вижу, сейчас-сейчас разберемся…
– Что вы выводите на улицу таких здоровенных кобелей и без намордника, – возмущается прохожий.
– Да что вы, уважаемый, – оправдывается Владимир Петрович, – какой намордник, она же слепая.
Так-так-так, думаю, чего же они задумали, мои спасатели?! Но я не вмешиваюсь, молча наблюдаю. Вижу, что Петрович разыгрывает какую-то неведомую мне роль. Тоже мне артисты. Но, значит, так нужно.
– Тем более, – возмущается еще больше мужчина с сумкой, – сослепу цапнет кого-нибудь за ногу, и лечись потом после нее.
– Не бойтесь, дорогой, – махнул рукой Петрович, – никого она не цапнет. Вы, когда мимо проходили, случайно не зацепили ее, не наступили там ей на лапу или на хвост?
