И когда курд услышал эти слова, он заплакал и зарыдал и воскликнул: "О владыка наш кади, этот мешок известен, и все, что в нем есть, описано! В этом мешке укрепления и крепости, журавли и львы, и люди, играющие в шахматы на досках, и в этом моем мешке кобыла и два жеребенка, и жеребец, и два коня, и два длинных копья, и там находится лев, два зайца, город и две деревни, и девка, и два ловких всадника, и распутник в женском платье, и два висельника, и слепой, и два зрячих, и хромой, и два расслабленных, и священник с двумя дьяконами, и патриарх, и два монаха, и кади, и два свидетеля, которые засвидетельствуют, что этот мешок - мой мешок". - "Что ты скажешь, Али? - спросил кади. И я исполнился гнева, о повелитель правоверных, и подошел к кади и сказал: "Да поддержит Аллах владыку нашего - кади..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести девяносто шестая ночь
Когда же настала двести девяносто шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что персиянин говорил: "И я исполнился гнева, о повелитель правоверных, и подошел к кади и сказал ему: "Да поддержит Аллах владыку нашего, кади! В этом моем мешке кольчуги и лезвия, и кладовые с оружием, и тысяча бодливых баранов, и там пастбище для скота, и тысяча лающих псов, и сады, и виноградники, и цветы, и благовония, и смоквы, и яблоки, кувшины и кубки, и картины, я статуи, и прекрасные невесты, и певицы, и свадьбы, и суета и крик, и обширные области, и удачливые братья, и прекрасные товарищи - ас ними и мечи, и копья, и стрелы, и луки - и друзья, и любимые, и приятели, и товарищи, и клетки для орлов, и сотрапезники для питья, и тамбуры [327], и свирели, и знамена, и флаги, и дети, и девушки, и открытые невесты, и невольницы, певицы, и пять абисоияок, и три индуски, и четыре мединки, и двадцать румиек; пятьдесят турчанок, семьдесят персиянок, восемьдесят курдок и девяносто грузинок, и Тигр, и Евфрат, и сеть рыбака, и огниво, и кремень, и Ирем многостолбный, и тысяча распутников, и сводник, и ристалища, и стойла, и мечети, и бани, и каменщик, и столяр, и кусок дерева, и гвоздь, и черный раб с флейтой, и начальник, и стремянный, и города, и области, и сто тысяч динаров, я Куфа с аль-Анбаром [328], и двадцать сундуков, полных материи, и пятьдесят кладовых для припасов, и Газза, и Аскалон [329], и земля от Дамиетты до Асуана, и дворец Хосроя Ануширвана, и царство Сулеймана, и страны от долины Намана до земли Хорасана, и Балх, и Испахан. И страна от Индии до Земли черных [330]. И в нем - да продлит Аллах жизнь владыки нашего кади! - исподнее платье и куски полотна и тысяча острых бритв, которые обреют бороду кади, если он не побоится меня наказать и постановит, что этот мешок не мой".
И когда кади услышал мои слова, его ум смутился и он воскликнул: "Я вижу, что вы оба просто скверные люди или зиндики [331], вы играете с достоинством кади и законами и не боитесь порицаемого, так как не описывали описывающие и не слыхивали слышащие ничего удивительнее того, что вы сказали, и не говорил подобного этому говорящий! Клянусь Аллахом, от Китая до дерева Умм Гайлан, и от стран персов до земли Судан, и от долины Намана до земли Хорасана не уместить того, о чем вы оба упомянули, и не поверит никто тому, что вы утверждаете! Разве этот мешок - море, у которого нет дна, или день смотра [332], когда соберутся чистые и нечестивые?
И потом кади велел открыть мешок, и я открыл его, и вдруг оказывается в нем хлеб, и лимон, и сыр, и маслины! И я бросил мешок перед курдом и ушел".
И когда халиф услышал от Али-персиянина этот рассказ, он опрокинулся навзничь от смеха и хорошо наградил его.
Рассказ ОБ АБУ-ЮСУФЕ
Рассказывают, что Джафар Бармакид однажды вечером разделял с ар-Рашидом трапезу, и ар-Рашид сказал ему: "О Джафар, до меня дошло, что ты купил такую-то невольницу, а я уже давно стремлюсь купить ее, так как она прекрасна до предела, и мое сердце занято любовью к ней. Продай мне ее". - "Я ее не продам, о повелитель правоверных", - ответил Джафар. "Ну так подари мне ее", - молвил ар-Рашид. И Джафар сказал: "Не подарю!" И тогда ар-Рашид воскликнул: "Зубейда трижды разведена [333] со мной, если ты не продашь мне невольницу или не подаришь мне ее!" И Джафар оказал: "Моя жена трижды разведена со мной, если я тебе продам эту невольницу или подарю ее тебе!"
А потом они опомнились от хмеля и поняли, что попали в великое дело, и были бессильны придумать какуюнибудь хитрость, и ар-Рашид воскликнул: "Вот происшествие, для которого не пригодится никто, кроме АбуЮсуфа!" [334]
И его потребовали, а это было в полночь, и когда посланный пришел, Абу-Юсуф поднялся, испуганный, и сказал про себя: "Меня призывают в такое время только ради какого-нибудь дела, постигшего ислам!"
И он поспешно вышел и сел на мула и сказал своему слуге: "Возьми с собой торбу; может быть, мул не получил весь свой корм, и, когда мы приедем в халифский дворец, привяжи ему торбу, и он будет есть оставшийся корм, пока я не выйду, если он не получил всего корма сегодня вечером". И слуга отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"
И когда Абу-Юсуф вошел к ар-Рашиду, тот встал перед ним и посадил его на ложе с собою рядом (а он не сажал с собою никого, кроме него) и сказал ему: "Мы потребовали тебя в такое время лишь для важного дела, и оно обстоит так-то и так-то, и мы бессильны придумать какуюнибудь хитрость". - "О повелитель правоверных, - сказал Абу-Юсуф, - это дело самое легкое, какое бывает! О Джафар, - молвил он, - продай повелителю правоверных половину невольницы и подари ему половину, и вы оба исполните таким образом клятву".
И повелитель правоверных обрадовался, и оба сделали так, как велел им Абу-Юсуф, а затем ар-Рашид воскликнул: "Приведите невольницу сейчас же!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести девяносто седьмая ночь
Когда же настала двести девяносто седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что халиф Харун ар-Рашид воскликнул: "Приведите невольницу сейчай же - я сильно тоскую по ней!" И, когда невольницу привели к нему, он сказал кади Абу-Юсуфу: "Я хочу погнать ее теперь же, я не могу терпеть, пока пройдет законный срок очищения! [335] Как быть?" "Приведите мне невольника из невольников повелителя правоверных, которые еще не были освобождены!" - сказал Абу-Юсуф. И когда ему привели невольника, он молвил: "Позволь мне женить его на невольнице, а потом он с ней разведется, не входя к ней, и тебе будет дозволено познать ее сейчас же, без срока очищения".
