"Клянусь Аллахом, - воскликнул я, - я уж давно хожу и ищу чтонибудь подобное!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот сорок девятая ночь
Когда же настала девятьсот сорок девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что юноша воскликнул: "Клянусь Аллахом, я уже давно хожу и ищу что-нибудь подобное!" И я подошел к старику, о повелитель правоверных, - говорил он, - и приветствовал его, и сказал: "О господин мой, у меня есть до тебя нужда". - "Что у тебя за нужда?" - спросил он. И я сказал: "Я хочу быть твоим гостем сегодня вечером". - "С любовью и охотой!" - ответил старик. А потом он сказал: "О дитя мое, у меня много девушек, и среди них есть такие, чья ночь по десять динаров, а есть такие, чья ночь по сорок динаров, а есть и такие, чья ночь стоит больше. Выбирай которую хочешь". - "Я выбираю ту, чья ночь по десять динаров", - сказал я. И затем я отвесил старику триста динаров за месяц, и он передал меня слуге, и этот слуга взял меня, и отвел в баню, находящуюся в доме, и хорошо мне прислуживал. А когда я вышел из бани, он привел меня в какую-то комнату и постучал в дверь. И к нему вышла девушка, и он сказал ей: "Бери твоего гостя". И девушка встретила меня пожеланием уюта и простора, смеясь и радуясь, и ввела меня в удивительную комнату, украшенную золотом, и я всмотрелся в эту девушку и увидел, что она подобна луне в ночь ее полноты, и ей прислуживали две невольницы, подобные звездам. И она посадила меня, и села со мной рядом, и сделала девушкам знак, и они принесли столик со всевозможным мясом - курицами, перепелками, ката и голубями, и мы ели, пока не насытились, и я в жизни не видел кушаний слаще этих. И когда мы поели, столик был убран, и принесли столик с напитками, цветами, сладостями и плодами, и я провел с этой девушкой месяц в таких обстоятельствах.
А когда месяц кончился, я сходил в баню и пришел к старику и сказал ему: "О господин мой, я хочу ту, чья ночь по двадцать динаров". - "Вешай золото", - сказал он. И я пошел, и принес золото, и отвесил старику шестьсот динаров за месяц, и он позвал слугу и сказал: "Возьми своего господина". И слуга взял меня и отвел в баню, а когда я вышел, он привел меня к дверям какой-то комнаты и постучался, и из комнаты вышла девушка: "Возьми своего гостя", - сказал он ей. И она встретила меня наилучшей встречей, и вдруг я вижу - вокруг нее четыре невольницы. И она приказала принести еду, и принесли столик со всевозможными кушаньями, и я стал есть, а когда я покончил с едой и столик убрали, девушка взяла лютню и пропела такие стихи:
"О мускуса дуновенье из вавилонских стран,
Любовью моей молю - послания мои доставь!
Я знал в этих странах раньше милых жилища все - и
Возвышенней средь жилищ других они истинно!
И та в них живет, любовь к кому всех влюбившихся
Пленила, но пользы нет для них от нее совсем".
И я провел у нее месяц, а затем пришел к старику и сказал: "Хочу ту, что за сорок динаров!" И старик сказал: "Вешай золото!" И я отвесил ему за месяц тысячу двести динаров и провел с девушкой месяц, точно день, столь прекрасной я нашел ее внешность и ее общество. И затем я опять пришел к старику. А дело было уже под вечер, и я услышал большой шум и громкие голоса и спросил его: "В чем дело?" И старик сказал: "Сегодняшняя ночь у нас самая знаменитая из ночей, и все люди развлекаются в эту ночь, глядя друг на друга. Не хочешь ли ты подняться на крышу и посмотреть на людей?" И я сказал: "Хорошо!" И поднялся на крышу и увидел красивую занавеску, а за занавеской - великолепное помещение, в котором стояла скамья, и на ней были прекрасные ковры, и там сидела красивая девушка, которая ошеломляла смотревших своей красотой, прелестью, стройностью и соразмерностью. И рядом с ней сидел юноша, положив руку ей на шею, и целовал ее, и она целовала его. И, увидев их, о повелитель правоверных, я не мог владеть своей душой и не знал, где я, - так ослепил меня прекрасный облик этой девушки. И когда я спустился вниз, я спросил девушку, у которой я был, и описал ей облик той девушки, и она сказала: "А что тебе до нее?" И я воскликнул: "Клянусь Аллахом, она взяла у меня ум!" И девушка улыбнулась и сказала: "О Абу-ль-Хасан, у тебя есть до нее желание?" - "Да, клянусь Аллахом, она овладела моим сердцем и умом!" воскликнул я, и девушка молвила: "Это дочь Тахира ибн аль-Ала, и она наша госпожа, а мы все - ее невольницы. Знаешь ли ты, о Абу-ль-Хасан, сколько стоит ее ночь и день?" - "Нет", - ответил я. И девушка сказала: "Пятьсот динаров, и по ней вздыхают сердца царей". - "Клянусь Аллахом, воскликнул я, - я изведу все свои деньги на эту девушку!" И я провел всю ночь, борясь со страстью, а наутро я пошел в баню и надел самые роскошные одежды из одежд царей и, придя к отцу девушки, сказал ему: "О господин, я хочу ту, чья ночь по пятьсот динаров". - "Вешай золото!" - сказал старик. И я отвесил ему пятнадцать тысяч динаров за месяц, и он взял их и сказал слуге: "Отведя его к твоей госпоже такой-то!" И слуга взял меня и привел в помещение, наряднее которого не видел мой глаз на лице земли.
И я увидел, что девушка сидит там, и когда я увидел ее, она ошеломила мой ум своей красотой, о повелитель правоверных, и была она подобна луне в четырнадцатую ночь..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до девятисот пятидесяти
Когда же наступила ночь, дополняющая до девятисот пятидесяти, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что юноша рассказал повелителю правоверных о качествах той девушки и продолжал: "И она была подобна луне в четырнадцатую ночь - красивая, прелестная, стройная и соразмерная; ее слова позорили звуки лютни, и как будто ее имели в виду слова поэта:
И если б она явилась вдруг многобожникам,
Ее бы сочли они за бога, не идола,
А если бы в море вдруг соленое плюнула,
То стала б вода морская от слюны сладкою.
А если монаху на востоке явилась бы,
Оставил бы он восток, пошел бы на запад он. Или слова другого;
