Фальшивка - Василькова Ева

Глава 10

Когда я просыпаюсь, Лёха уже стоит возле окна и, смотрясь в маленькое зеркальце, с открытым ртом красит глаза тушью. Она бросает на меня быстрый взгляд в отражении, но не прерывается.

– Вот что мы сделаем, – говорит она, убирает кисточку от глаза, засовывает в банку, проворачивает несколько раз и снова достаёт.

– Ну? – спрашиваю я, но Лёха опять сосредоточивается на ресницах.

Я уже отчаиваюсь получить ответ, выползаю из мешка, вытягиваю вверх руки, чтобы немного размять тело. Всё-таки спать на полу – не тот опыт, который мне хотелось бы получить. А я ещё про диван пару дней назад что-то говорил.

– Купим тебе билет моей картой, – наконец продолжает Лёха, – а ты мне наличку оставишь. Пойдёт?

– Да, – говорю я.

Решение настолько простое, что вчера мы до него не додумались, только потому что были ужасно уставшие.

– Только давай на вечер, – предлагает подруга. – А сегодня ещё побудешь со мной.

– Да-да, поход за кастрюлями, – подтверждаю я. – А чего ты, кстати, так нарядилась? Мы же в магазин идём, – внимательно осматриваю её платье и яркий макияж.

– Потому что хочу, – она оборачивается и смотрит на меня укоризненным взглядом. – Я для чего от родителей уехала? Чтобы ты мне тут указывал, что носить?

– Ладно, ладно, – сдаюсь я, – теперь только ты решаешь, что тебе делать.

– Вот именно, – довольно кивает подруга.

– Опять сегодня тяжести носить, а у меня ещё после вчерашнего всё болит, – я снова потягиваюсь.

– А ты думал, зачем я тебя позвала?

– Если тебе нужен был качок, надо было брать Толстого.

– В следующий раз так и сделаю, – фыркает Лёха.

Она отдаёт мне свою карту, чтобы я купил билет. Беру телефон и вижу, что у меня там куча сообщений и комментариев к последним фотографиям. Решаю почитать потом, сначала надо разобраться с самолётом.

Последний день моей свободы, хочется оттянуть момент, но что толку? Этим я только сильнее разозлю отца. Надо вернуться, пока он не придумал ещё какие-нибудь воспитательные меры.

Открываю приложение. Билеты на вечер есть, хоть и дорогие – придётся потратить все мои деньги, а учитывая, что карточка заблокирована, дома я останусь вообще без копейки. Неохотно выбираю рейс и заполняю данные пассажира. Меня прерывает всплывающее сообщение от Белого.

Белый: Эй, друг, ну ты и отжёг. Нормально вообще? Кинул нас!

Я не понимаю, что за предъявы, но его моё молчание в ответ не останавливает.

Б: Мы чё, из интернета теперь новости будем узнавать?

Б: Ни здрасьте, ни до свидания.

Б: Затихарился, типа слишком крутой для нас.

Б: Говорил, главное, будешь у нас учиться, а сам свалил со своей подружкой.

Б: А я так и знал.

Б: Пацаны мне не поверили.

Б: А я им говорю, типа, сами посмотрите списки зачисленных, нет его там.

Б: Вот они охренели.

Б: Я говорю, ага, в Питер свалил. Нас как запасной вариант оставлял. Чтобы, если чё не получится, говорить всем, что так и хотел в Архе остаться. Ну?

Я продолжаю смотреть на сообщения, которые сыплются на меня бесконечным потоком. Зря я выложил вчера фотки. Похоже, теперь все думают, что я поступил в тот же универ, что и Лёха.

Внезапно меня накрывает облегчение. А что, если мне не придётся ничего объяснять? Что, если я позволю им поверить в то, что они сами придумали? Мне всего-то и нужно, что остаться здесь. Но разве у меня есть выбор? Мне надо вернуться.

– Я не хочу домой, – произношу я вслух.

– Тогда оставайся, – откликается подруга. – Один раз с окном прокатило и ещё раз прокатит. Соседки пока всё равно нет. Уедешь через неделю, как и собирался.

– Нет, я вообще не хочу туда возвращаться.

Судя по тому, что Лёха застывает и серьёзно смотрит на меня, выгляжу я сейчас как безумный. После очередной вибрации я опускаю глаза на телефон.

Б: Слышь, чё не сказал-то, что уезжаешь?

Большой палец зависает над экраном. Внизу кнопка «купить билет», вверху уведомление с последним сообщением от Белого.

Я: Не успел. Надо было быстро принимать решение.

– Кирилл? Ты серьёзно?

– Я не могу, – говорю я на выдохе.

– Но…

– Лёх, если я вернусь, – я замолкаю, и в голове проносятся тысячи мыслей.

Мне и без этого было стыдно рассказывать, что я не поступил, а теперь всё стало только хуже. Я буду жить в доме, где меня станут попрекать каждым куском. Буду выпрашивать деньги, как нищий, когда мне понадобится что-то, начиная от шампуня, заканчивая проездным на автобус. Пока я не устроюсь куда-нибудь на работу. Куда? Отец будет настаивать, чтобы я работал у него. Администратором? Поломойкой? Он будет контролировать меня не только дома, но и на работе, он сделает всё, чтобы я извлёк урок из этой ситуации.

– Так, спокойно, – прерывает мой мысленный поток Лёха. – Я сейчас схожу на кухню и сделаю нам чай. А потом мы всё обсудим.

Глава 11

Наверное, Лёха думает, что чай поможет мне немного прояснить мысли. Принимать решения из точки паники – плохая идея, я это понимаю. Да, я не знаю, что мне делать дальше, но я точно не хочу обратно. И если я не решусь пойти против родителей сейчас, то, возможно, не смогу никогда, поэтому, не давая себе времени на сомнения, сразу набираю маму.

– Кирилл, когда ты прилетаешь? – с ходу спрашивает она.

Я чуть не выпаливаю: «никогда», но беру себя в руки и, помедлив, говорю:

– Привет. Отец сейчас рядом с тобой?

– Нет, он на работе. А что?

– Мам, я не вернусь, – у меня скручивает живот, когда я произношу это вслух.

В трубке повисает тишина.

– Мам?

– В смысле «не вернёшься»?

– Я хочу остаться здесь, в Питере, – говорю я так твёрдо, как только могу, хотя сам не верю своим словам.

Это же полная чушь, мама ни за что не воспримет это всерьёз. Сейчас она скажет: «Ну да, конечно. Так во сколько ты прилетаешь?»

– О боже, – вместо этого отвечает она, – отец будет в ярости.

Конечно, она права, и я колеблюсь, должен ли я сам ему рассказать или переложить это на мамины плечи.

– Разве он не хотел, чтобы я стал самостоятельным? – спрашиваю я.

– Да, но как же ты? Где ты будешь жить и как?

– Пока не знаю, – говорю я, и мы оба замолкаем. – Я буду тебе звонить, ладно?

– Ладно, – отвечает она бесцветным голосом. – Отец запретил мне…

– Да, я понял. Со мной всё будет в порядке, – успокаиваю я её и себя заодно. – Всё будет хорошо, мам, слышишь?

– Да.

Я кладу трубку, но спокойным себя совершенно не чувствую. Мне кажется, я совершил ошибку. Или это просто страх? Делаю несколько кругов по комнате. Нет, отступать нельзя, надо позвонить отцу. Пока я собираюсь с духом, он сам мне перезванивает. Чёрт, неужели мама уже успела ему всё рассказать?

– Ты совсем идиот? – задаёт он вопрос ледяным тоном.

– Чего? – опешиваю я от такого напора.

– Я же сказал тебе, что пора взрослеть, а ты вместо этого закатываешь мамочке детские истерики.

– Да что бы я ни сделал, для тебя всё – детские истерики, – срываюсь я, чем и подтверждаю слова отца.

– Закрой рот, и чтобы вечером был дома, – заявляет он.

– Нет. Ты утверждаешь, что я не беру на себя ответственность, а сам собираешься контролировать каждый мой шаг.

– Потому что ты не в состоянии принимать решения, – орёт он в ответ.

– Я только что принял решение. Я не вернусь.

– Не забывай, на чьи деньги ты…

– Засунь свои деньги себе в задницу, – ору я в трубку и завершаю вызов.

Бросаю телефон на кровать и закрываю лицо ладонями.

– Кажется, всё прошло не очень хорошо?

Я оборачиваюсь. Лёха стоит в дверях с двумя дымящимися чашками.

– Ну теперь пути назад для меня уже точно нет, – обречённо говорю я.

Мы садимся завтракать. Лёха раскладывает на письменном столе чашки и бутерброды. Какое-то время оба молчим: мне нужно переварить всё то, что успело случиться за утро, а Лёха, судя по всему, сдерживается, чтобы не сказать, какой я идиот и психопат.