Проклятое искусство - Козин Вадим Алексеевич

Война, поездки с концертами по фронтам... В январе 1942 года смерть матери и младшей сестренки. Вся моя семья осталась в Ленинграде, ожидая, когда по договоренности Московский комитет перевезет их в Москву, я уехал в Севастополь с этой уверенностью, когда же я вернулся, Ленинград был отрезан, мать ослепла, и всем пришлось остаться в Ленинграде. В Москве произошел большой словесный инцидент между мной и Берией и Щербаковым (секретарем Московского комитета ВКП(б). — Б.С.). Я наотрез отказался ехать на фронт и только после поездки по Уралу, Волге и Средней Азии поехал на Северный флот...

Весною 43 года одна из моих знакомых, работавшая на фабрике звукозаписи, сообщила с испугом и под большим секретом, что ей ежедневно в конце рабочего дня звонят, чтобы она несколько задержалась на Гранатном переулке, на который выходила тыльная сторона фабрики. Сама она также жила в Гранатном переулке. На этот же переулок выходил особняк, в котором проживал Берия. Выяснилось, что он сам несколько раз ей звонил. «Вадим, что мне делать?» Мы решили, что я буду часто бывать у нее в доме. Через некоторое время, — я жил в это время в гостинице «Москва», — мне по телефону мужской голос передал, что ему приказано сообщить мне, что я хожу не туда, куда мне полагается. На что я ответил: «Передайте тому, кто вам приказал, что я буду ходить туда, куда мне вздумается!..».

Версии и обстоятельства ареста артиста описаны мной в книгах «Опальный Орфей» и «Вадим Козин». Сейчас я уточню, что Вадим Алексеевич был осужден на 8 лет лагерей по постановлению «тройки» НКВД по совокупности трех статей УК РСФСР в редакции 1926 года:

ст. 58-10, ч. 2-я (пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти; ч. 2-я: те же действия, связанные с военной обстановкой);

ст. 152 (развращение несовершеннолетних, совершенное путем развратных действий в отношении их);

ст. 154-а (мужеложство).

Отбывал срок Козин в Маглаге. После досрочного освобождения (сентябрь 1950 года) он работал худруком клуба ВСО и библиотекарем. В феврале 1955 года принят «артистом высшей категории» в Магаданский музыкально-драматический театр, где и проработал до 8 октября 1959 года, дня своего второго ареста (по ст. 154-а того же УК, подробнее об этом см. в послесловии). На этот раз ему «повезло» больше: он пробыл в заключении менее года.

Шестидесятые годы оказались самыми плодотворными для Вадима Алексеевича. Выступал он уже не так много, его концерты, всегда шумные, аншлаговые, престижные, можно было пересчитать по пальцам, но зато сколько было создано новых песен, включая обширный магаданский цикл «Я люблю эту землю».

Последний раз мне довелось слушать Козина, когда ему перевалило за восемьдесят. Голос его давно утратил жемчужную красоту, былую гибкость и утонченность, но манера, обаяние, умение на минимуме вокала создать необходимое настроение — все это еще жило в нем и напоминало о прошлом.

Именно тогда в его холостяцкую жизнь снова вошла женщина. Это была его давняя поклонница, а потом близкий и преданный друг Дина Акимовна Климова. Выйдя на пенсию, она ежегодно за свой счет приезжала к Вадиму Алексеевичу и оказывала ему посильную необходимую помощь; затем поменяла квартиру ради своего кумира, окончательно переселилась в Магадан. В декабре 1994 года Козин скончался, и Дина Акимовна с помощью городских властей организовала мемориальный музей великого певца и много лет была его директором...

Однако вернемся в далекие 50-е годы. В то время театр, несмотря на то что ставились и драматические, и музыкальные спектакли, испытывал серьезные трудности с творческим составом, ведь лучшие актерско-режиссерские силы Маглага, составлявшие костяк труппы: Л. Варпаховский, А. Демич, Ю. Розенштраух (Кольцов), Г. Жженов, В. Шульгин и другие, давно покинули пределы Колымы. Еще более отток кадров увеличился после смерти «отца народов» и первой послесталинской амнистии (Э. Рознер и др.). Проблемы с труппой влекли за собой финансовые трудности. Директора театра менялись, как перчатки: А.Ф. Карманов, Н.Ф. Венгржинский, Е.И. Александрова, Г.Л. Легков, Л.А. Шахнарович, опять Венгржинский...

Не знаю, кому из администраторов первому пришла мысль немедленно отправить Козина на гастроли по стране ради «спасения» театра, но это было гениальное решение. В «производственной характеристике» певца, данной театром в прокуратуру, между прочим, отмечалось: «Поездки его были производственно успешными и во многом выправляли трудное финансовое положение в театре. Так, в 1955 году В.А. Козин под административным руководством тов. Мармонтова с группой артистов театра совершил поездку по ДВК (Дальневосточному краю. — Б.С.), Сибири и Уралу. В 1956 году была четырехмесячная поездка по ДВК, Камчатке и Сахалину.

В 1957—58 годах — девятимесячная поездка под руководством Е.А. Гаскина «на материке», по областям РСФСР — поездка дала театру более 900 000 рублей дохода и в период массового длительного отпуска труппы помогла избежать театру больших сверхплановых убытков».

Дневники Козина охватывают две гастрольные поездки по стране в середине 50-х, как раз в период между двумя его «отсидками». Первая поездка артиста началась в июне 55-го и завершилась в конце марта 56-го. Возглавил бригаду Ананий Моисеевич Мармонтов, один из старейших (не по возрасту, а по стажу работы в театре) работников магаданской сцены. Будучи вольнонаемным, он еще в 1937 году работал художником-гримером театра УСВИТЛа (Управление северо-восточных исправительно-трудовых лагерей. — Б.С.), в 1938-м его назначили заведующим постановочной частью, в том же году он играл и как актер в «Любови Яровой». В 1944 году принимал участие в нашумевшей постановке оперы «Травиата» (режиссер Л. Варпаховский). Не единожды возглавлял концертные бригады театра, отправляемые по приискам и поселкам области.

В состав небольшой козинской группы вошли артисты опереточной труппы. Фрейда и Василий Пименовы прибыли в Магадан как вольнонаемные в августе 1951 года на пароходе «Ильич». Их амплуа — характерные персонажи. На сцене Василий Васильевич олицетворял доброту, обаяние и детскую рассеянность. Его «убойные» роли: камердинер Пенижек в «Марице», Яшка-артиллерист в «Свадьбе в Малиновке» и Лесничий в «Летучей мыши». В жизни, говорят, это был жесткий, даже злой человек. В начале 90-х его супруга эмигрировала в Израиль. Василий Васильевич же во время очередной пьянки заснул за столом, видимо, с непогашенной сигаретой. И так, положив голову на руки, сгорел во время пожара на своей подмосковной квартире.

Артиста М.И. Кабалова, которого Вадим Алексеевич склоняет в записках на все лады, я совершенно не помню. Знаю только, что он иногда выступал в концертах, пел дуэты из оперетт (с Е. Комаровой и другими солистками) и даже однажды ставил новогоднее представление «Приходите к нам». Наверняка в театре хорошо знали о «шалостях» Михаила Ивановича, потому и не доверяли особых ролей. Зато великолепно помню даму, обольстившую его (не знаю, чем) и женившую на себе. Это Валентина Николаевна Белозерская — директор облкниготорга. Свою трудовую деятельность, не поступив с первого захода в институт, я начал именно под ее руководством — сортировщиком книжной базы. Маленького росточка, сгорбленная, с крючковатым носом, с вечной папироской во рту. И взгляд у нее был пронзительно-острый, недобрый и хитро-сладострастный. О боже, как она буравила всех нас этим взглядом! Теперь выясняется, что Валентина Николаевна была в числе близких знакомых Вадима Алексеевича, хотя позже он, кажется, с ней поругался.

Аккомпанировал Козину в первой поездке Борис Тернер, игравший ранее в джаз-оркестрах Ленинграда. В Магадан он прибыл в конце 1945 года как «спецпереселенец». С 1952-го — вольнонаемный музыкант оркестра театра. В 60-е годы он был постоянным концертмейстером Вадима Алексеевича, и я помню, как лихо барабанил он знаменитый козинский шлягер «Магаданский ветерок». Но в той поездке певец и пианист с большим трудом находили общий язык.