Проклятое искусство - Козин Вадим Алексеевич

4.08.56. 8.30

Слушаю радио. Японцы лицемерно добиваются дружественных отношений с СССР. В эти переговоры я совершенно не верю. Все эти взаимные излияния предстоящих, будущих добрососедских отношений — заведомая, хотя и скрепленная подписями, ничего не стоящая бумажка, которая в случае войны будет немедленно забыта как ненужная.

5.08.56. 9.00

Вчера Райх рассказывала об ее инциденте с Приходько. Если верить ее словам, то Приходько либо обнаглел, либо опьянел от мнимого успеха и вообразил, что он один из лучших опереточных артистов в Советском Союзе. Так же нагло держит себя с Кипайтуло. Как так можно самообольщаться! Ведь на материке он вряд ли найдет себе работу в приличном опереточном театре даже по своей внешности, не говоря уже о беспомощной игре. Откуда у него появился апломб и какой-то нагловатый вид? На что он надеется в будущем? В сорок лет поздно делать себе имя. Нигде он не найдет лучших условий для работы, как в Магадане. Если он этого не понимает, то он, очевидно, круглый дурак.

В магазине купил отрез на светлый костюм и отрез на светлые брюки. В концертах пел отвратительно, и по своей вине, и по вине Ветровой...

Получил письмо из Магадана. Оказывается, Яхнис ничего не сделал. Неужели и он оказался свиньей такой же, как и все остальные мерзкие людишки?

7.08.56. 7.45

Как мне не хочется петь. Это так же противно, как будто проглатываешь кишку для взятия желудочного сока. Меня встревожило поведение Яхниса. Сегодня необходимо послать ему телеграмму. Надобно прекращать эту театральную волынку. Я беспокоюсь за пенсию, ее необходимо выбить до октября месяца. Как мне надоели эти театральные дельцы и артисты-лицемеры, провокаторы. Вчера М. и П. (Матусевич и Пименов. — Б.С.) стояли вместе за кулисами и так мило разговаривали, что непосвященный в закулисный бардак никогда бы не поверил, что эти два деятеля ненавидят друг друга...

Вчера имел длинный разговор с Л. (неустановленное лицо. — Б.С.). Я отлично понимаю настроение человека одинокого и беззащитного, не могущего разобраться в сложностях бытия. Я же постарался откровенно разъяснить ему картину иногда складывающихся в жизни взаимоотношений людей, ведущих к взаимной выгоде. Высокие идеалы ему необходимо сейчас выключить, они сейчас ему не подпора и не помощь. Без денежной опоры, а впоследствии и мало-мальски подходящего места он не сможет жить. Одиночество не должно сменяться временными встречами. А встречи обычно переходят в настоящую, крепкую дружбу, ибо досконально и хорошо узнаешь друг друга. Мне бы очень хотелось, чтобы он понял сущность всего этого. Будет обидно, если он свихнется, как обычное большинство: начнет пить, курить, далее знакомство с нашими магаданскими блядями, и тогда пошлет к чертовой матери все свои идеалы и мечты, которые смогут осуществиться, если он очень умно подойдет ко всему, что подвертывается в настоящей его жизни. Он сказал, что после нашей беседы ему стало опять легче на душе.

8.08.56. 23.10

Прочел первый том «Дневника» Никитенко. Поражен однобокостью его содержания. Никитенко был цензором, но в дневнике мало фигурирует литературных имен. Очевидно, не считая Белинского литературным авторитетом, Никитенко нигде не упоминает его имени. Пушкин, Гоголь, Тургенев как-то проскальзывают в его высказываниях. Но я ожидал большего. За период от 1820-го по 1857 год трудно перечислить, сколько вылилось из-под пера знаменитых писателей произведений прозы и поэзии.

Совершенно по-другому выявляется фигура Булгарина и его литературная деятельность. Эта фигура обладала не таким уж ничтожным писательским талантом, каким мы привыкли считать Булгарина, исходя из преувеличенно тенденциозной точки зрения прежде всего пресловутого критика Белинского и ему присных. Булгарин, оказывается, писал и мыслил ничуть не хуже Белинского, но подвергался унижениям и оскорблениям подчас более позорным, чем этот выскочка. Николай никому ничего не прощал и за всем, в особенности за литературой, зорко следил, входя во все подробности непосредственно сам. Удивляешься и огромной работоспособности Николая Первого, с русской литературой он был очень хорошо знаком.

Признавая Пушкина как великого поэта, Никитенко считает его ничтожным и аморальным. Его точка зрения расходится с общепринятой. Но я, несмотря ни на что, больше верю Никитенко. Каждый человек всегда остается человеком, и чем он талантливее, тем больше в нем сплетения хороших и дурных сторон характера.

Поэма Пушкина «Анджело» была урезана цензурой. Пушкин взбесился. Он потребовал, чтобы на месте исключенных стихов были поставлены точки, с тем, однако ж, чтобы издатель Смирдин все-таки заплатил ему деньги и за... точки. Как расценить такую меркантильность Пушкина? Цензура не пропустила — ставь вместо выброшенных строф точки, плати за них и никаких испанцев. Очевидно, это так и было. Деньги нужны были великому поэту, и, написав стихи, он превращался в великого торгаша.

Трудно себе представить, насколько сух и педантичен Никитенко, если в его дневнике, словно нарочно, не проскользнет ни одна фраза о литературной жизни его времени. Ведь по долгу службы он должен был соприкасаться со всеми великими русскими писателями и людьми тогдашней России, начиная с Пушкина и кончая Достоевским, Толстым и Щедриным. Он тщательно записывает, где он обедал, кому и какие вынесены высочайшие выговоры. Эти вспышки царского недовольства и гнева его интересуют больше, чем произведения Достоевского и Толстого, Лермонтова и других. Лермонтова в его записках нигде не сыщешь, как будто в России его не существовало.

Сегодня погода решила обойтись без дождя. Купил дрянной приемник за полтысячи рублей. Оставил его в радиомастерской. Славик его должен починить. Мне кажется, что он его покурочит. Ну и х... с ним (с приемником). Где моя ни пропадала...

Аркаша Михайлов ловко обделывает свои делишки, которые-то сами выплывают наружу. Я ему завтра все расскажу.

Петь сегодня было труднее, но публика принимала тепло.

Голубева положили в военный госпиталь, у него что-то с позвоночником.

Приходько утром пришел объясниться со мной, заметив мою перемену в обращении с ним. Он пытался все свалить на Райх, которая, очевидно, также любит заниматься сплетнями и интригами. Посоветовал Белявской не^[81] выяснять отношений с редакцией газеты по поводу статьи о спектакле. Подзуживание Райх имеет свою цель. Мне кажется, что будет благоразумнее, если Белявская сделает вид, что не обращает никакого внимания на места из рецензии, касающиеся ее, Белявской. В сущности, эти строки относились целиком к Грибковой.

9.08.56. 8.10

Сегодня будет третий концерт в ДОСА, как-то он пройдет и будет ли аншлаг? Надобно больше отдыхать. Будет ли газетная рецензия? Сегодня киношная молодежь «с материка» выступает в театре, надобно послать им букет цветов.

12.00. Пел концерт, и так как во мне не было огонька, публика принимала холодно. Немного расстроили Деревягина и Фролов. Опять разодрались после своих «поваров». Как они мне надоели своими скандалами! Какие-то парни поднесли цветов. После концерта распил с ними бутылку водки, закусили чем бог послал. Немного погодя пришла Тося из драмтеатра, и с нею и Гребневым ко мне пришли Алеша Баталов (уже тогда он был популярен по фильмам «Большая семья» и «Дело Румянцева». — Б.С.), и Саша Михайлов (исполнитель главной роли в фильме «Два капитана». —Б.С.) с цветами — с ответным визитом. Я был этим очень тронут. Спросили, когда я буду в Москве. Я ответил, в начале будущего года. Алеша Баталов по-детски радостно воскликнул, что он раззвонит по всей Москве о моем предстоящем приезде.

Получил телеграмму от М.А.Арша (зав. труппой театра. —Б.С.) из Магадана с сообщением о прибытии пианино. Арш запрашивает, что делать с ними, куда их ставить. Завтра пошлю доверенность.