Этот имярек видит ахет, перед которым он находится. Этот имярек судит слабого и сильного, подобно тому, как он [судит] нечестивых. У этого имярека — жизнь, которой он владыка. Не будет взят уас-скипетр из моей руки. Этот имярек будет пребывать миллионы лет между мной и этим усталым [169], сыном Геба. Я сяду вместе с ним на одном престоле. Обратятся холмы в города, а города — в холмы. И храм будет разрушен храмом [170].
Атум (справа) и Осирис (слева). Роспись из гробницы Нефертари в Долине цариц. Новое царство, XIX династия.
Archivio Museo Egizio, E00612
В этом речении имярек (владелец саркофага) отождествляется с Великим Богом — Творцом Вселенной. Цель умершего — преодоление всех посмертных путей и обретение божественности. Большое изречение, частью которого является этот пассаж, сопровождается изображением бога, помещенного в концентрические круги, которые символизируют змея Мехена. Бог представлен анфас и увенчан короной-атеф — традиционным атрибутом Осириса. Однако это не просто Осирис, а, вероятнее всего, Ра-Осирис, поскольку в тексте Неберджер прежде всего бог Солнца. Однако тенденция к воссоединению Ра и Осириса прослеживается уже со времени «Текстов пирамид»; в период же Нового царства и вовсе появляется мумиевидное бараноголовое божество Иуф, в котором сливаются Ра и Осирис. О нем говорится так: «Это Ра — тот, кто упокоился в Осирисе. Осирис пришел в успокоении к Ра». Бог Солнца — владыка мироздания, Творец всего живого, а Осирис — владыка загробного мира, победивший смерть. Именно поэтому данным двум богам было предуготовано пережить конец времен. Сведения о нем в приведенном изречении довольно скупы, но дают явно понять, что все сотворенное исчезнет и останутся только два бога — Ра и Осирис. Эта же идея отражена и в 175-й главе «Книги мертвых», где от лица Атума повествуется о том, что когда-то завершится цикл мироздания:
Я разрушу все, что я создал на этой земле. [Все] вернется в Нун и Хеху, как в первый раз [171]. Я останусь с Осирисом. Я создам образы другие, змей, которые не узнают люди и не увидят боги.
Сокрытые в водах Нуна в обликах змей, Атум и Осирис будут олицетворять силы, необходимые для того, чтобы процесс творения снова запустился. В Атуме заключена возможность бытия, а в Осирисе — способность к возрождению. Но не только с этими богами соотносилась идея цикличности. В текстах греко-римского времени появляется эпитет, употребляющийся преимущественно по отношению к Хору, выступающему в качестве демиурга: «начало богов, которое возникнет снова». Этот эпитет характеризует его как изначального Бога-Творца, связанного как с началом, так и с концом Вселенной. Он также отсылает к мифологеме о цикличности мироздания.
Таким образом, в древнеегипетской традиции не сохранилось текстов, которые бы подробно описывали то, как придет конец Вселенной и как она возродится снова. Но и имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства позволяют констатировать, что для древних египтян время — и земное, и мифологическое — было циклично.
Загробный мир
Появление представлений о загробном мире
Эволюция воззрений древних египтян, связанных с устройством загробного мира, очень хорошо прослеживается по содержанию заупокойных текстов. По мере развития древнеегипетской цивилизации таких текстов становилось все больше. Не будет преувеличением сказать, что среди всех цивилизаций древности только в Египте было разработано настолько детальное учение о загробном существовании. Оно включало проработанную топографию запредельного мира, составление его карт, описание многочисленных существ, его населяющих. Однако оно не было однородным — со временем одни верования могли сменяться другими, и не всегда они были последовательными.
У нас нет четких сведений о том, как представляли жители страны на Ниле загробное существование в додинастический и раннединастический периоды. Но додинастические захоронения уже сопровождались погребальным инвентарем, что само по себе свидетельствует о наличии верований в загробную жизнь. В целом, за небольшими исключениями, для додинастических некрополей характерна ориентация погребенных на запад, что, вероятно, уже в это время связано с представлениями о западе как о стране мертвых. Во всяком случае, в историческом Египте умершие считались его обитателями.
Обряд мумификации. Фрагмент росписи из гробницы Сеннеджема в Дейр эль-Медине. Новое царство, XIX династия.
Archivio Museo Egizio, C00132
Только с эпохи Древнего царства появляются сведения об инобытийном мире — это обусловлено фиксацией «Текстов пирамид» в конце V династии. Но заупокойные верования времен Древнего царства, предшествующего записи «Текстов пирамид», не до конца ясны и до сих пор остаются предметом споров среди египтологов. Это связано с весьма небольшим количеством данных, касающихся загробного мира и его обитателей. Сведения о посмертной судьбе царя появляются только с «Текстов пирамид». До этого в царских пирамидах тексты не фиксировались, хотя и есть веские основания полагать, что заупокойные тексты первоначально записывались на папирусах, которые по понятным причинам не сохранились. Что же касается данных о посмертном существовании египтян нецарского происхождения, то они ограничиваются отдельными гробничными надписями и погребальными формулами, на основании которых сложно реконструировать картину их загробного бытия. Тем не менее не приходится сомневаться, что страной усопших считался запад. Покойному желают, чтобы он «прошел по прекрасным дорогам запада» или пришел в «мире на прекрасный запад», а важнейшие некрополи располагались на западном берегу реки. Иногда говорится о том, что, проходя по «прекрасным дорогам», покойный достигает Жертвенных полей или Прекрасных полей — объектов инобытия, упоминающихся с V династии. И если в гробницах присутствуют только упоминания о полях, то в «Текстах пирамид» они — важные области иного мира. В них упоминаются разные поля (др.-егип. сехет), но основными, на которых умерший получал очищение и обновление, выступают Тростниковые поля (сехет иару) и Жертвенные поля (сехет хетеп). Они помещаются на небе, но, вероятно, их прототипом послужили реальные земные объекты, поскольку в «Текстах пирамид» встречается описание регулярного затопления небесных полей. Не приходится сомневаться, что это явление связано с реальными наблюдениями затопления дельты Нила на севере Египта.
Умершие называются термином «праведные» (имаху) — это предполагает, что при жизни они были наделены всяческими добродетелями и теперь могут быть причислены к праведникам в загробном мире. Помимо Анубиса, Хентиаментиу и Осириса, традиционно связанных с заупокойным культом, в надписях времен Древнего царства встречаются упоминания о Боге Великом, связанном с умершим. Его идентификация не вполне ясна, поскольку он остается неназванным.
Стела с иозбражением ритуала отверзания уст. Новое царство, XIX династия.
Museo Egizio (Turin), Cat. 1635
Древние египтяне усердно заботились о материальном обеспечении умершего. С эпохи Древнего царства гробница стала настоящим памятником в честь усопшего, где размещались его статуи, а стены покрывались изображениями умершего и картинами из повседневной жизни. В гробницу приносили еду и питье, различную утварь: считалось, что все это могло понадобиться усопшему. В погребальном пространстве записывалась жертвенная формула (др.-егип. хетеп ди несу — «дар, подносимый царем»), благодаря которой усопший мог участвовать в подношении жертв, приносимых божествам от имени царя, поскольку именно он считался распорядителем заупокойных даров подчиненных. В других случаях о заупокойной жертве заботились Анубис или Осирис как боги, связанные с погребальным культом. Один из вариантов начальной строки жертвенной формулы мог звучать так: «Жертва, которую дает царь Анубису, [находящемуся] на холме его, находящемуся в погребальной пелене, владыке земли священной». Потом начиналось перечисление подносимых даров, которые, как правило, были стандартизированными: тысяча хлебов, тысяча кружек пива, тысяча быков, тысяча сосудов с маслом и т. д.
