Драйвер (СИ) - Север Олег

Перестройка цитадели на горе Сильп, инициированная волей Мануила, имела первостепенное стратегическое значение. Укрепление оборонительного кольца Антиохии позволяло держать под контролем город и его окрестности, гарантируя безопасность византийского присутствия в этом крае. Новая цитадель должна была стать зримым воплощением византийской мощи и неприступности, вселяя уверенность в сердца подданных и внушая трепет потенциальным врагам.

Все эти строительные работы, расцветшие буйным цветом в Антиохии, стали частью грандиозной программы по возрождению и укреплению византийского влияния в регионе. Они не только преобразили облик города, вдохнув в него новую жизнь, но и сыграли ключевую роль в формировании идентичности и культурной среды Антиохии, вновь ставшей одним из важнейших центров византийской цивилизации.

Мануил вернулся после переговоров с Салах ад-Дином, находясь в приподнятом настроении. Удалось не просто очертить сферы влияния, а выковать их в железе договоренностей. Иерусалимское королевство обрело особый статус, его южные рубежи неприступной стеной встали севернее Газы, Беэр-Шевы и грозного Эль-Карака. Более того, перо зафиксировало почти свершившийся распад державы Зангидов, словно предвосхищая волю судьбы. Но главным камнем в фундаменте новой эпохи стал оборонительный союз, щит, поднятый против крестоносцев, интриг багдадского халифа и орд кочевников, таящих в себе неведомые угрозы.

Император понимал, что победа на дипломатическом фронте – лишь половина дела.

К папе римскому и правителям держав христианских было отправлено послание, возвещавшее об особом статусе Иерусалимского королевства и настоятельно рекомендовавшее перенаправить весь жар крестовых походов на освобождение Пиренейского полуострова. Под посланием стояли подписи обоих императоров и султана Давлат эль-Акрад, Саладина.

Послание это, дерзкое в своей смелости и беспрецедентное в своей сути, вызвало бурю негодования и недоверия в христианских дворах. Как могли императоры ромеев, чьи земли веками служили бастионом против ислама, и сам Саладин, гроза христианского мира, объединиться в столь странном союзе? Многие сочли это происками дьявола, коварной уловкой, призванной ослабить христианский мир и отвлечь его от Святой Земли.

Однако, нашлись и те, кто увидел в этом послании проблеск надежды. Иерусалимское королевство, укрепленное под сенью согласия между столь разными правителями, могло стать оплотом стабильности в регионе, измученном многолетними войнами. Освобождение Пиренейского полуострова от мавров, в свою очередь, сулило укрепление христианской Европы и открытие новых торговых путей.

Папа Римский, столкнувшись с расколом в рядах христианских правителей, оказался в щекотливом положении. С одной стороны, отказ от освобождения Святой Земли мог подорвать его авторитет. С другой – игнорирование возможности укрепить христианскую Европу и установить мир на Ближнем Востоке представлялось недальновидным.

Дипломатические игры развернулись с новой силой. Послы сновали между Римом, Константинополем, Каиром и европейскими столицами, пытаясь прояснить суть послания и понять истинные намерения его авторов.

Тем временем императорам предстояло укрепить шаткий тыл, развеять терзающие сомнения скептиков и обезоружить недоброжелателей, таившихся в тени. Мануил созвал совет, где красноречиво, словно художник, рисующий яркую картину, представил неоспоримые преимущества заключенного мира. Он говорил о распахнувшихся вратах для торговли, о крепнущей безопасности и о стабильности границ, словно о фундаменте будущего процветания. Он взывал к разуму, к патриотизму, к общему благу, но не мог не заметить, как в глазах некоторых советников затаилась ледяная искра сомнения, готовая вспыхнуть пламенем неприязни. Таких, по негласному распоряжению императора, брали под пристальный контроль сотрудники Службы «Ин ребус», те самые вездесущие «куриози», как их окрестил народ. Эти неутомимые собиратели тайн и секретов кропотливо собирали данные на чиновников, привлекших внимание императора. И тогда, в зависимости от собранного, следовало либо суровое наказание, либо щедрое поощрение. Но чаще всего добытая информация, словно древний свиток, оставалась пылиться в архивах Службы, дожидаясь своего часа, своего момента истины.

Императоры затеяли державную реформу https://author.today/reader/142097/4316142), призванную обуздать разросшийся, как дикий плющ, хаос титулов, что веками плодили их предшественники. За образец взяли систему, рожденную в горниле Крымского княжества зятем Юрием.

Водился новый титул для верховного правителя Автократор или Император. Достигнув шестидесяти лет, Автократор уступает трон наследнику, сам же восходит на ступень Василевса, возглавляя Синклит (Сенат). В отсутствие отца у Императора, титул Василевса остается не занятым, а Синклитом руководит Император или назначенный им человек из членов Синклита, получавший звание Проэдра. Так же вводиться титул Понтифика им назначается одни из близких родственников Автократора, который возглавляет Священный Синод — постоянный высший административно-церковный совет, куда входят митрополиты и архиепископы, настоятели крупных монастырей и высшие церковные администраторы. Официальный наследник престола, достигнув совершеннолетия в восемнадцать лет, получал высокий титул Деспота, который намекал на его будущую власть. Наследники второй и третьей очереди отныне именовались Севастократорами, а все законнорожденные дети Василевса — Севастами, символизируя их принадлежность к правящему дому.

Под императорскими титулами выстраивалась строгая иерархия, разделенная на четыре отчетливые категории: "наградные титулы" – придворные звания, даруемые в знак высочайшего признания, словно золотой отблеск императорской милости; "титулы по приказу" – должности государственные, рожденные из императорского указа, словно печать власти на судьбе человека; "военные титулы" – добытые в горниле сражений и испытаний, выкованные доблестью на поле брани; и, наконец, "наследственные титулы" – передаваемые из поколения в поколение, словно живая нить, связующая прошлое, настоящее и будущее.

Члены Синклита удостаивались почетного титула Ипата, коим, как правило, награждались прославленные военачальники и чиновники, безупречно служившие Империи более четверти века. Представление на сей высокий титул подавал Василевс, но утверждение требовало согласия всех членов Синклита и отсутствия вето со стороны Императора.

Для управления обширными провинциями вводились две ключевые должности: Экзарх — военачальник, отвечающий за военную безопасность и оборону границ, и Эпарх — гражданский правитель, пекущийся о благосостоянии подданных. Также учреждался титул Корректора — беспристрастного наблюдателя от Василевса, лишенного власти, но обязанного раз в полугодие лично докладывать правителю о положении дел в провинции, дабы ни одна деталь не ускользнула от его внимания. Особое место в новой иерархии занимал недавно введенный титул Маркиза — владельца обширных земельных наделов на границах государства, создающего неприступный щит между коренными землями Империи и ее недругами. Маркизы обладали широкими полномочиями, несли ответственность лишь перед Василевсом или Синклитом и имели право на своих землях жаловать, вместе с землёй, титулы баронов и рыцарей, формируя собственную силу для защиты рубежей. Титул Маркиза был наследственным, но утверждение нового владельца требовало одобрения большинства голосов Синклита или единоличного решения Василевса. Наряду с Маркизом наследственным было звание Куриала, коим удостаивался владелец крупного земельного надела, передаваемого по наследству, минимальный размер которого составлял триста модиев (примерно 25 гектаров), что подчеркивало значимость землевладения в новой иерархии.

И Нобиль — владелец годового дохода, превышающего 2000 номисм. Для сравнения, придворный чиновник, хранитель законов, получал 288 номисм в год (плюс шелковые одеяния, щедрые подарки и бонусы по случаю праздников).