Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

Заодно я назвал пару фамилий оперов, никак со мной, в смысле, с Бешеным, не связанных, и с досье на Никитоса тоже. Это получилось хорошо, потому что демонстрировало более широкий интерес с моей стороны. Не конкретно к Бешеному‑Никитосу, а к другим персонажам тоже.

В общем, через час меня отпустили. Немного напрягало, что майор ничего не спросил про Романова. Не знать о моих контактах с Петей он не мог, поскольку меня выследили у шахматного клуба только потому, что прослушали мой с ним разговор.

А раз не спросил, возможно, считал нашу связь с Романовым вполне понятной. Значит мог знать, что я являюсь информатором Пети. И это было бы херово. Но сейчас выяснить, что к чему я не мог.

Оставалось надеяться, что Харитон не расколется. Иначе картина мира, с таким усердием и фантазией созданная мной, разлетелась бы на мелкие осколки. Но, как известно, вьетнамцы смерти не боятся. Так что я в него верил.

Вероятно, меня постараются на всякий случай подвесить на крючке уголовного дела, возможно, попытаются втереться в доверие и, в любом случае, оставят под наблюдением. Но какое‑то время мне выиграть удалось. И отыграть позицию, пошатнувшуюся на фоне слухов, запущенных Стаканом и Харитоном.

Усы довёз меня обратно до шахматного клуба и уехал, а я побежал в баню. Позвонил Кукуше, но тот был уже дома. Отдыхал. Выяснилось, что в последний момент Матвеич визит перенёс и вечер у меня оказался свободным.

Но, собственно, кроме желания завалиться спать, ничего другого у меня не было. Поэтому, когда я пришёл домой, проглотил три холодные котлеты и рухнул в постель. Посреди полного беспредела и бардака.

Утром пришла мама, я слышал сквозь сон. Она тоже ничего не стала делать и сразу легла спать. Я поднялся, принял душ и приготовил завтрак. Глотовой написал, чтобы в дверь не звонила, а тихонько постучала.

– У тебя что, новый номер? – удивилась она, как ни в чём не бывало, зайдя за мной.

– Да. Я телефон потерял.

– Так номер восстановить можно было.

– Захотел чего‑нибудь новенького, – усмехнулся я. – Ты пей‑пей, это же латтэ. Специально, для тебя сделал.

– Правда? – моментально расцвела Настя. – Спасибо.

– Я поняла, почему ты номер решил новый взять, – хитро улыбнулась она.

– И?

– Чтобы те, от кого ты не хочешь получать звонки и сообщения не могли дозвониться. Если тупо заблокировать, это было бы невежливо. А так, всё чётко, да?

– Какая ты проницательная, Настя, – усмехнулся я.

– Да, – расплылась она в улыбке. – Ты сегодня страшно милый. Что случилось?

– Выспался в кои‑то веки.

– Слушай, Красивенький, спасибо что не сообщил полицейским, что я тоже на той вечеринке была. Если бы к нам пришли вот с таким, – она обвела вокруг себя рукой, – обыском. У меня мама бы уж с ума сошла. Да и я тоже. Спасибо тебе.

Она наклонилась ко мне обняла и чмокнула в щёку.

– А ты правду сказал вчера?

– Не помню, что именно ты имеешь в виду, но если учитывать, что я всегда говорю только правду, то да. Только ты напомни, о чём речь.

– О том, что ты не помнишь, что делал после того, как твоя маркиза ангелов свалила в столицу.

– А, да. Не помню.

– А как ты узнал, что я психологией увлекаюсь? – спросила она.

Вообще‑то, я так понял, что сейчас не было ни одной девушки во всей Руси‑матушке, которая не разбиралась бы с видом профессионала в психологии и диетологии.

– Так по тебе видно, – хмыкнул я.

– Ну, ладно, после уроков я с тобой поговорю. Устроим психологический разбор, хорошо?

– Очень хорошо, – кивнул я. – Жду не дождусь.

Школьный день прошёл на удивление спокойно. Не было никакой нервотрёпки и никаких потрясений. Я заработал два пятака и был счастлив, что никуда мне не нужно бежать, а можно было бы собраться с мыслями и разработать план тактических мероприятий.

Наводя порядок после обыска, я размышлял о Никитосе, о его досье, снова о Катьке и всём таком прочем. У мамы тоже был сегодня отсыпной и мы не торопясь разложили все вещи по местам.

Настя должна была идти на танцы, поэтому до вечера я был совершенно свободен. Даже тренировки сегодня не было. В общем, шоб я так жил, как говорится.

Ближе к вечеру, сделав все уроки и разобрав вещи в своей комнате, я пошёл к Кукуше.

– Не желаешь прокатиться? – спросил я после приветствий и рукопожатий.

– Далеко? – насторожился он.

– На Набережную.

– Не вопрос, – кивнул он. – Чего брать?

– Ничего, пойдём налегке. А… блин, забыл. У тебя случайно нет баллончика с краской?

– С какой?

– Да, всё равно. С любой.

– Ну, чёрная есть. Машину подкрашивать если чё.

– О, отлично! Она в баллончике? Аэрозольная.

– Да, – пожал он плечами.

– Отлично. Одолжишь?

– Не вопрос, – кивнул Кукуша. – А зачем тебе?

– Похулиганить хочу. Чувствую потребность. Надо начинать новую главу в охоте на Никитоса.

– Смотри, как бы из охотника не превратиться в дичь, – вздохнул Кукуша. – Пошли к машине, краска там. Ты чего делать‑то собираешься?

– Хочу Никитоса выследить. Узнать в какой квартире он живёт. Дом знаю, а квартиру нет. Катюха, жена его, сказала, что он там ночует частенько. Но может и порожняк быть, он вроде не каждый день туда ходит.

– Чё типа будешь тупо сидеть и ждать?

– Точняк, Кукуша. Мне не привыкать.

– Интересное кино, – покачал он головой. – Ладно, мне всё равно делать нефиг.

– Ну, поехали, если не шутишь.

Вдвоём, конечно, было сподручнее. Я зашёл во двор и сел на лавку, а Кукуша запарковался на Набережной и остался в машине. Так мы получали возможность наблюдать сразу за двумя сторонами дома.

Ждать пришлось долго. Никитос всё никак не ехал. Позвонил Кукуша.

– Ну чё, до утра будем сидеть?

– Слушай, ну ты езжай, я посижу ещё, – ответил я.

– Да ладно чё, я чисто для себя поинтересовался, – недовольно ответил он. – Если пожрать мальца, можно и до утра… о… кто‑то едет. Гляди, может, он. Шишка какая‑то. Чёрный мерин…

За время дежурства подъехало уже несколько шишек. Думаю, не первые люди области, но граждане, безусловно, уважаемые. И вот, сейчас во двор заехал здоровый и вальяжный, чёрный джип «Мерседес». С маячком на крыше. Ага. Это мог быть…

Открылась задняя дверь и из неё вышел поджарый чувак в штатском. С видом скучающего барина он принял из рук водителя портфель и, не глядя по сторонам, пошёл к подъезду.

Вне всяких сомнений это был Никитос. Он приложил к замку чип, дорогая и красивая дверь бесшумно распахнулась, и он вошёл в подъезд. Я тут же перешёл к детской площадке, расположенной в центре двора. На ходу позвонил Кукуше и начал ждать.

– Приехал. Смотри там, ладно?

– Понял, – ответил он и отключился…

Смысл был в том, чтобы попытаться выяснить, в какой квартире он живёт. Я ждал, ждал, но ничего не происходило. Снова позвонил Кукуша.

– Седьмой этаж, – сказал он. – Справа от лифта.

– Точно?

– Сто процентов. Он даже к окну подошёл, так что я уверен. Я этот дом знаю. Планировки. Как выйдешь из лифта, повернёшь направо и через одну квартиру. Сто процентов.

Он заехал во двор стоявшего рядом отеля и подождал, когда я подойду.

– Здесь камер, вроде нет, – кивнул он. – Ну, какой план?

– Давай краску.

– Слушай, племяш, а в подъезде камеры есть, может, даже и в лифте, во дворе. Везде, где можно. Спалишься.

Я не ответил. Стоял и следил за теми, кто подходил к дому, а кто наоборот. Отходил. Рядом с нами остановился велосипедист на велике с широкими колёсами.

– Доставка что ли? – спросил я.

Парниша в чёрной бейсболке и чёрной куртке, с большим кубическим рюкзаком за спиной слез с велика и пристегнул его к специальному креплению на парковке. Он достал из кармана телефон и позвонил.

– Добрый вечер, – приветливо поздоровался он. – Это «Еда едет». Я подвёз ваш заказ. Скажите, пожалуйста, вы сейчас дома? Отлично. У вас пятый этаж, верно? Я тогда через минутку позвоню в домофон и принесу. Хорошо. Отлично. Максим… Максим.