– Никуда ты не пойдешь, – сказал Лене Матвей. – Нам лучше держаться вместе.
– Да, но я тут определенно лишний, – едва слышно поцедил Леня.
– Да перестань, – поморщился Сава. – Я ж пошутил. Ты не виноват, что все так сложилось. Я против тебя ничего не имею. И комната отдельная мне не нужна.
– А я вообще привык в казарме жить, – добавил Матвей.
Взаимные расшаркивания затягивались. Бросив чемодан внизу, я поднялась на второй этаж и заглянула в каждую из спален. Одна мне понравилась больше других, и кровать в ней стояла широкая, для двоих.
– Тебе эта понравилась? – позади меня возник Матвей. – Но тут двоим…
– Ага, – перебила я его. – Мы с Савой ее и займем.
– В смысле… – растерялся он.
– Кровать одна, хоть и широкая. Двое мужчин в одной кровати – это извращение, – пояснила я. – А нам с Савой надо привыкать жить вместе.
Это стоило произнести вслух хотя бы ради того, чтобы почувствовать эмоции Савы. Все же мне редко, но удавалось заставить его испытать неловкость и растерянность. Матвей смутился, и сильно. Леня, маячивший за их спинами, сгорал от любопытства.
Я сознательно устроила эту провокацию. Не прямым же текстом говорить Саве, что я предпочла бы его в качестве своего первого партнера! То есть, я надеялась, что он поймет намек, но оставляла ему право выбора. И надеялась, что все обойдется без последствий. В конце концов, я имею право хотя бы на эту малость. А он… пусть сам решает, как поступить.
– Так будет проще всего, – наконец сказал Сава. – Неделей раньше, неделей позже, какая разница.
И он занес в спальню наши вещи.
А вот что он при этом чувствовал… я толком не разобрала. Никакой радости, предвкушения – это определенно. Разочарования, досады – тоже нет. Он будто еще ничего не решил.
Да и пусть! Я хотя бы не буду жалеть об упущенной возможности.
Мы еще в дороге договорились, что сразу ляжем спать. Я первой успела принять душ. Когда вернулась в спальню, Савы там не было. Интересно, как он собирается целый год жить со мной в одной комнате. Так и будет бегать?
Корсет я сняла, иллюзию отключила. Карамелька нырнула ко мне под одеяло. Я поцеловала ее влажный носик и закрыла глаза. Только уснуть не могла.
Саву не ждала. Скорее, это он ждал, когда перестанет меня ощущать. Спящий человек – замкнутая система, без эмоций и чувств.
Уже и душ перестал шуметь, и Матвей с Леней угомонились, разошлись по своим комнатам. Сава сидел внизу. Я пялилась в потолок, и ничего не могла поделать с растущей обидой.
Очень хотелось встать, одеться, собрать вещи – и уехать в гостиницу. Наверное, я слишком раскрепощенная… для этого мира. Сава не может такое принять. А с общагой тогда что? Да плюну на все запреты, открыто признаюсь, что я девушка. Пусть отдельную комнату выделяют!
Скрипнула дверь. Я демонстративно повернулась так, чтобы не видеть Саву.
– Яра, я так не могу, – произнес он тихо.
– Совести у вас нет, ваша светлость, – сухо произнесла я. – Вы ведете себя так, будто вас к чему‑то принуждают.
Меня окатило теплой радостью. Саве понравились мои слова. Все же я… не понимаю парней. Будь на его месте Матвей, все было бы предельно ясно. Матвей из тех, кто не прикоснется к девушке до свадьбы. Но Сава… не девственник. Все эти истории о его любовных похождениях – не выдумка.
– Как же я рад услышать твой голос, – выдохнул Сава. – Спасибо.
Матрас просел под его весом. И… ничего. Теперь в комнате не спали двое. Карамелька – та дрыхла, посапывая и перебирая лапками во сне.
Молчание гремело в ушах, как похоронный марш.
– Вообще, я хотела остаться с тобой наедине, – сказала я. – И не смогла придумать ничего лучше.
Кольнуло сожалением.
– Мне помощь нужна. Вернее, совет, – продолжила я. – Матвей тут навряд ли поможет.
– Говори.
– У меня появились деньги…
Я рассказала Саве о подарке от квартирной хозяйки и ее мужа.
– Я думала купить машину, но вы опередили.
Он не возражал, значит, я все же угадала. Это его подарок. Его и Матвея.
– В общем, я хочу вложить свой небольшой капитал… куда‑нибудь. Мне нужно собственное жилье. Можешь что‑нибудь посоветовать?
– Могу, – ответил Сава, помолчав. – Я узнаю, есть у кого. Прости, сразу не соображу, в этом я не силен.
Разочарование с привкусом горечи. Все же дар эспера – это проклятие. Я не хочу ощущать все это… и додумывать, без возможности спросить напрямую.
– Если сложно, не надо. Я так… спросила. Больше некого.
– Яр, я узнаю, – повторил Сава.
Узнает. В лепешку расшибется, но узнает. Из‑за той дурацкой клятвы на крови? Как я жалею, что не помешала ему тогда!
– Сава, как ты родом будешь управлять? Я не в упрек, я все понимаю. И роду от тебя, как от эспера, пользы больше. Но ты же наследник?
– А мне жену умненькую нашли, – отозвался он. – Она, между прочим, Гарвард закончила. Управляющие, опять же, есть.
Горечи стало больше.
– Яра, я тоже все чувствую, – вдруг напомнил он. – Судя по тому, что твоя обида растет в геометрической прогрессии, ты неправильно понимаешь мои эмоции.
– Наверное, – согласилась я. – Ты предпочитаешь молчать, а гадалка из меня плохая. Сава…
Я включила свет и встала. Эмоций мало, я хочу видеть его лицо. Сава сидел, опершись спиной на подушку.
– Чего? – спросил он, когда глаза привыкли к свету.
– Сава, а если я попрошу тебя… жениться на мне? Клятва не позволит тебе отказаться?
– Ты не попросишь, – сиплым голосом ответил Сава. – А если попросишь, я разочаруюсь в тебе. По‑настоящему.
Он не отводил взгляд. Но я не могла понять, как трактовать эту решимость. «Яра, попроси. И мне будет легче тебя забыть». Так, что ли?
– Я хочу провести ритуал отказа от клятвы на крови, – произнесла я.
– Мне это не нужно! – Сава вспыхнул, подался вперед. – Не хочу ничего менять!
– Мне нужно, – вздохнула я. – Я верю тебе и без клятвы.
– Хорошо, скажу иначе. – Его взгляд стал цепким, колючим. – Я прошу тебя оставить все, как есть. Пожалуйста.
– Почему?
– Разреши… не объяснять.
Разрешить? Будто я могу настаивать.
– Ты из меня веревки вьешь, – пожаловалась я, забираясь под одеяло.
– Я? Из тебя? – Сава рассмеялся.
Я щелкнула выключателем, в комнате опять стало темно.
«Яра, ты справишься. Ты же знала, что это всего лишь шанс. Когда‑то ты отказалась от любви, теперь очередь Савы. Это нормально», – твердила я про себя.
Между прочим, сон по ощущениям не отличить от блока. И почему я сразу об этом не подумала! Постепенно, сглаживая ощущения, не забывая о ровном дыхании…
Притворяясь спящей, я не заметила, как уснула. А проснулась на рассвете, с криком, перепугав Саву и Карамельку. И инстинктивно прижалась к Саве.
– Яра, что? Кошмар приснился? – спрашивал он, баюкая меня в объятиях.
– Да…
Кошмар, в котором меня вновь приговорили к смертной казни. Только подробности Саве знать ни к чему.
– Принести воды?
– Нет. – Я отстранилась, взглянула на часы. – Я на пробежку. А потом поеду на кладбище. Хорошо бы уже сегодня уехать из Москвы.
– Я с тобой.
– На пробежку? Давай. – Я встала и дернула штору, впуская в комнату свет.
– Ты никуда не поедешь одна, – нахмурился Сава.
– Не поеду, – согласилась я. – Но и всей компанией – тоже не дело. Мне и с Матвеем надо поговорить. Скорее, ему со мной, но при Лене он не будет. Кстати, я так и не придумала, как объяснить ему поездку под Калугу.
За окном шумели деревья, и щебетали птицы. Вдалеке поблескивала гладь пруда. Я с удовольствием пробежалась бы по знакомым местам, но…
– Доверься мне.
Я не заметила, как Сава подошел. И вздрогнула, когда он обнял меня сзади, прижимая спиной к груди.
– Яра… – Его дыхание обожгло ухо. – Ничего не изменилось. Я люблю тебя. И я еще не потерял надежду. Ты будешь моей, но только тогда, когда я буду уверен, что смогу быть твоим. Только твоим, понимаешь?
