Очень хотелось послать Саву ко всем чертям с его глупым благородством. Но я подавила вздох и прошептала:
– Я все понимаю.
И сбежала в ванную комнату, переодеваться в парня.
Глава 21
Матвей не спал, поэтому слышал, как щелкнул замок на двери в ванной комнате, как полилась вода, как кто‑то сбежал по лестнице. Он угадал, спустилась Яра.
– Утро доброе, – хмуро буркнул Матвею Сава, на ходу натягивая ветровку.
Матвею стало стыдно, потому что плохому настроению друга он обрадовался. Не был бы Сава таким мрачным, если бы ночью у них с Ярой…
Матвей едва успел поймать брошенную в него вазу. Сава попросту схватил то, что оказалось под рукой, и метнул, определенно выражая свое отношение к чувствам Матвея.
– Позлорадствуй еще, – процедил Сава.
– Как же с вами, эсперами, трудно, – нарочито театрально вздохнул Матвей и аккуратно поставил вазу на место.
– Может, с нами на пробежку? – предложил Сава вполне миролюбиво.
Удивляться скорости, с которой у друга менялось настроение, Матвей давно перестал. Он отрицательно качнул головой, взглядом указывая на дверь комнаты, где спал Леня. Не хотелось оставлять его одного в квартире.
Дверь открылась, будто Леня ждал своего выхода. На нем была спортивная форма, в руках он держал кроссовки.
– Да вы издеваетесь! – воскликнула Яра, едва поняла, что на утреннюю пробежку собрались все.
– Тебе жалко, что ли? – хмыкнул Леня. – Улица общая, а за здоровьем не только ты следишь.
И не нужно быть эспером, чтобы сообразить – и Яра не в духе.
«Вот и хорошо, вот и отлично!» – молча радовался Матвей, нарезая круги вокруг пруда. Он давно уже смирился с тем, что Яра выбрала не его, и против Савы ничего не имел, но отчего‑то его корежило от одной мысли о том, что кто‑то домогается Яры. К счастью, случалось это нечасто.
Побегали, размялись, разогнали кровь – и шумной толпой ввалились в квартиру. После душа Матвей отправился готовить завтрак. То есть, накрывать на стол. Еще вчера он обнаружил в холодильнике запасы еды: сырники, блины с начинкой, творожную запеканку, кастрюлю с рисовой кашей и сухофруктами, порезанное тонкими ломтиками мясо, буженину, сыры… Все, что ему оставалось – разогреть и разложить по тарелкам то, что можно съесть на завтрак.
– Помочь? – спросила Яра, появляясь на кухне.
– Да я уже все. Садись. Кофе или чай?
– Кофе. И что‑нибудь для Карамельки, – ответила она.
Химеру Яра держала на руках. Матвей поставил перед ними корзинку с выпечкой и отошел к кофемашине.
– Я после завтрака сразу поеду, – сказала Яра. – Ты со мной?
– Хотелось бы, – отозвался Матвей. – Честно говоря, я был уверен, что ты захочешь ехать одна.
– Кто ж отпустит, – вздохнула Яра.
Он согласно кивнул. Кухня наполнилась кофейным ароматом. Чуть позже спустился Сава, следом – Леня.
К бутербродам Матвей порезал огурцы и помидоры, но все наелись кашей и творогом, и к овощам не притронулись. Только Леня подцепил с тарелки четвертинку помидора, посыпал ее сахаром и с удовольствием съел.
– Вкусно? – сдавленно поинтересовалась Яра.
Матвей, как и она, с трудом представлял, как такое можно есть.
– Очень, – ответил Леня. И рассмеялся. – Чего уставились? Это же ягода, а там, где я жил, все ягоды едят с сахаром. – Он съел еще одну четвертинку помидора и добавил: – Справедливости ради, не только ягоды.
– А что еще? – заинтересовалась Яра.
– Да все подряд. Сладкая фасолевая паста, например. Огурцы в банках. Рыба к пиву.
– Фу… – Яра сморщила нос.
– Ко всему привыкаешь, – философски заметил Леня.
– А ты сколько лет там прожил, что успел полюбить соленое, а потом привыкнуть к сладкому? – поинтересовался Сава.
– Больше десяти, – ответил Леня спокойно. – Но я при посольстве жил, туда поставляли продукты, обычные для европейцев. С местной кухней я гораздо позже познакомился.
– Что‑нибудь вкусное там едят? – спросила Яра.
– Там много вкусного. Мне кимчи нравится, здесь такого не готовят.
– Это что? Рыба? – Сава скептически поднял бровь.
– Капуста. Только не такая. – Леня показал руками шар. – А длинная, и листья у нее нежные. Эти кочаны корейцы тазами… э‑э‑э… даже не знаю, как сказать по‑русски. Не солят. Квасят, наверное, потому что там еще красный перец, чеснок, лук, имбирь, рыбный соус…
– Достаточно, – сказала Яра, прикрывая рот рукой.
– Да не рыбий жир, – рассмеялся Леня. – Это, правда, вкусно. У корейцев даже холодильники для кимчи есть, с нужной температурой.
– А я попробовал бы, – поддержал его Матвей. – Любопытно.
– Ладно, мне пора. – Яра встала из‑за стола. – К опекунам я девочкой поеду. Так будет правильно.
– Мы с тобой? – спросил Леня.
– С Ярой поеду я, – сказал Матвей. – Этого достаточно. А вы с Савой или тут отдыхайте, или погуляйте.
– А почему ты, а не Сава?
Вопрос был бестактным, но Матвей на него ответил.
– Николай Петрович, опекун Яры, когда‑то спас мне жизнь. Полагаю, я имею право.
Яра собралась быстро. Матвей невольно залюбовался ею: по лестнице спустилась красивая девушка в летнем платье и босоножках, с длинными рыжими волосами.
– Рты закройте, мухи залетят, – сказала Яра голосом Ярика.
Матвей вздрогнул от неожиданности. Сава за спиной непристойно выругался.
– Внезапно, – произнес Леня.
– Вы бы свои рожи видели, – невозмутимо ответила Яра уже своим голосом. – Матвей, идем?
– Возьмем машину? – спросил он.
– Нет, давай на метро.
– Как скажешь.
До станции метро шли тихими переулками. Москва просыпалась медленно, будто неохотно, и редкие прохожие неторопливо выгуливали собак или шли на работу.
Они тоже не спешили. Яра глазела по сторонам и время от времени полной грудью вдыхала свежий утренний воздух.
– Соскучилась? – улыбнулся Матвей.
– Ага, – ответила она. – Здесь даже пахнет по‑особенному. Ты не замечаешь?
Он ощущал запах сладкой выпечки из пекарни, мимо которой они проходили. Влажной земли – это дворник недавно поливал клумбы на бульваре. Легкий сигаретный дым – кто‑то курил на лавочке, выгуливая собачку. Ничего необычного. Но Матвей согласился с Ярой.
– Пожалуй, – сказал он. – Ты хотела о чем‑то поговорить?
– Мне казалось, ты хотел. – Она взглянула на него вопросительно. – Я ошиблась?
– И да, и нет, – признался Матвей. – Ты должна знать, но мне не хочется говорить об этом.
– Почему не хочется?
– Стыдно. Я вроде как жалуюсь… девушке.
– Ничего ты не должен, – сказала Яра. – Это твое личное.
– Сава знает, – вздохнул Матвей.
– Я тоже, только в общих чертах. Если ты считаешь, что этого достаточно, то с моей стороны нет никакой обиды. Но если нужна моя помощь, я сделаю для тебя все, что в моих силах.
Они добрались до станции, спустились на платформу, дождались поезда и вошли в вагон. Яра встала у двери, Матвей загородил ее собой от натиска пассажиров. Улицы в центре почти пусты, а в метро уже давка.
– Да нет никаких подробностей, – наконец произнес он, наклоняясь к Яре, чтобы не перекрикивать стук колес. – Просто… противно. И я все думаю, может, я не прав? Она – моя мать…
– Моя мать сдала меня в детдом, потому что, согласно пророчеству дедули, я – проклятие рода, – неожиданно сказала Яра. – Она считала, что это я виновата в смерти отца. Мне любить ее только за то, что она – моя мать?
Матвей долго не мог ничего ответить. Он и представить не мог, какие демоны достались Яре. Она же ничего не рассказывала! И о том, что она была в архиве императора, он узнал случайно.
– Ты в семье рос, – добавила Яра. – Дед тебя, как родного любит. И считает родным, я уверена.
– Да, все так, – согласился Матвей. – Яра…
– Не надо, – оборвала его она. – Жалеть меня не надо. Я не делилась этим с тобой и Савой лишь потому, что боялась впутывать вас… в свою войну. Меня тоже любили. Просто мне не повезло, мои опекуны рано умерли. А мать я ищу не для того, чтобы воссоединиться с семьей. Я вытрясу из нее все, что она знает о деле отца. Любым способом.
